Светлана Алешина - Одного поля ягодки (сборник)
— Какая песенка веселая!
Я зло рассмеялась.
— Она вообще-то называется «Нарисуй все черным», — мрачно сказала я.
— Почто у нас такая смурь на душе? — поинтересовался Ларчик, почувствовав, как я в данный момент раскрашиваю окружающий меня мир в черный цвет.
— А вот не коснулась нас любовь, — развела я руками, чувствуя свою вредность. — Вот промчался Амур мимо… Посему на вещи мы еще можем смотреть нормально. Без розоватых отблесков луны — увы, увы, увы!
— Что узнала? — нахально спросил мой ленивый и влюбленный босс самым что ни на есть благодушным тоном.
— Ни-че-го, — развела я руками. — Я просидела в кафе за чашечкой турецкого кофе, наслаждаясь обществом Ванцова.
— Как это?
Ну вот вам, пожалуйста! В глазах босса появилось недовольство. Ах простите, досточтимый сэр! Я совершенно забыла, что бездельничать могут лишь лорды, а нам-с, простым смертным, надо бегать по городу, отыскивая то, что так хотелось скрыть вашей пассии!
Ничего этого я, разумеется, вслух не произнесла. Вложив во взгляд как можно больше презрения, я медленно проговорила:
— Я бы хотела кое-что узнать у Екатерины. Например, что это была за афера с квартирой?
Она дернулась. Ага, значит, мы сей факт не обнародовали совсем не по забывчивости, а по странной, пока еще не понятной мне нужде!
— Но…
Она молчала, огорченно уставившись в пол, и при этом уголки ее губок начали предательски подрагивать. Бедная девочка! Попалась ей эта коварная мучительница Александра! Нет чтоб Ларчик один был! Он и вопросов бы не задавал бестактных. Кстати, он и теперь сверкал на меня очами с крайним недовольством. Я сделала вид, что ничегошеньки не замечаю, вот такая тупая попалась!
Наконец, поняв, что никто ей тут не поможет, а ответа на вопрос я жду, она подняла на меня свои печальные глаза и прошептала:
— Это давняя история. И она не имеет к этому никакого отношения.
— Катя, давай договоримся, что я буду решать, что к чему имеет отношение. В противном случае, если и дальше ты будешь продолжать скрывать какие-то моменты, я просто предложу заняться поисками сестры тебе самой. Я не могу работать, когда какие-то подробности всплывают из уст посторонних людей. Это похоже на ловлю ветра и сплетен. Ты хочешь, чтобы мы нашли твою сестру?
— Да, — кивнула она, упрямо смотря в пол и не переставая теребить краешек шарфа, всем своим видом напоминая мне двоечницу, не выучившую, как всегда, урока, но надеющуюся разжалобить учительницу кротким и несчастным видом.
— Тогда рассказывай все в подробностях, — сказала я, откидываясь на спинку кресла и доставая сигарету. — Я внемлю.
— О чем рассказывать? — спросила меня «ходячая невинность».
— О своих любовниках, наверное, — вздохнула я. — Или о курсе акций на бирже… Катя, мы долго будем играть в эту непонятную игру?
— Саша, я… не понимаю!
Я устала!
Поднявшись, я махнула рукой.
— Все. Ищи Вику сама. Или вот с Ларчиком. Я больше по гололеду таскаться с дурацким видом не буду.
— Ходи с умным, — не вовремя сострил Лариков.
Ох, как бы я его сейчас… Вот этим самым подносиком, не страшась того, что чашки все по полу разлетятся!
Я вперила в него огненный, испепеляющий взгляд.
— Андрей Петрович, — холодно сказала я. — С умным видом будете разгуливать вы. А я буду тут распивать кофе с клиентами и предаваться романтическим мечтаниям. Потом, когда вы принесете мне все, что вам удалось выяснить от невразумительных свидетелей, которые куда меньше осведомлены, чем наш таинственный и загадочно молчаливый клиент, я, так и быть, постараюсь все это проанализировать. Вас это устроит?
— Александра Сергеевна, — ответил он мне в том же тоне. — Я, конечно, все это могу сделать, но возникает вопрос — зачем тогда я плачу вам деньги?
— А зачем же тогда вы их платите себе? — не растерялась я. — Тогда платите все мне, я буду молча страдать. Так как у нас с квартирным вопросом, Катя? Или мы расстаемся, предоставляя себе полную свободу от общения друг с другом?
Она смотрела на меня с таким видом, будто я собираюсь ее пытать. Вот только дыбу сейчас установлю. В общем, она явно собралась упасть в обморок. И почему ее так взволновал квартирный вопрос? Что это, запрещенная тема?
