Патрик Грэхам - Евангелие от Сатаны
Громкоговорители передают треск страниц, которые медленно переворачивает папа. Он продолжает:
– Увы, пришел день, когда Бог и Сатана, которые остались одни дирижировать этими шестью миллиардами миров, достигли такого высокого уровня познания и тоски, что Бог презрел запрет, который Вечная Бездна оставила им обоим, и самостоятельно создал еще один мир. Этот мир получился несовершенным, и Сатана начал усердно разрушать его, чтобы этот мир не нарушил порядок всех остальных тем, что не имеет противоположности.
После этого борьба между Богом и Сатаной происходила только внутри этого мира, который не предвидела Вечная Бездна, и из-за этого стало нарушаться равновесие остальных миров.
Один из операторов Си-би-эс, сняв общий план толпы, снова нацеливал камеру на папу, чтобы снять укрупненным планом его голову и плечи. В этот момент он заметил, что монах, стоящий перед алтарем, снял с головы капюшон и держит в руке что-то блестящее.
206– В первый день, когда Бог создал небо и землю, а также солнце, чтобы осветить свой мир, Сатана создал пустоту между землей и звездами, а затем погрузил мир во мрак.
Тишина.
– Во второй день, когда Бог создал океаны и реки, Сатана наделил их способностью разливаться, чтобы они поглощали то, что создано Богом.
Снова тишина.
В третий день, когда Бог создал деревья и леса, Сатана создал ветер, чтобы их валить. А когда Бог создал растения, которые лечат и насыщают, Сатана создал другие – ядовитые и колючие.
Еще раз тишина.
– В четвертый день Бог создал птицу, а Сатана – змею. Затем Бог создал пчелу, а Сатана – шершня. И для каждого вида животных, который создал Бог, Сатана создал хищника, чтобы уничтожить этот вид. Потом, когда Бог рассеял животных по поверхности неба и земли, чтобы они там размножались, Сатана дал своим созданиям когти и зубы и приказал им убивать животных Бога.
Скрывая лицо под капюшоном, отец Карцо слушает, как по базилике разносится голос Антихриста. После того как новый папа начал читать евангелие, экзорцист почувствовал, как что-то проснулось в глубине его существа. Калеб не полностью отказался от борьбы. Калеб пытается вернуться и снова завладеть тем, что ему принадлежит. Карцо чувствует, что его сердце замедляет ход, кровь снова леденеет в венах, ноги слабеют. Голос папы все глубже проникает в его сознание, словно дух Калеба питается этими звуками. Карцо понимает, что должен действовать, пока силы его не покинули. Он начинает чувствовать страх, сомнения и угрызения совести. Это дыхание Калеба.
Карцо взвешивает в руке пистолет Марии Паркс, который прячет в рукавах рясы, и чувствует в ладони холод стали. Не сводя глаз с папы, он поднимает руку и медленно сбрасывает с головы капюшон. Он улыбается. Ему больше не страшно.
207Пока папа произносит свою литанию, Валентина Грациано медленно пробирается через толпу к цепи швейцарских гвардейцев перед алтарем. Остолбеневшие от изумления паломники, умы которых захвачены тем, что они слышат, не обращают на нее никакого внимания. По их щекам текут слезы, их ладони сжимаются в кулаки, их губы дрожат. Они не замечают Валентину, которая пробирается вперед, шепча извинения краем рта.
Дойдя до правой части базилики, Валентина останавливается. Теперь она видит отца Карцо в профиль. Она начинает злиться и нажимает пальцем на наушник. До нее долетает голос Кроссмана:
– Валентина, мы находимся в трех минутах от площади Святого Петра. Со мной кардинал Джованни и кардинал – государственный секретарь Мендоса, который предоставляет нам свободу действий на территории Ватикана в случае, если дела пойдут плохо. Я только что сообщил об этом дивизионному комиссару Пацци, и он со своим подкреплением готов действовать.
Валентина собирается ответить. Но в этот момент она видит, что Карцо сбрасывает с головы капюшон. В его ладони блестит что-то металлическое.
208– В шестой день, когда Бог решил, что Его мир готов породить жизнь, он создал двух духов по своему образу и назвал их мужчиной и женщиной. В ответ на это величайшее преступление против порядка вселенной Сатана наложил свои чары на эти бессмертные души. Затем он посеял в их сердцах сомнение и отчаяние и, украв у Бога судьбу Его творений, приговорил к смерти человечество, которое должно было родиться от этого союза.
Руки папы по-прежнему подняты вверх, ладони повернуты к небу. Его взгляд прикован к евангелию, поэтому он не видит, что отец Карцо снял капюшон, не замечает, что монах целится в него из оружия. Он заканчивает чтение раздела «Бытие».
