Джулия Кеннер - Парадокс Prada
Какого черта! Я хватаю горсть орешков и быстро запихиваю в рот, чтобы не передумать.
Я закрываю глаза, погружаясь в рай кешью. Когда я их открываю, Линди, ухмыляясь, смотрит на меня.
— Протеин, — объясняю я.
— Угу.
— Ответь на мой вопрос, — требую я, но она лишь улыбается.
Я уже собираюсь повторить вопрос, когда звонит мой мобильник. Я хватаю его, проверяю, кто это, и игнорирую звонок.
— Кто?
— Ларри, — говорю я, имея в виду моего агента. — Он наверняка звонит насчет «На север через северо-запад».
— Так скажи ему, что ты не хочешь в нем сниматься.
— Я так и сделаю, — говорю я. — Но я еще не совсем уверена.
Мне предложили главную роль в высокобюджетном римейке знаменитого фильма Хичкока. Очевидно, продюсеры решили, что я отлично сыграю роль, которую исполняла Ева Мария Сейнт. Но по-моему, связываться с Хичкоком грешно. Мне казалось, что после психоза Гаса Ван Санта[7] все это понимают.
С другой стороны, это великолепная роль. И Ларри считает, что, поскольку моя звезда снова взошла на голливудский небосклон со съемками «Живанши», мы должны ухватиться за эту роль.
Наверное, он прав, но моя голова пока еще не сумела уговорить сердце. Вот почему я прячу телефон в сумку, не обращая внимания на сигнал, означающий, что он оставил мне голосовое сообщение.
— Итак, — говорю я Линди, — что мы обсуждали?
— Пора по магазинам, — радостно возвещает она, полностью игнорируя тот факт, что всего пять секунд назад я места не могла себе найти от тревоги и страха.
В следующее мгновение она направляется к выходу из бара и в роскошный вестибюль.
Я вздыхаю и покорно тащусь за ней, обстреливая ее сердитыми взглядами. Два фильма назад я играла супергероиню и могла силой взгляда заставить своих врагов говорить правду. Такие возможности мне сейчас очень пригодились бы.
Швейцар придерживает для нас дверь, и мы выходим в духоту Лос-Анджелеса. Отель находится на бульваре Уилшир, всего в нескольких шагах от пересечения со сказочной Родео-драйв.
Я ищу в сумке солнечные очки, нахожу и надеваю. Линди делает то же самое. Мы несколько секунд просто стоим. Не знаю, как Линди, а я оцениваю обстановку. Потому что прямо перед нами расположен рай для покупателей.
— Обойдем Виа-Родео? — спрашиваю я, имея в виду роскошную пешеходную улицу.
Она относительно новая и, по моим представлениям, слишком показная. Добраться на нее можно, поднявшись по лестнице с бульвара Уилшир. Затем дорога сворачивает и встречается с Родео-драйв у Дэлтон-уэй. Очень симпатичное местечко, где находятся самые потрясающие магазины на планете, но мне больше нравится то, что я называю «старой» частью Родео-драйв. Да и магазины, расположенные там, нельзя назвать жалкими. «Тиффани» (строго говоря, на Родео и Виа-Родео), «Гарри Уинстон», «Версаче», «Дольче и Габбана». Ну, вы понимаете, что я имею в виду. И конечно, «Прада». С моей точки зрения, лучшее место в Беверли-Хиллз.
Линди отлично знает мои предпочтения и не спорит. Мы проходим около пятидесяти ярдов до перехода и ждем, когда загорится зеленый свет. (В Лос-Анджелесе почему-то всегда приходится ждать зеленого света. У нас тут цивилизация машин. А пешеходы нужны в качестве тренировочных мишеней.)
Я приплясываю на месте от нетерпения, так мне хочется поскорее попасть в магазины. Хотя у меня вполне приличный банковский счет, я редко что-нибудь покупаю во время подобных вылазок (разумеется, если не считать «Прада», но тут дело в моей персональной слабости, с которой я не в силах бороться), но обожаю глазеть на витрины и все такое.
Загорается зеленый свет, и мы переходим с остальной толпой, состоящей из местных жителей и туристов. Несколько человек замирают на месте, увидев меня, но большинство ничего не замечают вокруг себя. Я неплохо выгляжу, но по сравнению с основной массой одета весьма скромно. Кроме того, перед уходом со съемочной площадки я смыла грим и всю косметику. Мои истинные поклонники и папарацци, естественно, меня сразу узнают. А остальные? Для них я просто еще одно лицо в толпе.
Я знаю, что любить свой город считается неприличным, но я люблю Лос-Анджелес, а особенно Беверли-Хиллз и остров с высокими деревьями в самом центре Уилшира. Не вызывает сомнений, что этому городу не чуждо стремление к эстетике.
Мы добираемся до противоположного тротуара, и Линди вдруг так резко останавливается, что я (а за мной еще дюжина человек) практически налетаю на нее.
