Эллери Куин - Сердца четырех. Жила-была старуха
Их материалами Сэм Викс остался доволен. «Такое удовлетворило бы даже «Голдвин», — скромно заявил он Эллери Квину.
* * *Однако в пятницу мистера Викса постигло горе. Когда он ворвался в кабинет Жака Батчера, где Лью и Квин, споря, выкладывали Вундеркинду свои идеи, то даже повязка у него на глазу дергалась в нервном тике.
— Мы пропали, — с порога выпалил Сэм. — Нет, актерам нельзя доверять. Они таки нам устроили. Паула Перис мне только что рассказала.
— Кто и что устроил? — резко спросил Батчер.
— Джон и Блит выкинули штуку, которая загубит наш фильм на корню.
Викс плюхнулся в кресло. Лью Баском и Эллери Квин, ничего не понимая, нависли над ним. Жак Батчер отвернулся и уставился в окно.
— Объясни, — осипшим голосом произнес Лью. — А то знаешь, это все равно что сказать, что ты застал вместе Дж. П. Моргана, Сталина и Троцкого и они втроем резались в карты.
— Хуже! — простонал Викс. — Они собираются пожениться.
— Боже праведный! — Лью даже подскочил на месте. — Это же все нам испортит!
Жак Батчер крутанулся вместе с креслом и нажал кнопку переговорника.
— Мадж, соедини меня с Паулой Перис.
— Да упокоится в мире… — вздохнул Эллери. — Кто знает, когда ближайший поезд на Нью-Йорк?
Лью заметался по комнате, жалуясь потолку:
— Ведь какая была богатая идея! Конфликт — конфетка! Кровная вражда, существует больше двадцати лет, все естественно! И вот на тебе! Они входят в клинч, обнимаются, мирятся, женятся — и вся моя идея свинье под хвост?! Нет, так со мной поступать было нельзя!
Раздался телефонный звонок. Батчер снял трубку.
— Паула, это Жак Батчер. Это правда — то, что вы сообщили Сэму Виксу о Джоне и Блит?
— Примирение произошло в среду. Они решили все простить друг другу и все забыть. Я узнала вчера, поздно вечером. Вроде бы в субботу в «Подкове» на Джона Ройла нашло озарение, когда он разоблачил Парка. И с тех пор он думает о своей жизни и терзается своей извращенностью. А вообще — это очень похоже на любовь, мистер Батчер. Теперь они спешно готовятся к свадьбе.
— Так что же все-таки стряслось?
— У меня только догадки, и они не лучше ваших.
— Паула, я рассчитываю на вас: вы роскошно подадите это в своей колонке.
— Не волнуйтесь, я умею.
— Вундеркинд положил трубку? — Лью буравил его взглядом.
— Она… она обо мне не упоминала? — запинаясь, спросил Эллери.
— Да, все так, а о тебе не упоминала, — ответил Батчер и поудобнее уселся в кресле. — Ну, ребята, и чего же нам паниковать?
— Я убит, а он умника из себя корчит! — скулил Баском.
— Все ведь ясно, Батч, их брак сводит вражду на нет, — сокрушался Викс. — И на чем после этого делать рекламу? Ну хорошо, приспичило им, так что — нельзя подождать с женитьбой до выхода картины?
— Послушайте, — терпеливо заговорил продюсер, поднимаясь из-за стола и начиная вышагивать круги по комнате. — О чем наш фильм? О любви и ненависти. Джон и Блит в нем главные фигуры. Спрашивается, почему?
— Да потому, что они ненормальные! — крикнул Лью. — И их брак тому подтверждение.
— Да потому, простофиля, что они глубоко и страстно любят друг друга. Господа, вы пишете историю любви, а ни один из вас этого еще не осознал. Они любят, внезапно разрывают отношения, становятся злейшими крагами, а по прошествии двадцати лет вдруг опять сходятся.
— Это нелогично, — возразил мистер Квин.
— И тем не менее это случилось, — улыбнулся Вундеркинд. — Вы не понимаете, что теперь имеете? Готовую реальную ситуацию в киносценарии! Переносите ее на бумагу, и все! После двух десятков лет взаимной неприязни любовь вспыхнула с новой силой.
— Да, но почему?
— Откуда мне знать? Это твоя забота и Лью. Вы же писатели. Разве нет? Так что найти ответ на этот вопрос — ваша задача. Как вы думаете, за что вам деньги платят?
— Вау! — Викс схватился за голову.
— Что же касается тебя, Сэм, то ты сделаешь на этом даже лучшую рекламу.
— Но они же помирились, — обреченно сказал Викс.
— Вот именно! — отрезал Батчер. — И все будут гадать, а почему? Каждый фанат кино будет трясущимися ручонками разворачивать газету и искать ответ. А подогревать у публики интерес, Сэм, твоя работа!
Викс хлопнул ладонью по столу.
