Дональд Стэнвуд - Седьмой лимузин
— Нет, спасибо, — ответил он на любезное предложение прислать ему что-нибудь или кого-нибудь. Нет, она не видела Элио. Конечно, он скоро вернется. Да уж, разумеется. Вернется с ленча, который длится уже семь часов. А конверт так и лежит нераспечатанным. Гривен забрал его в ванную и пустил горячую воду. Вскоре клей размок и конверт удалось вскрыть, не надорвав его.
Господин Чезале!
События огромной важности, потребовавшие всецело уделить им мое внимание, помешали мне вплоть до данной минуты вступить в контакт с вами. Но я по-прежнему неколебимо уверен в том, что все в итоге сложится к вящей пользе для нас обоих. Человек вашего ума наверняка отдал соответствующие распоряжения о пересылке корреспонденции, так что это письмо будет вам доставлено достаточно скоро.
В настоящее время со всей остротой стоит вопрос о своевременном получении мною Сорок первой модели. От автомобиля мне будет мало проку, если я не получу его в ближайшие две недели перед целой серией предстоящих публичных выступлений. Я также нахожу невыносимым столь надолго откладывать радостный сюрприз, приготовленный мною племяннице. Да, вынужден признаться вам — человеку, который и сам не чуждается подобных чувств, — что я порою бываю весьма сентиментален.
Хочу заверить вас в том, что фройляйн Краус по-прежнему превосходно живется под нашей опекой. Подобно всем женщинам, она относится к сверхчеловеку как к своему естественному защитнику и благодетелю. И мне известно, что она всецело полагается на вас в том деле, которое ухитрился провалить ни на что не годный Гривен. Я тоже преисполнен доверия к вам и поэтому посвятил часть времени разработке финальных этапов операции, по завершении которой мы все окажемся вместе.
Главная проблема, с которой предстоит столкнуться нам обоим, заключается в переправке Сорок первой модели через французскую границу. Обычные пограничники ни за что ее не пропустят. И вам придется отказаться от кратчайшего маршрута в Отечество, пролегающего вдоль Рейна. Так или иначе, исходя из опыта, полученного мною в годы мировой войны, и базируясь на изучении лучших из имеющихся в наличии карт, я нашел брешь в непрерывной, на первый взгляд, линии заграждений. К востоку от Саара, между деревнями Цвайбрюкен и Пирмасенс, участок границы никем не охраняется.
Вечером одиннадцатого сентября проследуйте по главному шоссе на северо-восток от Саррегеминеса. Через два километра после железнодорожного переезда вы увидите усадьбу, принадлежащую семейству Гийомов. Их фамилия на почтовом ящике видна с шоссе. Тут же осмотритесь по сторонам и поищите проселок, ведущий влево. Проселок достаточно широк для автомобиля, даже такого крупного, но необходимо двигаться с погашенными фарами!
Через пять километров перед вами предстанет большая дубрава. Дальше ехать нельзя! Выключив мотор, спрячьтесь среди деревьев, а затем, ровно в десять вечера, трижды помигайте фарами. Пунктуальность — главное требование во всей этой операции. Опоздаете на пять минут — и никого не дождетесь, включая фройляйн Краус. Может быть, и вообще никого, кроме французской полиции.
Но на таком маловероятном исходе событий не хочется даже задерживаться. Давайте лучше думать о счастливой концовке! Если бы я только мог лично принять участие в операции… Но, как вы можете себе представить, меня удерживают от этого обязательства высшего порядка. Меня заменит облеченный полномочиями доверенный помощник, он и поспособствует успешному исходу нашего дела. Я заранее волнуюсь в предвкушении предстоящих событий! Скоро, уже совсем скоро, каждый из нас обоих получит то, чего ему больше всего хочется. Не могу говорить за вас, но в моем случае явно ни к чему так долго дожидаться вещей, которые должны принадлежать мне по праву.
Гривен перечел письмо еще раз, строчку за строчкой. Даже ту — про ни на что не годного Гривена. В душе у него вспыхнул гнев, разросся, стал воистину неконтролируемым. Ему захотелось свернуть шею — хотя бы этому письму, бумага которого разбухла и чуть было не начала расползаться в клочья.
Опять одни обстоятельства никак не состыковывались с другими, и Гривен едва не расплакался. Но потом зеркало для бритья отпотело и улыбающееся лицо на его поверхности подсказало Гривену нужный ответ. А ведь все и впрямь оказывалось настолько просто! Невероятно просто! Взять себя в руки и еще раз вникнуть в текст письма, запоминая значащие детали… Цвайбрюкен… Пирмасенс… Саррегеминес… теперь он этого никогда не забудет. И вот письмо порвано в туалете, порвано в клочья — и клочья смыты в унитаз. Видишь, Элио? Теперь я в конце концов сумею тебе понадобиться. Гордись мною!
