Даниэль Клугер - Смерть в Кесарии
Обзор книги Даниэль Клугер - Смерть в Кесарии
Даниэль Клугер
Смерть в Кесарии
Часть первая
На исходе субботы
1
От городка Ор-Акива до поворота на Кесарию автобус шел чуть больше десяти минут. Эстер Фельдман обычно проводила эти десять минут в утренней полудреме, прислонившись к оконному стеклу и полузакрыв глаза. И сегодня тоже. Сунула водителю три шекеля, сказала: «Цомет Кесария», — и прошла к ближайшему свободному месту. Автобус мерно покачивался, водитель о чем-то негромко разговаривал с парнем на переднем сидении. Может быть, даже о ней. Во всяком случае, парень несколько раз оглянулся и с интересом (так ей показалось) посмотрел на Эстер.
Симпатичный парень, лет двадцати. Смуглый, белая футболка, джинсы. Маленькая сережка в ухе, золотая цепочка на шее. Интересно, что он о ней говорил? Что они все о нас говорят?
И думают?
Мягкий рокот автобуса и негромкие голоса сплетались в привычную колыбельную мелодию. Эстер уснула по-настоящему, и проснулась от того, что кто-то вежливо, но настойчиво тряс ее за плечо.
Она открыла глаза. Автобус стоял у поворота на Кесарию, средняя дверь была открыта, с улицы тянуло начинающейся жарой.
— Ваша остановка, госпожа.
Тот самый парень.
Она не сразу поняла его слова.
— Вы в порядке? — озабоченно спросил он. — Хорошо себя чувствуете?
— Да… Да, конечно. Просто уснула.
Парень улыбнулся и повторил:
— Отец говорит, что вы здесь выходите, госпожа.
А, так он сын водителя! Эстер сонно улыбнулась.
— Да, спасибо. Я бы, наверное, проспала, — ей еще трудно было подбирать слова чужого языка. Тем более, со сна.
— Ничего страшного, отец знает, что вы всегда выходите здесь, — убедившись, что она встает, парень вернулся на свое место, рядом с водителем.
После кондиционированной прохлады автобуса Эстер едва не задохнулась, выйдя наружу — таким горячим показался ей воздух на улице. Наверное, просто показался. Восемь часов утра, самая жара еще впереди. Эстер надела солнцезащитные очки, проверила, на месте ли ключи от виллы и неторопливо зашагала по усаженной пальмами аллее.
Здесь было немного легче. С моря доносился слабый ветерок, оставляя на губах явственный солоноватый привкус. В Союзе Эстер каждый год ездила к морю — Черному — и помнила это ощущение от прикосновения к коже влажного, соленого воздуха. Но здесь вкус моря был резче. Как и все остальное, впрочем. Дорога от перекрестка к району вилл ей нравилась. Высокие пальмы, высаженные в два ряда по обе стороны, казались Эстер декорацией какого-то захватывающего экзотического фильма, в котором, волею судьбы, ей довелось участвовать. Жизнь действительно походила на фильм, и экзотика в этом фильме присутствовала. Вот только роли пока не определились.
Вилла Ари Розенфельда, которую она убирала по воскресеньям, находилась на окраине «дачного поселка», как она окрестила этот район. Хозяина наверняка уже нет. Он приезжал сюда по пятницам, после работы, а на исходе субботы возвращался в Тель-Авив. Иногда, впрочем, задерживался до воскресенья, но все равно — к ее приходу вилла уже была пуста.
Эстер это вполне устраивало: никто не торопил, не гнал в шею, не лез с замечаниями и претензиями. Она спокойно приходила, открывала двери своим ключом, выпивала обязательную чашку кофе, выкуривала сигарету, иногда две. После этого наводила порядок — как того требовал хозяин — и отправлялась восвояси. Конечно, работа — не сахар, но в Ор-Акива, где, по официальным данным, безработица была чуть ли не самой высокой в стране, и такая работа — дар небес. Ари Розенфельд платил регулярно, не старался высчитать с точностью до минуты время работы и сэкономить пару шекелей. И ни разу не высказал никаких претензий. Впрочем, она действительно видела его крайне редко.
Эстер вспомнила, как в самом начале репатриантской эпопеи, год назад, их возили на экскурсию в Кесарию, и им очень понравилось место — и раскопки древнего города, и район фешенебельных вилл, и ближайший городок Ор-Акива, с аккуратными, утопающими в зелени домиками. Ослепительно белые, покрытые красной черепицей, похожие друг на друга, словно близнецы, они казались игрушечными. Эстер с мужем и двенадцатилетним сыном жили тогда в Центре абсорбции в Тель-Авиве и решали, куда перебираться.