— Какого…
— Смотри, — говорит она и берет меня за руку.
Затем поворачивается так, что мы снова оказываемся лицом к бульвару Уилшир, откуда только что пришли.
— Эй! Мы же еще даже никуда не зашли.
— Читай.
Изящный палец указывает на знак «Тревожная кнопка», который кто-то услужливо прикрепил на месте стандартной надписи «Нажмите, чтобы перейти». «Тревожная кнопка в случае критической ситуации». Вместо обычного белого символа «идущий человек» вам советуют: «Бегите! Вы в опасности!» Когда стрелка начинает вспыхивать, это означает: «Не думайте! Будьте начеку!» А когда красная стрелка неподвижна, вы должны «Повиноваться приказам».
Знак выглядит так, будто его сделали на каком-то заводе, он изображен на толстом металле и надежно прикреплен винтами к столбу. Похоже, что в Беверли-Хиллз даже граффити обладают стилем.
Должна признаться, что этот знак меня развеселил, но мне удается сохранить серьезное выражение на лице.
— И ты показала его мне, потому что…
— Ты паникуешь, — говорит она, когда нас начинают обходить туристы. — А не должна.
Она поворачивается, берет меня за руку и направляется к Родео. Несколько секунд я иду рядом с ней и молчу, не понимая, что она имела в виду. И тут до меня доходит: она про завтрашнюю съемку с Блейком.
— Ты пытаешься меня успокоить.
— Я упрямая сука адвокат, — отвечает она, сохраняя полную невозмутимость. — И не занимаюсь утешениями.
Правда в том, что как раз это Линди сейчас и делает. Она знает мое отношение к собственной игре. А в сочетании с моим неврозом касательно Блейка это настоящая бомба с часовым механизмом.
Линди берет меня под руку и дружески ее сжимает.
— Дев, милая, чтобы как следует сыграть сцену, тебе нужен партнер, которому ты доверяешь. Возможно, ты больше не доверяешь вашим отношениям, но я знаю, что как профессионалу ты ему веришь. Блейк хороший парень. Надежный. И вы оба будете блистать на экране.
Мне хочется, чтобы она сказала еще что-нибудь в том же духе, но я не настаиваю. Потому что она права. Я действительно доверяю Блейку. По крайней мере, раньше доверяла. До Блейка у меня никогда не было настоящих, серьезных отношений с мужчиной. Быть знаменитой совсем не просто. Я люблю мою жизнь — поймите меня правильно, — но найти время для отношений так же трудно, как встретить мужчину, который либо не завидует мне, либо не благоговеет перед моими деньгами и славой. В ранней молодости я пару раз влюблялась, но уже к двадцати двум годам поняла, что на свете совсем не так много мужчин, достойных доверия.
После нападения того безумца я даже не пыталась завязывать какие-либо отношения. Я нервничала и внутренне сжималась рядом с другими людьми, особенно с мужчинами. Однако Блейк… каким-то непостижимым образом ему удалось пробраться в мое раненое сердце. Сначала медленно и осторожно, затем все увереннее я сняла все свои защитные сооружения. И мне казалось, что все правильно, все замечательно. Я решила, что мне наконец удалось найти мужчину, который меня искренне любит. Мужчину, способного прогнать мои страхи и разделить со мной жизнь. Мужчину, достойного моего сердца.
Я ошиблась, и именно поэтому мне было так больно, когда он предал меня во время интервью на телевидении. Но я знаю, что могу с ним работать. Ненавидеть — и работать.
— Ты права, — говорю я. — Но я все равно чувствую… ну, не знаю. Я нервничаю.
Она оценивающе смотрит на меня.
— Дело в той сцене? Ты приходишь домой и обнаруживаешь в своей квартире чужого человека?
— Ты совсем как Мак, — говорю я. — Она сегодня сказала примерно то же самое.
— Может быть, мы правы.
— Может… — Я замолкаю и пожимаю плечами. — В любом случае, какой бы ни была причина, я ужасно нервничаю. Так что, наверное, хорошо, что ко мне вечером придет Энди и мы с ним порепетируем.
Линди слегка приподнимает брови.
— К тебе домой?
— Да, — отвечаю я, делая вид, что в этом нет ничего особенного.
Впрочем, я понимаю, что Линди мне не обмануть. Она знает меня лучше всех остальных людей в мире, и потому ей известно, что после нападения сумасшедшего я почти никому не открываюсь. У меня практически нет новых друзей, и то, что я пригласила Энди к себе домой, для меня важный шаг.
На самом деле Блейк — единственный из моих новых знакомых, кому удалось преодолеть мои защитные стены. И видите, что получилось. Я открыла ему сердце и поделилась вещами, которыми не делилась больше ни с кем. Я верила, что это настоящее и навсегда. А он вонзил в мое сердце нож да еще повернул его.
