Владимир Дугин - Кровавый алмаз (сборник)
36
Цены сам платил не малые,
Не торгуйся, не скупись!
А.Некрасов
— Здравствуйте, мистер Майнер! Рада вас видеть, сэр. Как прошло ваше путешествие?
Лицо мисс Макгроу выражало непосредственную и искреннюю благожелательность. Не знаю, что ей было известно о моем «путешествии», но, думаю, она не рассчитывала увидеть меня снова в офисе «Ассунты». Тем удивительнее оказалось ее самообладание. Впрочем, в искусстве лицемерия я не собирался уступать ей пальму первенства. В конце концов, оно входило в список моих профессиональных добродетелей, а она была не более чем любительница, даже если и зарабатывала этим себе на жизнь.
— Здравствуйте, дорогая мисс Макгроу. Если бы вы знали, как я соскучился по вашему кофе!
Она скромно потупилась, на слегка увядших щечках появился легкий румянец. Честное слово, это была великая актриса!
— Сейчас я вам принесу…
Когда она вернулась с дымящейся чашкой на подносе, я уже сидел за столом, разбирая бумаги.
— Мне никто не звонил в мое отсутствие?
— Никто, сэр.
Я наклонился, делая вид, будто стараюсь разобрать что-то напечатанное внизу страницы мелким шрифтом, а потом тем же обыденным тоном спросил:
— Даже мистер Скал?
Когда я поднял от бумаг лицо, на меня глядели три дышащие холодом смерти точки: два голубых глаза моей добрейшей секретарши, ставшие ледяными, и чуть ниже — черный зрачок дула маленькой «беретты». Подносик с кофе аккуратно стоял на самом краю стола.
— Не прикасайтесь к телефону, мистер Майнер. Положите руки на стол так, чтобы я могла их видеть, и не делайте резких движений. Если вы дадите мне спокойно уйти, я не стану стрелять.
— Но, дорогая мисс Макгроу, разве мистер Скал вам ничего не говорил? Мы с ним в одной команде, во всяком случае, сейчас…
— Я вам не верю.
— Но это так. Позвоните ему сами и скажите, что я уже вернулся в Сидней и хочу встретиться с ним. Можете воспользоваться моим телефоном, если вам так удобнее.
Какую-то секунду она колебалась, потом сняла трубку со стоявшего в углу стола телефона и, не сводя с меня глаз и пистолета, на ощупь набрала нужный номер.
Поразительно, но в трубку она заговорила по-русски… Очевидно, содержание беседы должно было остаться для меня секретом. Этот маленький эпизод потешил мое самолюбие — роль американского бизнесмена, работающего по контракту в смешанном русско-австралийском предприятии я сыграл, судя по всему, безупречно.
Скал подтвердил мои полномочия, и старая дева опустила пистолет, другой рукой протягивая мне трубку.
— Мистер Скал хочет поговорить с вами, сэр.
Голос ее, утратив жесткие нотки, снова обрел корректность, приличествующую вышколенной секретарше. Адресованную мне фразу она произнесла уже по-английски. Я взял трубку, одновременно придвинув кофе.
— Где мы встретимся?
— Привет, Дэн! Что за стремительность: вы даже не поздоровались…
Но я был не в настроении обмениваться любезностями, к тому же мне хотелось есть.
— Время не ждет.
— Ну как хотите. — Кажется, он обиделся. — На той же развилке шоссе, где и в первый раз. И захватите с собой вашего друга.
— Зачем?
— Я не должен вам ничего объяснять. Так мне угодно.
— Когда?
— Сегодня, в девять вечера.
Он положил трубку, не ожидая моего согласия. Мистер Скал решил отплатить мне той же монетой. Но, в отличие от него, мое самолюбие ничуть не пострадало от такой невежливости.
Допив кофе, я поднялся из-за стола. Мисс Макгроу все еще стояла у телефона, как бы в замешательстве ожидая, что я скажу или сделаю в следующую минуту. Кажется, мой разговор с ее всемогущим шефом произвел на нее сильное впечатление, возможно, она теперь принимала меня за какого-то таинственного Гарун-аль-Рашида уголовного мира.
— Я ухожу, мисс Макгроу. До конца недели вы можете быть свободны. Только приведите в порядок все бумаги.
— Наш офис закрывается?
— Нет, почему вы так решили?
— Но…
— Чтобы там ни было, свое жалованье вы получите вовремя. Возможно, скоро у вас появится новый начальник, но пока еще ничего окончательно не известно.
Оставив ее ломать голову над моим туманным высказыванием и разрываться между страхом перед Скалом и полицией, я покинул «Ассунту», на этот раз навсегда.