— Сашенька, — вкрадчиво начал Лариков, в глазах которого я сейчас являлась личным врагом, так как осмеливалась приставать к этому восхитительному существу. — Не кажется ли тебе…
— Не кажется, — оборвала я его.
Они меня утомили!
— Мне кажется, что мой рабочий день подошел к концу, — сообщила я, одеваясь. — Время уже шесть, а за сверхурочные мне никто не платит. Кроме того, вам и без меня тут неплохо, поскольку, как я начинаю подозревать, интерес к пропавшей Вике вас уже больше не донимает!
Вот уж поистине — «любовник возлюбленной даме под стать»!
Интересно, почему все мужчины становятся такими кретинами при виде ненатуральных женских слезок?
* * *Я шла по улице, медленно остывая и приходя в сознание. И чего я так разозлилась? Идиотское поведение — вообще мужская прерогатива! Пускай себе теряет рассудок!
Я же не могу сейчас вот так все бросить, и Вику тоже, даже если она раз в сто хуже своей сестрицы! А если ей нужна моя помощь? Кто ей поможет? Лариков, что ли, у которого явно крыша поехала? «Куда ты плывешь, крыша моя…»
Ну раздражают меня эти девицы, но ведь я и не собираюсь ни такой становиться, ни замуж за них выходить! Вот если бы Пенс ею увлекся…
Я даже остановилась, ужаснувшись такой идеи. О, нет!
Если бы Пенс начал увлекаться, я бы точно стала киллером!
Воспоминание о Пенсе заставило меня резко развернуться у ступенек родного своего дома.
Я повернулась и пошла в соседний — к моему единственному другу. В конце концов, сейчас я ему поплачусь в жилетку, и он что-нибудь мне скажет.
Я поднялась на его этаж, нажала на звонок.
Дверь мне открыла Пенсова матушка, которая мне подозрительно обрадовалась.
— А, Сашенька, проходи… Сережа у себя.
Я толкнула дверь, украшенную большим портретом Даймона Хилла и…
Когда они ко мне обернулись от компьютера, в который истово пялились, я почувствовала, что вот в такой момент из чистого и нежного человека запросто может родиться сущая дьяволица!
Девица, разделившая с моим Пенсом одиночество, была похожа на сушеного крокодила. Челюсть у нее резко выпирала, хотя ноги, которые она и не собиралась скрывать, были неплохими. Такие длинные, что, казалось — она своими ножищами заняла всю комнату. Самое отвратительное, что в глазах ее застыло то самое выражение, которое я только что наблюдала у Катеньки. Просто один к одному!
Такое же несчастное, такое же одинокое, такое же нуждающееся в мужской ласке и утешении существо!
— Господи, до чего все это банально и глупо, — проговорила я, выходя за дверь.
— Сашка! — заорал Пенс, вылетая за мной.
— Что? — обернулась я.
— Мы Иринке мужика ищем в Интернете, — покраснев, начал оправдываться мой неверный рыцарь, собравшийся переметнуться от меня к этому чудищу природы. — Она в депрессии, понимаешь?
— Почему? — искренне заинтересовалась я. — Потому что у нее нет мужчины? Ох, какой достойный повод!
— Саш, не все же такие, как ты!
— Ну конечно, — кивнула я. — Не все. Я допускаю эту вероятность. Я не овечка Долли, в отличие от этих сексапильных девиц… Пока, Пенс! Я, собственно, на минуту заходила… Не буду тебя отвлекать от утешительных сеансов.
— Са-ша!
Я уже вышла за дверь. Еще один… «Любовник возлюбленной даме под стать»…
Господи, куда же мне рвануть-то, чтобы утешиться? Где у нас Вика утешалась?
Я зашла в таксофон и набрала Маринин номер. Трубку взяла сначала злая «эльфийка».
— Будьте добры, пригласите Марину, — попросила я.
— Она занята, — каркнула гадкая тетка.
— Очень нужно. По работе, — нахально соврала я.
— Сейчас.
Потом из Марининой «тюрьмы» доносились какие-то крики, и наконец я услышала ее голос, по тональности которого можно было храбро догадаться, что я оторвала человека от архиважного дела — плача и стенаний. Он был глухим и грустным.
— Марин, это Саша.
— Привет, — обрадовалась Марина. — Что-то случилось?
— В общем-то… Я хотела узнать, где вы с Викой забывались?
— От чего? — не поняла меня Марина.
— От всяких неприятностей.
— Саша, не сходи с ума, — сказала испуганно Марина. — Что там у тебя? Катенька возлюбленного увела? Слушай, только не мотайся по кабакам! Давай я к тебе приеду, потому что мне сейчас самой забыться нужно.
— Давай, — признала я последний вариант идеальным. — Только забываться будем с посильным грохотом и фейерверком!
— То есть принести петарды? — слишком буквально поняла меня моя абонентка. — Я их боюсь…
