Даниэль Клугер - Смерть в Кесарии
— Никогда о такой не слышал, — заметил Розовски.
— Да их там сейчас как собак нерезаных, — Маркин засмеялся. — Смотри программы российского телевидения.
— Смотрю, — сказал Розовски. — Что значит — обанкротилась?
— Объявила о своем банкротстве. Совет директоров исчез. Ну, там это часто бывает.
— Розенфельд был членом совета директоров?
Маркин помотал головой.
— Насколько я знаю, нет, — ответил он. — Он был только в числе учредителей. В самой деятельности компании участия не принимал. Хотя и дал ей свое имя в качестве названия.
— Зачем? — недоуменно спросил Розовски. — Он что, был очень тщеславным? Хотел увековечить свое имя для потомков?
— Не знаю. Может, дело в обстоятельствах личной жизни, я сейчас расскажу…
— Расскажешь, но сначала — о компании.
— Мне пока не удалось установить, кто выступал соучредителем с российской стороны, — Маркин замолчал.
— По России все? — спросил Натаниэль.
— Поставка медикаментов. Теперь — все.
— Понятно. Чем они занимаются у нас?
— Здесь, в Израиле, точный профиль компании определить трудно. Тут и автосервис, и сеть заправочных станций, и прочее… Переходим к руководству?
— Валяй, переходи.
— Президент фирмы, стало быть, Ари Розенфельд. Репатриировался в 1989 году. Уроженец Москвы. 42 года. Окончил Первый медицинский, работал врачом-терапевтом.
Разведен. Жена, Галина Соколова, живет в Москве. Врач-анестезиолог. Розенфельд регулярно переводил ей деньги.
— Много? — спросил Розовски.
— Когда как. От двухсот до пятисот долларов в месяц. В общем, немало. Для московского врача, во всяком случае.
Натаниэль кивнул.
— Дальше.
— Их дочь…
— Дочь? Есть еще и дочь?
— Да, Елена Соколова, студентка, живет в Москве, вместе с матерью. 21 год. Когда я говорил о том, что имя компании он дал по личным причинам, то имел в виду ее.
— В каком смысле?
Маркин немного подумал.
— Ну, понимаешь, — сказал он. — Чувство уязвленного самолюбия, желание произвести впечатление на дочь… Не знаю, это мне просто так кажется. Личная жизнь здесь, в Израиле, у него складывалась не очень. Новой семьей не обзавелся. Ну вот… Так мне, во всяком случае, кажется.
— Ин-те-рес-но… — протянул Розовски. — Знаешь о нем еще что-нибудь? Увлечения, привычки?
— Знаю только, что в Израиле он вел замкнутый образ жизни. Друзей, практически, не было…
— Не было или «практически не было»?
Маркин снова подумал.
— Не было, — твердо сказал он. И добавил после паузы — уже менее уверенным тоном: — Во всяком случае, мне неизвестны. Любовниц тоже не было.
— Или тебе неизвестны? — Натаниэль усмехнулся.
— Мне неизвестны, — Алекс засмеялся.
— Так… — пробормотал Розовски. — Что ж, это подтверждает…
— Что подтверждает? — спросил Маркин.
— Неважно, продолжай.
— Вице-президент компании — Моше Левински. Сейчас — исполняющий обязанности президента. Но, думаю, им же и останется. Других претендентов на этот пост нет.
— Что он собой представляет?
Маркин пожал плечами.
— Ничего особенного. Довольно бесцветная личность. Сухарь. Сорок семь лет, по образованию — юрист. В Союзе работал юрисконсультом на инструментальном заводе. Женат, имеет сына. Сын учится в Еврейском университете, на математическом факультете. Сейчас — в армии.
— Жена?
— Под стать мужу. На пять лет моложе. Женаты двадцать один год. Сейчас не работает.
— Это все? — спросил Розовски.
— Пока все. У меня же было только четыре часа.
— Пять, — поправил Розовски.
— Ну, пять. Что тут успеешь!
— Ладно, завтра продолжишь.
— Члены правления тоже?
— Что — тоже?
— Тоже нас интересуют?
— Я не знаю, что нас интересует, а что нет, — ответил Розовски, как давеча — Баренбойму. — Следовательно, интересует все и все. Выпьешь еще рюмочку?
— Давай, на дорогу.
Они выпили еще по рюмке, после чего Алекс сказал:
— Так что, прикажешь дожидаться до завтра? Или расскажешь сейчас?
— Ты о чем? — рассеянно спросил Розовски.
— О новом деле, которым мы занимаемся с сегодняшнего дня.
— Н-ну-у… — нехотя сказал Розовски. — Думаю, твоих дедуктивных способностей уже хватило на то, чтобы связать задание по сбору информации о компании «Интер» со смертью ее президента Ари Розенфельда.
