Уоррен Мэрфи - Недостающее звено
Он знал, что сигнал попадет к Смиту в кабинет. Знал, что кабинет находится в Рае под Нью-Йорком, но больше он не знал ничего. Может, там роскошная обстановка, а может, кабинет так же убог и суров, как голос Смита по телефону? Интересно, любит ли Смит свою работу, подумал президент. Вообще-то, он служил при пяти президентах. Но доказывает ли это, что работа ему нравится? Почему-то президенту казалось очень важным это знать.
Не успел отзвучать первый гудок, как в трубке раздался голос Смита.
- Слушаю, сэр, - произнес он.
- У нас небольшие неприятности, - сказал президент. - Видите ли, Бобби Джек Би...
- Я в курсе, сэр. Мы уже над этим работаем. Удивлен только, что вы так долго ждали, прежде чем поднять тревогу.
- Я думал, что он пьет где-нибудь, - объяснил президент.
- А теперь вам стало известно, что это не так?
Президент кивнул, но потом понял, что Смит не сможет увидеть кивка.
- Да, - произнес он. - Я только что получил от него письмо.
- Хорошо. Прочитайте, - попросил Смит. - Спасибо, - произнес он после того, как президент прочел послание Бобби Джека. - Мы продолжим расследование.
Президент понял, что сейчас раздастся короткий щелчок - Смит повесит трубку, - поэтому он поспешно сказал:
- Одну минуту.
На другом конце трубки воцарилось молчание, потом снова послышался голос Смита:
- Да, сэр.
- Скажите, вам нравится ваша работа? - поинтересовался президент.
- Нравится ли мне работа? - переспросил Смит.
- Да. Так как? Вам нравится то, что вы делаете?
Снова наступило короткое молчание, потом Смит сказал:
- Я никогда об этом не задумывался, сэр. Я не знаю.
На этот раз президенту не удалось ничего сказать, прежде чем телефон отключился.
Римо позвонил Смиту из автомата возле Центрального парка в Нью-Йорке. Чиун остался в машине, припаркованной в неположенном месте на Пятой авеню.
- Ливийцы ничего не знают, - доложил Римо.
- Президент получил записку от Бобби Джека, - сообщил Смит.
- Что в ней?
- Его захватила организация под названием ПЛОТС. Похоже на сионистов.
- ПЛОТС? - переспросил Римо. - Вы шутите.
- Нет. Именно ПЛОТС.
- Кто они такие?
- Не знаю. В нашем досье таких нет. Сейчас пытаюсь выяснить, что бы это могло быть.
- Вы полагаете, что эта самая ПЛОТС имеет отношение к звезде Давида и свастике, обнаруженным на месте преступления? - поинтересовался Римо.
Он почувствовал, как на том конце провода Смит пожал плечами, словно хотел сказать: "Кто знает?"
- По крайней мере, одна вещь прояснилась, - произнес шеф вслух. Президент не имеет никакого отношения к похищению Биллингса, иначе он не стал бы к нам обращаться, а попытался бы держать нас в неведении.
- Хорошо, - сказал Римо, - но есть еще одна загадка. Кто эта мисс Лестер из Государственного департамента. Она постоянно переходит мне дорогу.
- Подождите у телефона, - попросил Смит.
Римо положил трубку на плечо: он знал, что Смит включил компьютер на столе и загрузил имя Лестер. Он обвел взглядом Центральный парк. Когда-то это был чудесный лесной массив в городской черте, но теперь там более-менее безопасно появляться только с двенадцати до трех дня, и то лишь в сопровождении вооруженной охраны.
В трубке послышался голос Смита.
- У вас есть описание ее внешности?
- Высокая, под шесть футов. Блондинка, волосы заплетены в косички. Фиолетовые глаза.
- Подождите.
Римо посмотрел на машину, стоявшую у тротуара: глаза Чиуна были закрыты, он отдыхал.
- Получен отрицательный ответ, - сказал наконец Смит. - В Госдепартаменте нет никого, соответствующего данному описанию. В нашем списке агентов, находящихся на службе у США, такого имени не обнаружено, по описанию тоже никто не подходит.
- Отлично, - произнес Римо.
- Чего ж хорошего?
- Пока это наша единственная зацепка.
- Слабая, надо сказать, зацепка, - заметил Смит. - Похоже, она тоже его ищет.
- Ерунда, - голос Римо звучал беззаботно. - Все это детали. Главное, она знает, что он пропал. Ей откуда-то об этом известно, и для нас это уже кое-что. Дайте мне знать, как только удастся что-нибудь выяснить относительно ПЛОТС. ПЛОТС... Ха!
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Когда Римо вошел в свой номер с видом на Центральный парк, Чиун как раз выключал телевизор. Он повернулся к Римо - его лицо горело возбуждением.
- Теперь я знаю, что делать, - сообщил он.
