Колин Харрисон - Кубинский зал
— Здесь, внизу, у нас почти ничего нет, — сказала Элисон. — Кроме, разумеется, обычного барного ассортимента: орешков, сухих крендельков с солью и тому подобного.
— Терпеть не могу мучное, — проворчал Г. Д. — Хреновый у тебя бар, мисс.
— Там, позади бара, есть небольшая кухня, — вставил Дэнни, показывая куда-то за спину Г. Д.
— Джентльмены любить рыба? — внезапно спросил Ха.
Элисон резко повернулась к нему.
— Я не знаю, — медленно проговорила она, хотя вопрос был обращен не к ней.
— Рыбу? Не врешь? У вас правда есть рыба?! — воскликнул Г. Д.
Ха сухо глянул на Элисон:
— Здесь быть очень хорошая, очень свежая рыба.
Г. Д. посмотрел на Ха, который снова опустил голову в знак покорности.
— Ты говорила, этот желтомазый умеет готовить?
Элисон быстро посмотрела на Ха:
— Он дипломированный шеф-повар. Рыба — его специальность.
— Какая у вас рыба? Тунец? Меч-рыба?
— Что у тебя есть, Ха? — спросила Элисон, изображая искренность.
Ха слегка кивнул, будто задумавшись:
— Особенная рыба есть. Деликатес. Ха делать очень хороший суси.
— Вы подаете суси? В стейкхаусе?! — удивился Г. Д.
— Да, очень хороший суси. У нас аквариум быть живая рыба — вот, посмотреть за бар, под полка.
— Мне нужно набить брюхо, — проворчал Г. Д. — Вряд ли суси можно наесться.
Дэнни зашел за барную стойку.
— Китаеза не врет, — сказал он и наклонился, на мгновение пропав из виду. — Вот эта рыба. Ну и уродина!
— Это особенная рыба, — подала голос Элисон. — Для специальных китайских суси. Мистер Ха был личным поваром Мао Цзэдуна, если знаете такого.
— Я тоже что-то проголодался, — признался Дэнни.
— Мао — это какой-то китайский император или что-то в этом роде? — уточнил Г. Д.
Ха смирено кивнул.
— Ладно, приготовь мне рыбу, которую ты жарил для китайского императора, желтомазый, — согласился Г. Д. — Я бы слопал пару бутербродов перед тем, как двигаться дальше. — Он указал на Джея стволом пистолета. — Кроме того, я собираюсь серьезно поговорить с этим парнем. Дело ведь не только в гребаных деньгах!..
— Как угодно.
— Да, мы все здесь проголодались. — Г. Д. посмотрел на Ламонта. — Нужно подкрепиться — нас ждет большая вечеринка.
Ха снова поклонился:
— Я работать очень быстро, вы увидеть. — Встав со стула, он шаркающей походкой прошел за стойку бара. Отсоединив воздушный компрессор, он выкатил аквариум с рыбой вперед, установил рядом разделочную доску и достал сверток с ножами.
— Прежде чем я открыть это, — предупредил он, — я сказать, что здесь быть очень острые ножи. Они нужны, чтобы готовить рыба. Пожалуйста, не стрелять в Ха! Этот нож только для рыба.
Дэнни нетерпеливо кивнул:
— Мы поняли. Давай действуй!
Ха прижал рыбу к стенке аквариума и пронзил ей нос своим гарпунчиком.
— Вот, я брать рыба… — Он ловко вскрыл рыбе брюхо. — Мы готовить эта рыба для сегодняшний вечер, — добавил Ха, расставляя на столике чашки для различных внутренних органов.
— Вы не поверите, но люди платят за это блюдо большие деньги, — вставила Элисон.
— Г. Д., — медленно сказал Гейб, наблюдая за действиями Ха. — Я работаю на вас уже три года. Все это время я был вам верен и исполнял все ваши приказания. Я возражаю, только когда чувствую, что должен это сделать. Так вот… Мне кажется, вам следует немедленно отсюда уехать. Я понимаю, что у вас есть проблема… Эти люди все видели. Но нам с Дэнни вполне по силам с этим разобраться.
Г. Д. покачал головой.
— У нас есть еще минут десять, а может — гораздо больше. Вы слишком долго копались — на улицах уже начинают образовываться пробки. Нет, теперь я хочу получить мою рыбу, а потом… — Он показал на Джея. — А потом я разберусь с тобой, сволочь!
Наступила долгая, гнетущая пауза. Я заметил, что Джей был, пожалуй, единственным, кто не выглядел испуганным. Казалось, необычность ситуации и грозящая опасность не производили на него никакого впечатления. Впрочем, он ничего не знал о Поппи, чье окоченевшее тело, упакованное в мусорные мешки, лежало за стойкой бара.
Джей посмотрел на меня:
— Это ты рассказал им про Салли? Они тебя заставили?…
Я бросил быстрый взгляд на Элисон.
— Я совершил ужасную ошибку, Джей. Я все рассказал Элисон.