Гриша встретил меня в дверях запасной квартиры, облаченный в цветастый передник. Из предосторожности мы решили не возвращаться в коттедж, надеясь, что приют на десятом этаже затерянного в жилом массиве дома еще не обнаружен никем из наших противников.
Я рассказал ему о назначенном Скалом свидании и о том, что он тоже должен будет принять в нем участие.
— Это не причина, чтобы оставаться без обеда, — заявил Гриша. — Ты говоришь, он обиделся? Значит, мало шансов, что после завершения сделки нас пригласят в ресторан. Иди, помой руки, через десять минут можно будет садиться за стол.
Ни он, ни я не подозревали, что это будет наш последний совместный обед.
Мой «ситроен» стоял в гараже далекого Терри-Хилса, «порше-каррера» Гриши находился, очевидно, на какой-то неизвестной полицейской стоянке, так что добираться отсюда к месту рандеву с Черепом нам предстояло автобусом.
Мы приехали на пятнадцать минут раньше назначенного срока и стояли, глядя в противоположные стороны, чтобы издали заметить приближение Скала. Время шло, но все машины проносились мимо, не удостаивая нас вниманием.
— А он не воспользуется случаем, чтобы полоснуть нас из окна автоматной очередью и удрать? — спросил Гриша. — Мы сейчас представляем идеальную мишень, можно прошить нас обоих одной пулей.
— Думаю, что нет. Хоть он и не испытывает к нам, особенно ко мне, нежных чувств, но десять миллионов долларов достаточно заманчивый приз, чтобы наступить на горло и не таким естественным порывам души.
— Бриллиант у тебя с собой?
— Нет, что ты! Стал бы я так рисковать.
— Думаешь, он поверит тебе на слово?
— Я покажу ему документы из банка, где хранится «Суассон».
— Разве там указано, что именно ты положил в сейф?
— Описания бриллианта нет, просто сказано: "драгоценный камень, оцениваемый вкладчиком в десять миллионов долларов США".
— Ты же мог положить в сейф какую-нибудь стекляшку…
— Когда я абонировал сейф и платил за его аренду — довольно приличную сумму, между прочим, — мы со Скалом еще не были знакомы. Так что он поймет: это не заранее подстроенная ловушка, не обман. История охоты за «Суассоном», как я подозреваю, ему хорошо известна, судя по некоторым намекам, сделанным во время нашей первой беседы.
— Дай Бог, чтобы он клюнул на приманку. Но у меня все же остаются на этот счет большие сомнения.
— Клюнет, не сомневайся. Он человек азартный. Кроме того, никакая это не приманка. Я собираюсь выполнить условия сделки.
— Если бы и наш контрагент имел такие же намерения…
— Другого выхода у меня нет. Он переиграл нас.
— Может быть, мы могли бы как-нибудь…
— Нет, Гриша. Надо признать свое поражение, как это ни обидно. Добро всегда побеждает только в сказках и американских фильмах, в жизни чаще бывает наоборот. Чему удивляться — у зла всегда больше возможностей, больше средств и методов, а добро ограничено правилами, иначе оно само становится злом.
— Глубокая мысль, старик! Жаль, что не новая.
— "Все это уже было сказано прежде, но поскольку никто не слушал, сказанное следует повторить", — процитировал я Андре Жида.
Пока мы беседовали, со стороны Норт-Туррамурра появился знакомый «мерседес». Я подтолкнул Гришу в бок:
— Вот и они.
Мой приятель взглянул на свой «ролекс».
— Ровно девять. Пока что он соблюдает условия.
"Мерседес" свернул на обочину метрах в двадцати от нас и остановился. Задняя дверца приоткрылась, в салоне вспыхнул свет, но из машины никто не вышел. Очевидно, нас приглашали подойти поближе.
Я понимал: Скал использует психологическую уловку, чтобы с самого начала поставить нас в положение просителей. Но делать было нечего. Мы с Гришей не торопясь направились к «мерседесу».
В салоне кроме Скала и водителя никого не было, и я сперва удивился такой неосторожности старого бандита, но тут же услыхал за спиной писк тормозов. Оглянувшись, я увидел подъехавший со стороны Терри-Хилс «форд». Я узнал его, он был в составе той группы машин, которая перехватила на шоссе «опель» Адамса. Дверки его распахнулись, и из машины выскочили пять человек. Они окружили нас с Гришей плотным кольцом, так что к «мерседесу» мы подошли уже под конвоем.
— Стоп!
Эта резкая команда прозвучала, едва я прикоснулся к ручке дверцы, собираясь открыть ее пошире. Я повернулся к человеку, отдавшему ее.