- Отлично, - бросил Римо и плюхнулся на диван, повернувшись к Чиуну: тот не стал бы говорить, если бы не видел глаз собеседника.
Кореец встал у Римо в ногах и посмотрел ему прямо в лицо.
- И тебя не интересует, что я решил? - Чиун внимательно вглядывайся в Римо, следя за реакцией.
- Конечно-конечно, - ответил Римо. Интересно, что из увиденного по телевизору так возбудило Чиуна?
- Я приму участие в Олимпийских играх. И получу золотую медаль.
- Прекрасная мысль - за исключением того, что пока не придумали никакого вида спорта для наемных убийц.
- Дурачок, я не собираюсь выступать в качестве наемного убийцы.
- А в качестве кого ты собираешься выступать?
- Да кого угодно, - ответил Чиун.
- Ну, извини, - процедил Римо.
- Извинения принимаются. Я могу выступать в любом виде программы. Сегодня я весь день смотрел телевизор и видел, как все эти люди бегают, прыгают - и так, и с шестом, - поднимают тяжести, занимаются метанием диска и копья... У меня все это получится лучше, чем у них. Итак, еду! И точка.
Римо так и подскочил на диване. Чиун расположился напротив него на полу.
- Но зачем? - вопросил Римо. - Ты знаешь, что можешь это делать, я знаю, что ты можешь, так зачем же тебе куда-то ехать?
- Я хочу, чтобы все знали, на что я способен!
- Помнится, как-то однажды ты сказал мне, что осознание своих достоинств - уже достаточное признание для думающего человека, - заметил Римо.
- Забудь, что я говорил, - возразил Чиун. Он сложил руки на груди, и его пальцы с длинными ногтями исчезли в необъятных рукавах белого шелкового кимоно. - Я еду.
Римо взглянул на него. Он ни минуты не сомневался, что Чиун проглотит с потрохами всех этих олимпийских призеров, но откуда вдруг эта жажда славы?
- А что тебе это даст? - поинтересовался Римо.
- Приглашения сниматься в рекламе, - ответил Чиун. - Ешьте овсянку "Уито", завтрак, который ест Чиун, чемпион. Чиун, чемпион, бегает только в кроссовках "Тайгерпо". Чиун, чемпион, неотразим в рубашках от "Сэнфорда". Я видел это, Римо. Даже те, кто только и умеет, что плавать, и то снимаются в рекламе. Их приглашают на телевидение, и они, сами дураки дураками, получают миллионы за то, что произносят эти слова.
- Но ведь ты не ешь овсянку "Уито" и не носишь кроссовок, тем более кроссовок "Тайгерпо". Рубашки от "Сэнфорда"? Но я никогда не видел, чтобы ты был одет во что-то кроме кимоно!
- Ну, немножко совру. Все так делают. Ты прекрасно знаешь, что никому не удавалось пробиться на Олимпиаде, питаясь овсянкой. От нее дай Бог ноги не протянуть, не то что пробежать забег.
- Но зачем тебе деньги? - не унимался Римо.
- Никогда не знаешь, как все повернется, - парировал Чиун. - Я не молодею. Деньги, заработанные рекламой, обеспечат мне спокойную старость.
- Но в Синанджу у тебя дом, который ломится от золота и драгоценных камней! Зачем же тебе деньги? - упрямо повторил Римо.
- А представь себе, что я заболею и все мои сбережения уйдут на оплату врачей? - доказывал Чиун.
- В жизни не видел тебя больным! - воскликнул Римо.
Чиун поднял вверх указательный палец правой руки и погрозил Римо.
- А-а-а, то-то и оно. Значит, все еще впереди.
Римо снова улегся на диван. Смиту только этого не хватает, чтобы окончательно свихнуться. Чиун - участник Олимпиады. Чиун дает интервью в палатке для прессы после очередной победы, относя свой успех за счет здорового образа жизни, хорошего питания и поддержки, оказанной ему доктором Харолдом В.Смитом, главой секретного агентства КЮРЕ, на которое работает Чиун, помогая расправляться с врагами США.
Римо перевернулся на бок и посмотрел на корейца.
- А кого ты будешь представлять?
- Что ты имеешь в виду?
- Каждый участник соревнований приезжает из какой-то страны. Они представляют что-то или кого-то. Какую-то страну. Ты, например, родом из Северной Кореи. Собираешься ее представлять?
- Нет, - ответил Чиун. - В Северной Корее нет телевидения, значит, нет денег за рекламу. Я буду представлять США.
- А-а, - протянул Римо, снова перевернулся на спину и уставился в потолок.
А Чиун принялся напевать олимпийский гимн, - судя по всему, он услышал его сегодня по телевизору.
- Кажется, надо быть гражданином страны, которую представляешь, наконец изрек Римо.
- Не думаю, - отозвался Чиун. - Но даже если и надо... я просто совру.
- А-а, - повторил Римо и вновь уставился в потолок.
