Сергей Царев - Предательство. Последние дни 2011 года
Обед прошел дружно и весело. В завершение выпили кофе, заваренного Ирой, и сыграли несколько партий в быстрые шахматы на выбывание. Жора вернулся к макету, вновь заработали насосы и клапана, самописцы.
— Жора не скучай, сейчас я выиграю у Сергея, и он присоединится к тебе.
— Это Юрий Ильич так шутит. Что-то я не помню ваших побед на этой неделе.
— Сергей, я не понимаю, почему ты тратишь время на игру, когда можешь сидеть и изобретать, — не унимался Юрий Ильич, пытаясь отвлечь от игры своего соперника.
— В патентном отделе сказали, что мы перевыполнили план по изобретениям, если еще оформить пару изобретений, нам гарантирована премия по институту, — вспомнила Ира.
— О чем я и говорю, надо же уважать чаяния коллектива, — продолжал Юрий Ильич.
Его потуги сыграли свою роль, и Сергей неожиданно проиграл. Под восторженные высказывания Юрия Ильича он возобновил исследования совместно с Жорой.
Вечером, по окончании рабочего дня, в лаборатории остались только Сергей и Жора. Окончательно убедившись, что ситуация не меняется, они все отключили и пошли пить чай.
— Выхода два, — подвел итог Жора, — либо делать третий, компенсационный, канал, либо ограничить время работы с растворителем.
— Первый вариант сильно усложнит конструкцию прибора, если отбросить все остальные детали. Второй — самый простой, но тогда потребуется часто менять четыреххлористый углерод, кто это будет делать на танкере? Давай будем закругляться, завтра еще раз обсудим.
Дома, когда жена и дочь легли спать, Сергей уединился на кухне, разложив на столе схемы и данные измерений. В какой-то момент он отложил их и стал подробно расписывать алгоритм возникновения погрешности. Последовательный анализ неожиданно определил дополнительные требования, которые решали поставленную задачу. Реализация алгоритма оказалось возможной без компенсационного канала, внося изменения лишь в оптическую схему. Перепроверив несколько раз найденный алгоритм и структуру прибора, Сергей отправился спать.
— Какой ты холодный, — сказала Татьяна, сильнее прижавшись к нему.
— Замерз, — признался Сергей.
— Что-нибудь получилось?
— Решил проблему, — с нескрываемым удовольствием сообщил Сергей, — завтра проверим, и буду оформлять заявку на изобретение.
Какое-то время он не спал. Ощущение счастья его не покидало — любимая семья и интереснейшая работа, что еще может желать человек? Но ответа не последовало, сон внезапно и глубоко завершил тяжелый день.
* * *Когда серьезные люди собираются в узком кругу и в неформальной обстановке и начинают встречу с серьезных разговоров, можно быть уверенным, что скоро они начнут дурачиться. Если эта встреча происходит в общественном месте, дурачество приобретает форму воспоминаний, притчей из собственных жизней и скрытых намеков — всего того, что позволяет уйти от действительности — окунуться в воспоминания и отдельные реализации будущего.
В течение часа три взрослых и очень серьезных человека неожиданно для себя травили анекдоты, вспоминали школьные и студенческие шалости и упивались забытыми чувствами из далекого прошлого. Так продолжалось бы и дальше, если бы не телефонный звонок Владимиру Михайловичу, который неожиданно всех вернул в реальность настоящего.
— Вот так в жизни, — заключил Владимир Михайлович, — только разгонишься и начинаешь ощущать наслаждение от свободного полета, как найдется клиент, который тебя вернет к повседневной жизни.
— А повседневная жизнь состоит из двух частей — работы и личной творческой, — продолжил с намеком Олег Борисович.
— Это заявление весьма интригует, — включился в разговор Сергей Георгиевич, — в чем заключается личная творческая жизнь?
Владимир Михайлович смутился и не стал раскрывать содержание. Олегу Борисовичу, как инициатору, раскрывшему эту тайну, пришлось отвечать:
— Владимир Михайлович пишет, вернее, почти завершил, книгу о роли британской разведки в мировых войнах. Включая и холодную войну между Западом и СССР.
— Искренне рад, нашему полку писателей прибыло. Когда ожидать книгу с дарственной от автора? — поинтересовался Сергей Георгиевич.
