Ольга Лаврова - Букет на приеме
-- Пионерским собранием запахло. Если будешь перевоспиты-вать, я ушибить могу, имей в виду!
-- Нет, мы, что называется, беседуем за жизнь. Ты высказался откровенно? Высказался. Дай мне... Раньше на базарах стояли смешные фотографы. У них был ящик гармошкой на треноге, помнишь?
-- Ну!
-- И обычно была картина: например, джигит с саблей, но без лица, вместо лица -- дырка. Клиент сунет в нее голову -- и готово дело, на коне.
-- Ну?
-- Сняться так, Боря, можно. Но каждый день эту бутафорию таскать -шею свернешь. И зачем? Помогал тебе папаша профессор и вилла?
-- Ну...
-- Мешали, Боря! Кто-нибудь позавидует мельком и забудет. Зато ты непрерывно помни... чтоб не споткнулся бутафорский конь. Прав? Нет?
Борис угрюмо отвернулся, даже "нукать" перестал.
-- А закадычные друзья у тебя есть? -- донимает Томин. -- Наверно, нет. Сближаешься с людьми до определенной черты, пока можно в душу не пускать. Откуда дружба? Или любовь? Допустим, женишься. На какую виллу повезешь в отпуск жену?
-- Да иди ты, хватит уж...
-- Нет, ну почему тебе не быть самим собой?! В открытую, без похвальбушек? Чего зазорного! Высот не достиг? Но ведь и не рвался. Прими ты себя таким, как есть! И другие примут. Погляди в зеркало -- нормальный мужик. Здоровый, видный. Чего надо?
Борис щурится и поводит широкими плечами, будто примеря-ет новую одежду.
-- Саш, это в пользу бедных или начистоту?
Во весь рот, со стоном Томин зевает:
-- Для дипломатии слишком устал. Скажем так: ты моих вос-торгов не вызываешь. А уважать -- я бы тебя уважал. Если б не вранье, я б тебя вот так уважал!
* * *
Наскучив вести пустые допросы (десятистепенные знакомые Петуховых), Знаменский под вечер тоже заявился в "Букет". Вживается в эфирный галдеж, где кроме переговоров с диспетчерами слышны и посторонние реплики: "Как дела?", "Когда кон-чаешь?", "План у меня дымится". Это водители между собой, хотя и не полагается засорять волну.
Час минул. Полтора. Все чем-то заняты, а Пал Палыч слоняет-ся без дела. Присел возле Томина, который делает пометки в бланках-заказах. Из динамика:
-- Коль, слышишь?
-- Слышу. После смены -- как договорились?
-- Само собой. Как ты?
-- А загораю на куличках. Возил каких-то шизиков.
Томин наощупь прибавляет звук.
-- А чего они?
-- Сели -- будто в Щелково, больную мамашу проведать, и все "гони" да "гони". Я говорю, машина завтра в капиталку идет, забарахлить может. Тогда, говорят, нас не устраивает. Вылезли -- и в метро.
-- Володя, Данилова сюда быстро! -- окликает Томин Самойло-ва.
-- Загораю теперь на Щелковской... Ладно, значит, после сме-ны?..
Подходят Данилов и Самойлов.
-- Други, у Щелковского метро стоит такси, которое два "шизонутых" нанимали до Щелкова, но раздумали -- машина старая.
-- Да ну?
-- Свяжитесь, пусть шофер позвонит старшей из автомата, не по рации.
Все напряженно ждут. Наконец телефон на столе старшей звонит.
-- Диспетчерская... Десять-сорок?.. Передаю трубку, с вами будут говорить.
-- Угрозыск. Быстро опишите своих пассажиров... -- Слушая, Томин расцветает. -- Та-ак... Вы видели, что действительно они направились в метро?.. Сколько прошло времени?.. Ни с кем пока не обсуждайте своих впечатлений.
-- Вынырнули? -- ахает Знаменский.
И только теперь все ощущают, как сильно, себе не признаваясь, волновались за успех операции.
* * *
Ждали повторения попытки. Больше всех маялась старшая по смене. Томин посоветовал Знаменскому:
-- Побеседуй с Галиной Сергеевной, она нервничает.
-- Еще бы не нервничать! С тех пор, как несчастье с Мишей Ермолаевым... я уже рассказывала Александру Николаевичу.
-- Преступников тогда задержали? -- поддерживает беседу Пал Палыч.
-- Их-то поймали через день, а он до сих пор в больнице и...
-- Саша, включи тридцать второй! -- кричит через зал Дани-лов.
Томин щелкнул кнопкой динамика, звучит разговор диспетче-ра с шофером:
-- На Первомайской, на Первомайской я. Еду в Щелково. Пассажиров двое, багажа нет.
-- Тринадцать-тринадцать, мы в городе завалены заказами, а вы в Щелково!
-- "Букетик", мужикам очень нужно, оплатят оба конца.
-- Минуточку, решу.
Возле девушки-диспетчера Данилов, он ей подсказывает.
-- Хорошо, тринадцать-тринадцать, поезжайте. Я с вами свя-жусь.
