Шарль Эксбрайа - Счастливого Рождества, Тони !
В маленькой приемной, где обычно сидела Сюзанна Краст, у меня сжалось сердце. Я, словно наяву, увидел перед собой пухленькую, флегматичную молодую женщину и услышал ее спокойный голос. Плохо дело... очень плохо. Людям вроде меня не гоже предаваться такому нездоровому умилению. Я постучал в дверь Турнона, и он сразу предложил мне войти, но таким странным тоном, что я немного удивился и решил на всякий случай благоразумно принять кое-какие меры предосторожности. За дверью ощущалась смутная угроза, да и, честно говоря, настораживало уже одно то, что директор решился принять меня в столь поздний час, хотя после смерти своей секретарши не мог не питать ко мне самые недобрые чувства. Я колебался, не зная, как быть дальше, а из-за двери снова послышался голос Турнона:
- Ну же, месье Лиссей?
Почему он не вышел взглянуть, отчего я медлю? Теперь я больше не сомневался, что любовник Сюзанны надумал сделать ужасную глупость, а мне придется расхлебывать ее последствия. Я медленно повернул ручку и, резко толкнув дверь, мгновенно прижался к стене. Это было очень мудрым решением, ибо, как только дверь открылась, загремели выстрелы. Останься я на пороге Турнон превратил бы меня в решето.
- А ну, покажитесь, несчастный трус! - стреляя, ревел директор. Покажитесь, подлый убийца!
Странная у людей мания обзывать вас трусом только за то, что вы не желаете служить им мишенью... С лестницы послышался топот - очевидно, швейцар вообразил, что я убиваю его хозяина.
- Вы что, непременно хотите прикончить собственного швейцара, Турнон? спокойно осведомился я, подсчитав выстрелы и придя к выводу, что он уже израсходовал весь магазин.
Вопрос, очевидно, вернул его на землю, нервы не выдержали, и я услышал сдавленный стон. Осторожно заглянув в кабинет (с этими любителями никогда толком не знаешь, чего ждать!), я увидел что Турнон сидит за столом, закрыв лицо руками. Похоже, он плакал. И в ту же секунду у меня за спиной раздался повелительный окрик:
- Руки вверх, живо! Или я стреляю!
Я выполнил приказ и, медленно обернувшись, обнаружил, что швейцар вооружился огромным старинным револьвером - таких монстров не делают уже добрых лет шестьдесят.
- Вы ошиблись, старина, это не я стрелял, - проговорил я с необычайной кротостью.
- Не вы? А кто же тогда?
Я кивнул в сторону все еще не опомнившегося Турнона.
- Ваш шеф.
Судя по выражению лица, утверждение показалось ему чудовищным.
- Он?.. Да быть такого не может!
- Отсюда вам должен быть виден пистолет у него на столе. Если вы возьмете его в руки, то почувствуете, что он еще не остыл.
Скажи я, что его выбрали мэром Бордо, честный малый и то не удивился бы сильнее.
- Но... Почему? Почему?
- Ну, это уж вы у него самого спросите!
Швейцар приказал мне идти в кабинет, а сам, не выпуская из рук револьвера, двинулся следом. Я молил бога, чтобы в пистолете Турнона не осталось больше ни одной пули.
- Господин директор! - окликнул хозяина швейцар, когда мы остановились у его стола.
Тот опустил руки, и мы увидели искаженное отчаянием лицо.
- В чем дело, Ламблуа?
- Господин директор... эти выстрелы...
- Ах да!.. Произошла ошибка... Я потерял голову... Сам не знаю, что на меня нашло. Можете возвращаться к себе, Ламблуа.
Швейцар указал на меня.
- А как насчет него? Прихватить с собой и выставить за дверь?
- Нет, пускай остается.
Милейший Ламблуа все еще не мог побороть сомнения.
- Так вы и вправду не хотите, чтобы я остался тут, господин директор?
- Нет. Спокойной ночи, Ламблуа.
- Спокойной ночи, господин директор.
Избавившись от швейцара и его артиллерии, я облегченно перевел дух и повернулся к Турнону.
- И часто у вас бывают такие приступы?
- За что вы убили Сюзанну?
- А что, по-вашему, я смахиваю на убийцу?
Он пожал плечами:
- Только что я лишь по чистой случайности не отправил вас на тот свет, и однако не думаю, чтобы я походил на преступника.
- Но зачем же мне было убивать мадемуазель Краст?
- Именно об этом я вас и спрашиваю!
- Когда я пришел к вашей секретарше, ее уже не было в живых и на меня самого напал прятавшийся в квартире убийца. Если хотите, инспектор Лафрамбуаз из сыскной полиции охотно подтвердит правдивость моих слов.
Турнон посмотрел на меня.
- Прошу вас, простите мне эту минуту безумия! - с бесконечной усталостью в голосе сказал он.