— Остались отдельные детали, потом перечитать и сдать в издательство, — с некоторым смущение ответил Владимир Михайлович. — Но у меня к Вам, Сергей Георгиевич, есть просьба. Не могли Вы посоветовать, как специалист по афоризмам, что-нибудь к введению?
Сергей Георгиевич от неожиданного предложения растерялся и стал усиленно перебирать в памяти подходящие афоризмы и высказывания. За столом стояла тишина и Владимир Михайлович, и Олег Борисович не были склоны ее нарушать. Через пару минут Сергей Георгиевич предложил:
— Может быть, высказывание Генри Джон Темпла, лорда Палмерстона? «Как тяжело жить, когда с Россией никто не воюет». Так в середине девятнадцатого века лорд определил отношение Великобритании к России.
— Темпл, не тот ли Темпл, который сказал, что у Англии нет вечных союзников или врагов, а есть лишь собственные интересы? — поинтересовался Владимир Михайлович.
— Тот самый, — подтвердил Сергей Георгиевич.
— Сергей Георгиевич, — обратился Олег Борисович, — может быть, предложите еще что-нибудь из ваших афоризмов?
Сергей Георгиевич улыбнулся и без промедления сказал:
— О политике у меня есть свое мнение: «Политика — это тактика навязанной дружбы и стратегия преднамеренного предательства».
— Отличный афоризм, — признал Олег Борисович, — может быть, его использовать, Владимир Михайлович?
— Нет, — не согласился Сергей Георгиевич, — мне кажется, что надо использовать высказывание лорда. Впрочем, решение за Владимиром Михайловичем. А мы выпьем за завершение книги.
— С завершением книги вы поторопились, — поспешил Владимир Михайлович внести уточнение, — могу только подтвердить, как говорят в народе, что поезд тронулся.
* * *— Как говорят в народе, поезд тронулся, Варлам, — заключил Сергей, когда тот попытался разыграть новую масть — черву. — Будет паровоз с прицепом.
— Бежать тебе за пивом, — радостно отреагировал Карен.
Варлам растерянно посмотрел на раскрытые карты Сергея и Карена и понял, что риск сыграть «мизер» в последней раздаче партии преферанса с треском провалился.
— А как отказаться от «мизера» при таких картах? — он горестно возмущался. — Будь червовая семерка у Карена, получилась бы чистая игра. Все так хорошо складывалось…
— Все, да не все хорошо сложилось, — подзуживал Карен. — Зачем рисковал?
— Я все равно был в небольших минусах, а с мизером мог выйти в плюс, — расстроенно объяснил свое решение Варлам. — Тогда, Карен, тебе и Карине пришлось бы бежать за пивом.
— Справедливо говорят в народе: не копай другому яму — сам в нее упадешь, — заключила Карина, супруга Карена, которая не могла скрыть своей радости от того, что в последний момент вышла в плюсы.
Сергей ничего не сказал, только слегка улыбнулся — Карина играла очень слабо, и ей подыгрывали, но она этого не замечала и искренне радовалась своей условной победе, заняв второе место.
Варлам отправился за пивом, Карен — за вяленой рыбой, а Сергей остался за столом в ожидании своей участи — чистить рыбу. Так сложилось, что это делал он — после того, как увидел, во что превращают друзья безвинную рыбу. Карина пошла готовить салат и другую снедь, надеясь подключить к этому процессу Таню, жену Сергея.
В тот день моросил дождь, периодически прекращаясь, он превращал воздух в насыщенную влагой среду. В такую погоду пляжи пустеют, а отдыхающие оседают в помещениях, растворяются в предприятиях общепита или устремляются в места местных достопримечательностей.
Небольшой стол во дворе приморского города Гагры редко использовался для игры в преферанс, чаще на нем играли в нарды. В основном же за ним собирались курортники, которые снимали комнаты в двухэтажном доме недалеко от моря и говорили о жизни, о делах, иногда устраивали долгие посиделки с вином.
Остановиться в этом доме Сергею предложил Карен, его коллега по работе. Отпуск взяли одновременно и с женами и дочерьми отправились на море. Дом принадлежал тете Гюльнаре, матери Варлама, который был однокурсником Карена и Карины в университете. В этом университете и на том же факультете учился Сергей, но двумя годами раньше, поэтому компания собралась однородная, что упрощало общение.