— Хватило, — Маркин кивнул. — Самоубийство? Думаешь, в предвидении банкротства предпочел пулю в лоб? Зря думаешь, у нынешних бизнесменов такое не в ходу. Они, скорее, в другого пулю пустят.
— А я и не думаю, — так же нехотя ответил Натаниэль. — К тому же, никакого самоубийства нет. Есть убийство, весьма грубо и неумело инсценированное под самоубийство. Если об этом в газетах еще нет, значит, будет завтра. И потом: ожидание банкротства — пока что это твои домыслы. Лопнула компания в России. Мало ли! Это еще не говорит о состоянии финансов самого Розенфельда. Или у тебя есть другие данные?
— Нет у меня других данных.
— Вот то-то.
— А какое отношение к этому имеет твой визит в страховую компанию? В «Байт ле-Ам»?
— А ты как думаешь? — в свою очередь, спросил Розовски.
— Думаю, покойный был у них застрахован.
— Правильно думаешь. Еще?
— Ну-у… видимо, на крупную сумму. Иначе бы они не всполошились. А тут — два дня трезвонили. Второй человек в компании, лично.
— По-моему, даже первый, — заметил Розовски.
— Что? А, ну тебе виднее… И чего же они хотят?
— В случае убийства они должны выплатить наследникам кругленькую сумму, — сказал Розовски.
— Это я уже понял, — недовольно произнес Маркин. — Какую именно?
— Два миллиона.
— Фью-у! — присвистнул Алекс. — Ничего себе! Именно в случае убийства?
— В том-то и дело. Вон, на письменном столе копия страхового полиса. Можешь прочитать.
Маркин только покосился на разложенные бумаги, но читать их не стал.
— Кому?
— Жене, — коротко ответил Натаниэль. — Бывшей жене.
— Вот оно что… — Маркин замолчал, обдумывая услышанное. — И чего же они хотят от тебя? Чтобы ты нашел убийцу?
Розовски медленно покачал головой.
— Вовсе нет, — сказал он с нехорошей усмешкой. — Они уже нашли убийцу. Теперь они хотят, чтобы я нашел доказательства. Они абсолютно уверены в том, что убийство организовано бывшей женой Розенфельда. Рука Москвы, так сказать.
— А ты?
— Что — я?
— Ты думаешь иначе?
— Никак не думаю. Просто не люблю, когда мне объясняют, что я должен делать и как. И что я должен думать — тоже.
Маркин некоторое время смотрел на шефа, ожидая продолжения. Продолжения не последовало. Розовски полулежал в кресле, задумчиво глядя в потолок и явно не собирался посвящать своего помощника в подробности дела.
Маркин поднялся со своего места, подошел к книжному шкафу. Пробежал взглядом по корешкам книг. Задержался на фотографии Йосефа.
— Кто это на фотографии? — спросил он.
— Сын, — неохотно ответил Розовски.
— Живет с тобой?
— С матерью, в Бостоне. Учится.
— В университете?
— В иешиве.
— Понятно. Я не знал, что ты был женат, извини.
— Ничего.
Алекс снова повернулся к нему.
— А для чего ты поручил Офре просмотреть наши старые дела?
— Да, кстати, — не поворачивая головы, Розовски скосил глаза на помощника. — Она нашла что-нибудь?
— Не знаю, я ведь сразу за тобой уехал. Так зачем?
— Сам не знаю. Кажется мне, что фамилию Розенфельд я то ли слышал, то ли видел в нашем агентстве, — Натаниэль тоже поднялся. — А может быть, показалось. Знаешь, эффект «дежа вю». Приходишь куда-то — кажется, что уже был здесь. Слышишь имя человека — кажется, что уже слышал и даже знаком с ним. А на самом деле — ничего подобного, — он улыбнулся. — Дежа вю.
— Дежа вю… — с сомнением в голосе повторил Маркин. — Непохоже на тебя. Ну что же, я пойду.
— Если увидишь Габи завтра утром — или будешь говорить с ним по телефону, — вспомнил Розовски, — передай ему, что мой друг, профессор Давид Гофман, ищет лаборанта в свою лабораторию. Работа как раз для Габи. Я его порекомендовал, и Гофман просил с ним связаться в течение двух-трех дней.
— Значит, все-таки, уходит, — заметил Маркин. — Надоело мотаться целыми днями?
— Да, и к тому же, ему скоро сдавать психотест, а у нас в агентстве не найти время для подготовки. Подыщем другого стажера. Хотя, — Натаниэль вздохнул, — наша работа скучна для молодого парня. Это в романах хорошо. А тут… Что за удовольствие — торчать три дня в Кирьят-Малахи, прячась от посторонних глаз, чтобы выяснить: воруют рабочие у своего хозяина, или это ему от жадности померещилось? Так что передай. И Офру предупреди, на всякий случай. Гофман человек порядочный. Я с ним служил вместе.