Достаточно скоро с улицы раздался слабый автомобильный гудок. За окном, в задней аллее, появился старый «Ситроен». Элио и самые хорошенькие обитательницы гостиницы «Сплендид» стояли в свете фар.
Гривен спустился в холл, и тут ему попался на глаза пожарный выход. К тому времени, как он очутился в холле, Ильзе уже присоединилась к ораве своих подопечных. Раскрасневшийся, пахнущий вином, но с глазами, сияющими от радости, Элио держал в руке большую связку ключей. Фернан, развалившись на заднем сиденье, издавал во сне хлюпающие звуки.
— Быстро, дорогая моя. — Элио передал ключи Камилле, таланты которой, судя по всему, не ограничивались сугубо профессиональными. — Мне нужна точная копия каждого.
Но Ильзе преградила ему дорогу.
— Погоди-ка, малыш. Давай потолкуем. Я не хочу неприятностей с Патроном. Мое заведение у него на балансе.
Растерянно оглядываясь в поисках помощи, Элио встретился взглядом с Гривеном. Что же, интересно, принес почтальон? Они отправились пройтись по аллее, тогда как дамы остались у входа.
— Ну вот, теперь нас никто не слышит. Пришло сегодня? Вот и отлично, Карл. А что это ты так развеселился?
Глава сорок вторая
«Я так и не открыл ему этого, Алан. Куда нам нужно поехать — и когда тоже. Из человека я превратился в живую карту. Сперва Элио пришел в ярость. Но мне необходимо было подстраховаться, мне нужно было, чтобы меня взяли в поездку. И потери, и обретения, которые готовило нам путешествие, надлежало разделить на двоих. И хотя Гарри, возможно, и не знал этого, именно в тот вечер он впервые стал самим собой…»
Десятое сентября, вторник, лунная ночь… Знаменитый старый «Рено», принадлежащий гостинице «Сплендид», поехал по темным боковым улочкам прочь из Молсхейма. Ильзе величаво вела машину с откинутым верхом, волосы ее трепетали на жарком осеннем ветру. Моника, сидевшая рядом с ней, укутав голову платком, явно не испытывала такого же энтузиазма.
Гривен с заднего сиденья наблюдал за ними. Насколько они введены в курс дела? Элио не объяснил ему этого в ходе схватки двух мужских самолюбий, в которую они вступили. Но, должно быть, он привел чрезвычайно убедительные аргументы, раз уж Ильзе предложила им и собственную помощь, и автомобиль. На всем пути из Страсбурга в Дижон — слава заведения была широка — деревенские мужики улыбались с понимающим видом, заприметив кремово-белый кабриолет. Мадам с девочками собралась на пикник или, возможно, решила заняться самаритянским обслуживанием на дому какого-нибудь нетранспортабельного больного.
Четверо старых друзей решили устроить пирушку под звездным небом. Такова была легенда на случай, если их кто-нибудь остановит. Прямо перед ними находился железнодорожный разъезд, боковая ветка от которого шла во владения Этторе Бугатти. На горизонте появился маленький товарный поезд, вагончики двигались, как темные картонные коробки, в низком небе стелился дым. Ильзе подождала, пока растают во мраке алые хвостовые огни, затем поехала по главной дороге, параллельно которой шла узкая пешеходная. Руководствуясь указаниями Элио, она миновала тополиную рощу.
Элио вышел из машины, взвалил на плечо дорожную сумку.
— Пошли, Карл, — шепотом сказал он. — Отсюда пешком. — Он тревожно посмотрел на Ильзе. — Дай нам пять минут. А потом езжай прямо, пока не окажешься…
— Да, мой дорогой, — решительно перебила она. — Мы оба знаем, что делаем.
Настороженность, ощущение общей недосказанности чувствовались вопреки явно дружескому прощанью. Вскоре Элио с Гривеном затерялись среди сухих листьев и стрекочущих сверчков. Гривен пытался подражать вкрадчивой и бесшумной поступи Элио. Двое гитлеровских индейцев на тропе войны.
Они перемахнули через невысокую железнодорожную насыпь, идущую параллельно могучей каменной стене, и тут… ну, разумеется! Как же можно было забыть о здешних заводских ворогах! Железная решетка опущена, охранника нигде не видно, наверняка все идет уже не по плану. Элио посмотрел вверх, вид у него был более чем растерянный. Уже неподалеку за поворотом призывно замигали фары «Рено». И вот наконец папаша Жак вынырнул откуда-то из тьмы, на ходу застегивая ширинку.