Через несколько минут эстафету приняли посты ГАИ. Им надлежало взять под строгий контроль выезды на Щелковское шоссе. Такси с указанным номером, а также с номерами, забрызганными грязью и плохо различимыми подвергать проверке, чтобы выявить пассажиров с известными приметами.
Опять ждали. Почему-то возникло общее убеждение, что пас-сажиры -- те самые, и одолевал зуд поговорить с шофером. Но понимали, что без повода нельзя -- мужики могут насторожить-ся.
-- Придумайте повод, Галина Сергеевна -- не выдерживает Томин.
-- Я? Ой... Если предложить поездку из Щелкова во Внуково...
-- Мечта таксиста!
Старшая бежит в радиокабину.
-- Соня, скажи тринадцатому, что есть заказ из Щелкова во Внуковский аэропорт. Весело, поняла?
Девушка вызывает водителя, предлагает соблазнительный заказ.
-- Смотря на какое время, -- отзывается шофер.
-- А через сколько вы там будете?
-- Да не скажу пока, у пассажиров заезд тут в городе.
-- Да?.. -- Девушка на секунду теряется. -- Тогда свяжитесь со мной попозже, может, все-таки успеете...
-- Куда их понесло? -- хмурится Знаменский.
-- Решили что-то переиграть... Эх, как бы чистенько мы их взяли на Щелковском шоссе!
-- Александр Николаевич, Арутюнова-то, водителя, предупре-дить бы... хоть намекнуть, чтоб остерегался! -- умоляет старшая.
-- Любой намек они поймут раньше него. Теперь уже спросить, где именно он едет, и то небезопасно.
-- Саша, выход должен быть! Думай!
Томин шагает из стороны в сторону.
Думай... думай... думай... -- Останавливается. -- Он из какого парка?
-- Из первого.
-- Данилов, зови Кирпичова! Галина Сергеевна, они сейчас поговорят, а вы прервите, будто Кирпичов на линии. Арутюнова из своего парка знаете? -встречает он вопросом входящего Кирпичова.
-- Знаю.
-- История с Ермолаевым ему известна?
-- Всем известна.
-- И то, что он из больницы еще не выписан?
-- Само собой.
-- Идемте, переброситесь с ним парой фраз. Его надо предупре-дить об опасности.
Кирпичову все ясно.
-- Эй, Гошка! -- зовет он в микрофон. -- Две чертовы дюжины!
-- Кто еще зовет?
-- Это я, Артем. Новость есть. Просили передать, что у тебя все шансы сегодня встретиться с одним человеком -- с Мишей Ермо-лаевым.
-- Шутки шутишь?
-- Не шутки, а точно. Ты не перебивай, некогда. Тебе с Ермола-евым встречаться вовсе не к чему, верно я говорю? Сообрази хорошенько!
Арутюнов отвечает после паузы словно бы спокойно, но очень медленно.
-- Ага. Что-нибудь соображу.
-- Товарищи водители! -- строго прерывает старшая. -- Прек-ратите посторонние разговоры, мешаете работать!.. "Букет" вы-зывает свободные машины в районе Проспекта Мира, Шаболов-ки, Парка культуры... -- имитирует она диспетчерскую рутину.
-- Похоже, понял, -- облегченно вздыхает Данилов.
-- Но что один против двух!.. -- качает головой старшая.
-- Если не растеряется, сможет, -- уверен Кирпичов.
Они ждут несколько минут, давая шоферу время для размыш-ления. И снова:
-- Вызываю тринадцать-тринадцать. Ответьте "Букету"!
-- Слушаю.
-- Заказ из Щелкова в аэропорт снимать с вас или нет? Люди нервничают.
-- Жалко мне этот заказ, "Букетик", да, видно, не судьба. Мимо меня сейчас девятнадцать-двадцать восемь проскочил, пустой. Отдайте ему.
Сумел-таки Арутюнов дать зацепку!
-- Вызываю девятнадцать-двадцать восемь. Вызываю девят-надцать-двадцать восемь, -- поспешно выкликает девушка.
-- Девятнадцать-двадцать восемь на приеме.
-- Где вы находитесь?
-- В Сокольниках. Оленьи пруды.
Томин мгновенно кидается звонить в ГАИ:
-- Автомашина тринадцать-тринадцать изменила маршрут: Сокольники, на трассах, расходящихся от Оленьих прудов!
* * *
На аллеях Сокольников разыгрывается короткая погоня.
Такси тринадцать-тринадцать засекли патрульные машины, но Арутюнов, повинуясь, видимо, приказу пассажиров, вынужден уходить от преследования.
И только когда милицейская машина вылетает из боковой аллеи и останавливается поперек дороги, а сзади несется вторая, такси тормозит...
* * *
Наутро Тамара Георгиевна Томина с облегчением отправится по магазинам, не опасаясь встреч с соседями. А сам Томин недели полторы будет пользоваться в доме исключительной популяр-ностью.
Но другая победа останется ему неизвестной, потому что не увидит он, как Петухов предпринимает первые шаги на новой стезе.
-- Вот так, -- говорит он за чаем у тетки. -- Не академик, не герой, не мореплаватель и не плотник, да! Бригадир грузчиков! Это, между прочим, не в конторе сидеть. Ящики сами не бегают.
У Надежды Ивановны голова кругом.