- Для ученого вы маловато размышляете, прежде чем действовать, а?
- В несчастье голова отказывается работать...
- Жаль... Для кого-нибудь еще это могло кончиться очень плохо. Вы любили Сюзанну, верно?
Турнон молча кивнул.
- И она была вашей любовницей?
- Да, уже пять лет... Я один как перст. Теперь, после ее смерти, у меня совсем никого не осталось... Не понимаю, почему ее убили...
- Потому что Сюзанна собиралась сделать то, о чем я тщетно просил вас.
- Не понимаю.
- Потолковать со мной о Марке Гажане и о многом другом. Например, о том, что когда-то вы питали более чем дружеские чувства к будущей супруге Гажана. Впрочем, тогда она еще не вышла замуж...
Я говорил наобум - просто хотелось взглянуть на его реакцию. Турнон не стал отнекиваться.
- Временное увлечение... Эвелин всегда была честолюбива. Она первой из нас по достоинству оценила Гажана и поверила, что он добьется успеха.
- Значит, она в определенном смысле карьеристка?
- Вне всяких сомнений.
Меня словно полоснуло по сердцу. От одной мысли, что этот тип мог обнимать Эвелин, просто тошнило.
- Насколько я понимаю, месье Турнон, вы настоящий донжуан?
- Повторяю вам, история с Эвелин закончилась очень быстро. Мы совершенно не подходили друг другу и прельстило ее лишь мое директорское положение. Зато Сюзанна...
- ...которую вы отчаянно ревновали, судя по уморительной сцене, которую вы вчера устроили нам с мадемуазель Краст?
- Я не хотел потерять Сюзанну...
Какой смысл возражать? Влюбленные всегда видят предмет своей страсти совсем иначе, нежели другие смертные. И тем не менее надо обладать очень богатым воображением, чтобы представить стареющую толстуху Сюзанну в роли вамп!
- Как видите, не я отнял ее у вас, месье Турнон.
Он всхлипнул и сжал кулаки.
- Ох, если б я только знал, кто это...
- Могу напомнить, что я приехал сюда как раз для того, чтобы разоблачить этого человека, поскольку он же убил моего друга Бертрана Тривье. У нас с вами общая цель, месье Турнон, - отомстить за наших мертвых.
Директор завода встрепенулся, охваченный каким-то лихорадочным возбуждением.
- Вы правы! Нам надо действовать сообща! Но, к несчастью, я вряд ли смогу вам существенно помочь...
- Почему вчера вы отказались отвечать на мои вопросы?
Турнон опустил голову:
- Я боялся...
- Кого?
- Сам не знаю... Исчезновение Гажана, и в особенности гибель вашего коллеги меня глубоко потрясли... Я заподозрил, что на моем заводе творится нечто ужасное, совершенно мне непонятное... Я не боец по натуре, месье Лиссей...
- Правда? А Гажан?
- Тоже... во всяком случае, мне всегда так казалось...
Турнон немного помолчал.
- И то, что кто-то счел нужным убить мою бедную Сюзанну, доказывает, как я был прав, - угроза вполне реальна...
- А вы не знаете, что хотела мне рассказать мадемуазель Краст? Может быть, у вас есть какие-нибудь предположения?
- Ни малейших.
- Сюзанна дружила с мадам Гажан?
- Не думаю. Во всяком случае, после свадьбы Эвелин ни разу сюда не приходила.
- А Гажан знал о вашем романе с его будущей женой?
- Понятия не имею. Сами понимаете, я никак не мог задавать ему подобные вопросы.
- И все-таки даже самый закоренелый преступник, если, конечно, он не маньяк, никого не убивает просто так, месье Турнон. По-моему, Тривье и Сюзанну убили либо ради собственной безопасности, либо оберегая кого-то...
- Кого?
- Если бы я мог вам на это ответить, то считал бы свою миссию почти законченной. Но пока, месье Турнон, могу лишь еще раз повторить тот же вопрос, на который вчера так и не получил ответа: хорошо ли вы знали Марка Гажана?
- Нет. Теперь, когда вам известно о моих прежних отношениях с Эвелин, я думаю, вы без труда поймете, что я не пытался сблизиться с ее мужем. Мы никогда не общались больше, чем необходимо начальнику и подчиненному... И наши разговоры касались исключительно научных проблем... Если можно так выразиться, носили безличностный характер.
- Вы, конечно, знали о его исследованиях?
- Разумеется, но весьма поверхностно... Проблема миниатюризации меня никогда особенно не увлекала.
- А вы верили, что его поиски увенчаются успехом?
- Нет. Гажан казался таким сереньким и заурядным... В глубине души я не сомневался, что, выйдя за него замуж, Эвелин здорово промахнулась.
- Но если даже вы, по вашим собственным словам, имели самое поверхностное представление об исследованиях Гажана, то каким же образом Эвелин могла узнать о них больше и оценить перспективы?