– Тогда Бог, понимая, что Его борьба с Его противоположностью напрасна, на седьмой день отдал людей зверям земным, чтобы звери их пожрали. Потом он заточил Сатану в глубине того беспорядочного мира, который не предвидела Вечная Бездна, и отвернулся от Своего творения, а Сатана остался один мучить людей.
209– Валентина, вы слышите меня?
Валентина поднимает вверх руку с передатчиком, чтобы ответить Кроссману. Но слова замирают у нее на губах. Она видит пистолет «глок» калибра девять миллиметров, который отец Карцо направляет на папу, машинально нажимает на кнопку своей радиостанции и кричит:
– Черт возьми, всем тревога! У него ствол!
Гул толпы заглушает крик Валентины, а командующий швейцарской гвардией в этот момент берет на прицел стрелка. В боковых нефах швейцарские гвардейцы, одетые в штатское, выбирают угол стрельбы и готовятся выпустить пули в Карцо. Гвардейцы с алебардами, которые охраняют алтарь, поворачиваются кругом. Папа поднимает глаза, в его взгляде видна растерянность. Валентина понимает, что уже поздно.
210Отец Карцо видит, как Антихрист поднимает глаза от евангелия. Разве он может не попасть в него на таком расстоянии? Ладан обжигает ему носовые пазухи. Снаружи колокола снова зазвонили во всю мочь, сопровождая откровение. Священник ловит лицо папы в прицел пистолета. Он почти не замечает командующего швейцарской гвардией. Он больше не обращает внимания на ту черноволосую молодую женщину, очень красивую, которая пытается пробраться сквозь толпу и что-то громко кричит. Только, может быть, на мгновение у него мелькает мысль, что она странно похожа на Марию. Да, именно об этом думает отец Карцо, когда выпускает всю обойму в папу. Стреляя, он почти не чувствует, как пули швейцарских гвардейцев вонзаются ему в бок и в живот.
211В последний момент перед тем, как раздались выстрелы, в базилике была мертвая тишина. Папа, по-прежнему с поднятыми руками, опускает взгляд и видит нацеленный на него пистолет монаха. Он видит кардинала-камерлинга Кампини, который подходит ближе, чтобы прикрыть его своим телом, и командующего швейцарской гвардией, прыжками мчащегося к стрелку. Краем глаза он различает гвардейцев в штатском, которые вынимают пистолеты из кобур. И видит черноволосую молодую женщину, с громким криком прорывающуюся сквозь толпу.
Но главное, что он видит, – глядящие на него глаза убийцы. Он понимает, что перед ним не Калеб. Взгляд налево – камерлинг всего в метре от него.
В этот момент в базилике трещат выстрелы. Целый град пуль пробивает грудь папы. Круглыми от изумления глазами он видит улыбку Карцо сквозь струю дыма, который вырывается из ствола и растворяется в облаках ладана.
212Папа падает на пол рядом с алтарем, и одновременно с ним падает камерлинг, которому одна из пуль пробила горло. Отец Карцо лежит в луже крови на мраморном полу базилики и продолжает улыбаться. Ему не больно. Колокола, звонившие высоко над его головой, умолкли.
Словно во сне, он слышит далекие крики, стук сапог и голоса, отдающие приказы; но все звуки замедленны, как будто проигрывают запись на малой скорости. Гул толпы накатывает на него, словно океанские волны во время шторма, – то ближе, то дальше. Пронесся порыв ветра, блеснул свет: это открыли двери, чтобы выпустить толпу, которая бросилась к выходу.
Карцо видит ярость на лице командующего гвардией, которого только что арестовал офицер полиции. Резко звучат приказы на итальянском языке. Великан понимает, что проиграл, медленно кладет свое оружие на пол, скрещивает руки на затылке и становится на колени.
Движение. Струя ароматного запаха. Частое дыхание касается щеки отца Карцо. Он смотрит на красивое лицо, окруженное черными прядями, которое наклонилось над ним. Потом он закрывает глаза. Только теперь он чувствует под своей спиной лужу крови и ощущает, что она становится все больше. Словно он сам вытекает из собственного тела – его жизнь, его энергия, его воспоминания и его душа. Ему очень хочется спать. Он открывает глаза и видит, как открываются и смыкаются губы молодой женщины. До него доходит низкий мелодичный голос и целый каскад далеких отзвуков. Голос спрашивает его, где Мария. Карцо сосредоточивается. И видит перед собой темное тесное укрытие, белое лицо, слезы, которые блестят в свете свечи. Он чувствует, как его губы произносят ответ. Молодая женщина улыбается. Он закрывает глаза. Ему не хватает Марии.