— Конечно! — заорал он. — После стольких лет грызни они поженились! Почему? «Смотрите фильм — и все узнаете!»
— Ну, дошло, наконец. Говоришь, им следовало бы подождать со свадьбой до выхода картины. Ерунда! Пусть едут прямо отсюда, и, чтобы создать погромче шумиху, я готов всю студию взорвать к чертям!
— Об этом уж я позабочусь, — довольно потирая руки, пообещал Викс.
— Мы сделаем им суперсвадьбу. Представляешь, духовой оркестр, высокие шляпки, толпы репортеров… Колоссальное рекламное событие!
— Подождите, — прошептал Лью. — У меня идея.
Он помял свой нос.
— Давай.
— У нас, в Голливуде, все свадьбы похожи одна на другую, — сказал Лью. — Венчание в церкви и все такое хорошо только для газетных заголовков. А почему бы нам не устроить это дело на английский манер?
— Ну-ка, ну-ка?
— У меня предложение. Давайте отправим их провести медовый месяц на Рид-Айленде.
— Что за Рид-Айленд? — нахмурился Эллери Квин.
— У меня там дом, — пояснил Жак Батчер. — Это маленький островок, так, груда камней в Тихом океане к юго-западу от Каталины. Там ничего нет, только рыбацкая деревня. Ну, Лью, продолжай.
— Так вот! — жизнерадостно воскликнул Баском. — Пусть туда слетают. На закате. Вдвоем. Наедине с любо-о-вью. Но! Перед отлетом — что произойдет? Правильно, свадьба. Прямо на летном поле. Позовем старика Эрминиуса, священника, он спец по свадьбам. У нас там будет миллион людей. На аэродроме места побольше, чем в церкви.
— Гм… — задумчиво промычал Жак Батчер. — В этом определенно что-то есть.
— Черт возьми, да я сам их доставлю на своем самолете! — Лью выпятил грудь. — Видели бы вы, какой я крутой парень за штурвалом! Или вон Сэм тоже ас.
— Смотри-ка, у нашего бумагомараки котелок варит! — восхитился Сэм. — Но у меня есть идея получше. А что, если пилотом будет Тай Ройл? «Сын прощает отца и выступает в роли купидона для самой знаменитой четы Голливуда!» Между прочим, он отличный пилот, летает как сволочь и у него славный самолет.
— Да-а… — оценил продюсер. — Мы действительно всех ошеломим… Молодожены отправляются в свадебное путешествие. Они хотят побыть одни, вдали от сумасшедшей толпы, и скрываются в уединенном убежище знаменитого продюсера… Газетчики остаются на аэродроме… Хотя нет, черта с два они останутся. Рид-Айленд будет похож на Бродвей в дни фестиваля. Ладно, Лью, заметано.
Лью достал из бара бутылку виски.
— За новобрачную!
— Позвольте мне уйти, — пробормотал Викс и пошел к двери.
— Извините, ребята, но не слишком ли вы оптимистичны? — сказал Квин. — А что, если наши влюбленные птички откажутся идти на поводу? Или Тай Ройл заупрямится и на церемонию примирения не придет. Что тогда?
— Детали оставь мне, — решил Жак Батчер. — Это моя забота, а твоя и Баскома — оформить эту историю и сценарий. К тому времени, когда молодые вернутся, сценарный план должен быть готов. И первые наброски эпизодов. Если это, конечно, возможно.
— Ты босс, тебе видней, — усмехнулся Эллери. — Ну что, Лью, вперед?
Лью помахал бутылкой.
— А ты не видишь — я отмечаю начало работы?
* * *Так что Эллери приступил к работе в одиночку.
Сделав несколько телефонных звонков, он направил свой арендованный автомобиль к Беверли-Хиллз. Дом Ройлов был построен в стиле английского средневекового замка и даже обнесен рвом — все как полагается. Двери были распахнуты настежь, но ни хозяев, ни слуг Эллери не заметил. Войдя в дом, он прислушался и стал подниматься на второй этаж, откуда доносился приглушенный обмен репликами. Ну вот и слуги: сбившись в кучку, он стояли у закрытой двери, в волнении пытаясь уловить хоть словечко из гостиной. Эллери подошел к худосочному английскому джентльмену и похлопал его по плечу:
— Не хотелось бы вас отвлекать от интересного представления, но, может быть, вы скажете, где мне найти хозяина?
Кто-то от неожиданности ойкнул, англичанин залился краской и с виноватым видом отступил назад. Группа тут же рассосалась.
— Прошу прощения, но мистер Ройл…
— Лаудербек? — спросил Эллери. — Вы ведь Лаудербек?
— Да, сэр, — официально ответил дворецкий, приосанившись.
— Рад отметить, что собачья преданность хозяину еще не въелась в вашу натуру и уступает порой общечеловеческим чувствам. Например, любопытству. Посторонитесь, Лаудербек.