— Понимаю. — Джей немного подумал. — С другой стороны, если бы не это, я бы, наверное, еще долго не встретился с ней лицом к лицу, не поговорил…
— Наверное.
— Ты имеешь в виду свою дочь? — негромко спросила Элисон.
Некоторое время Джей молча разглядывал ее. Под его взглядом Элисон почувствовала себя очень неуютно, но Джей ничего не сказал. Я был уверен — он никак не может расстаться с воспоминаниями о тех нескольких минутах, которые он провел с Салли.
— Да, — ответил он наконец, — мою дочь.
Элисон… Она бы хотела рассердиться на него, возненавидеть, но вместо этого едва не расплакалась. Ее глаза наполнились слезами, и она поспешно отвернулась, стараясь сохранить хотя бы остатки гордости.
— Почему ты ничего не сказал мне? — глухо спросила она. — Почему?!
— Мне казалось, тебе это не понравится.
Элисон посмотрела на него.
— Это не имело бы никакого значения! — почти выкрикнула она. — Неужели ты не видишь, не понимаешь, как сильно я… — Она снова опустила глаза, не в силах закончить предложение.
— Как сильно ты… Что? — спросил Джей. Элисон попыталась что-то сказать, и я впервые заметил, как тяжело и непривычно ей просто говорить о чем-то хорошем и радостном.
— Все равно это было… приятно.
Приятно… Вот ключевое слово — единственное слово, которое имело значение.
Приятно…
Элисон достала из сумочки салфетку и протянула Джею:
— Возьми, это тебе.
— Что это? — спросил Джей, разворачивая салфетку.
— Поппи просил предать тебе тот план, — сказал я. — Он был пьян и не мог писать. Поэтому буквы написала Элисон — по его просьбе.
Салфетка — уже слегка помятая — выглядела в его руке очень маленькой. Несколько секунд Джей изучал рисунок, сосредоточенно нахмурившись и сжав губы. Сначала он ничего не понимал, потом его глаза широко раскрылись. Он понял! Понял и был потрясен — поражен в самое сердце, в самую душу. Казалось, его ударили дубинкой — голова Джея упала на грудь, глаза закрылись.
— Боже мой!.. — прошептал он.
— Что?! Что там такое?
Джей открыл глаза и еще несколько мгновений разглядывал салфетку, потом аккуратно убрал в нагрудный карман и повернулся ко мне.
— Салли убежала? — спросил он. — С ней все в порядке, как ты думаешь?
— Да, — сказал я. — Конечно, с ней все в порядке, но…
— Как там насчет пожрать? — крикнул Г. Д. — Долго еще?
— Очень быстро! — ответил Ха с неожиданным воодушевлением. — Все быть почти готово. Чтобы суси быть хороший, нужно немного рис и морские водоросли. Вот смотрите: я отрезать это, класть в лепешка и раскатывать — быстро-быстро. Готово! — В течение минуты с небольшим Ха приготовил восемь одинаковых лепешек-суси. Я внимательно следил за движениями его ножа, стригшего воздух над пиалами с потрохами рыбы, но сказать с уверенностью, опустил ли Ха клинок в одну из чашек или нет, я бы не смог. Единственное, что я помнил еще по прошлому разу, это то, что из одной рыбы, как правило, получается не восемь лепешек, а три-четыре. Зато яда в каждой рыбе было больше чем достаточно.
— Кто будет кушать суси, пожалуйста? — спросил Ха.
Г. Д. показал на своих людей:
— Разделим на всех.
— Я не люблю рыбу, — пробормотал Ламонт.
— Сколько для каждый? По две суси для каждый?… — спросил Ха, расставляя на столе тарелки с цветочным орнаментом и выкладывая на каждую по две лепешки.
— По две так по две… — сказал Гейб и потянулся к тарелке.
— Нет, нет, сэр, я еще не закончить, — быстро проговорил Ха. — Но вы быть первый… — Он придвинул к себе тарелку, подвернул уголки лепешек, еще раз раскатал и, словно художник, готовящийся положить на холст последний, завершающий мазок, бросил на Гейба быстрый оценивающий взгляд, прикидывая его возраст и вес. Его нож метнулся к ближайшей чашке, погрузился в нее, вынырнул и коснулся двух лепешек на тарелке. Другой рукой Ха украшал блюдо резаной морковью, отвлекая внимание словно иллюзионист в цирке. Он проделал все так быстро и ловко, что я едва удержался от аплодисментов.
— Вот, — сказал Ха. — Кушать, пожалуйста.
Гейб поставил тарелку перед собой на стойку, но есть не спешил. Ха тем временем украсил морковью и зеленью еще две лепешки, заряженных ядом шао-цзу. Я-то знал, в чем дело, на даже несмотря на это, мне было трудно следить за его манипуляциями. Пальцы Ха так и мелькали, рассыпая по тарелкам петрушку и морковь, в то время как зажатый в левой руке нож дважды нырнул в плошки с ядовитой требухой. Но вот Ха разложил четыре лепешки по двум тарелкам. Дэнни схватил обе, протянул одну Г. Д., вторую взял сам и тут же затолкал в рот одну лепешку.