«Давай попробуем переехать сюда, — сказала она. — Я слышала, что жилье здесь недорогое».
«А работа?» — спросил муж.
«А, — легкомысленно ответила она, — что-нибудь придумаем. Смотри, какие домики, просто прелесть. И море рядом. Я всегда мечтала жить на берегу моря.»
Так вот они и оказались здесь. Сняли трехкомнатную квартиру в одном из игрушечных домиков — действительно, недорого, по сравнению с Тель-Авивом. И еле устроились на работу: муж — ночным сторожем на одну из вилл, а она — уборщицей, за пятнадцать шекелей в час. Нехудший вариант, многие и такой работы найти не могли.
Эстер поднялась по мраморным ступеням к входу. Угловое окно — из кабинета хозяина — было распахнуто настежь. Это показалось странным: Розенфельд всегда производил впечатление человека аккуратного до педантичности.
Прежде, чем отпереть дверь, Эстер внимательно ее осмотрела. Как будто, все в порядке. Она успокоилась. Не очень приятно, когда у тебя есть ключ от чужого дома. Особенно, когда дом довольно богатый.
Ключ мягко повернулся в замке, она толкнула дверь и привычно прошла на кухню. Еще раз осмотрелась. Нет, ничего необычного. Эстер налила в электрочайник немного воды — ровно на одну чашку. Распечатала пачку сигарет «Тайм» — из самых дешевых, но не самые противные.
Вода закипела, чайник отключился с громким щелчком. Она отыскала на полке банку «Маэстро», приготовила ароматный напиток. С удовольствием выпила кофе, выкурила еще одну сигарету.
Пора было приниматься за работу. Эстер хотела закончить сегодня пораньше и раньше вернуться домой.
С кухней она управилась быстро, хозяин практически ничего не готовил, а минимум посуды, оставленный в раковине, занимал, максимум, пятнадцать минут.
Эстер налила полведра теплой воды, добавила туда жидкого ароматизированного мыла, взяла в руки щетку и направилась в коридор, отделявший кухню от остальных помещений.
И остановилась.
Что-то непривычное почудилось ей в воздухе. Непривычное и неприятное.
Запах.
Она нахмурилась. Неприятный запах примешивался к запаху моющего средства. Странно, что она не почувствовала его раньше, когда только вошла. Газ? Не похоже. Запах был сладковато-горьким, слабым, но явственным и шел из кабинета, от плохо прикрытой двери. Она почему-то вспомнила распахнутое окно. Ей стало не по себе.
Эстер поставила ведро и осторожными шагами приблизилась к двери кабинета.
— Ари? — зачем-то позвала она, не решаясь войти. — Вы здесь? Не уехали в Тель-Авив?
Никто не отозвался. Разумеется, его нет. Иначе входная дверь была бы открыта. Эстер толкнула дверь кабинета и остановилась на пороге. Ее настороженный взгляд скользил по стенам, по раскрытому сейфу слева от двери.
— Ари… — повторила она и шире распахнула дверь. Сделала шаг, другой. Снова потянула носом воздух. Без сомнения источник запаха находился здесь, в кабинете. Эстер еще раз внимательно осмотрелась.
Что-то лежало на полу, за широким письменным столом. Что-то, чего она не могла увидеть от двери.
Ей пришлось сделать еще несколько шагов, прежде чем она увидела.
2
— … Завтра, на контрольно-пропускном пункте «Эрез» в секторе Газа должна состояться встреча министра экологии и охраны окружающей среды Йоси Сарида с представителями палестинской администрации…
Натаниэль Розовски чуть приглушил звук радиоприемника. В машине становилось жарко. Интересно, почему Алекс не поставил кондиционер? Хотя нет, кондиционер имеется. Но не работает.
— … Лидер партии Цомет Рафаэль Эйтан заявил на вчерашнем заседании Кнессета, что… — бормотал диктор.
Розовски вздохнул, выглянул в окно. Картина мало воодушевляла. Машины стояли в шесть рядов так плотно, что должны были, казалось, прилично намять друг другу бока. Похоже, пробка надолго. Он взглянул на часы. Половина десятого. Он обещал быть на работе в девять.
— … Соблюдение соглашений «Осло-2» в значительной степени, зависит от того, заявит ли Ясер Арафат об отмене Палестинской хартии до или после выборов в Совет Палестинской автономии…
Натаниэль повертел в руках пачку «Соверена» и со вздохом отложил ее в сторону. В такую духоту даже курить не хотелось. К тому же он еще не завтракал, а курить натощак…
Он несколько раз щелкнул зажигалкой, глядя, как появляется и исчезает слабенький язычок пламени.
— …И в заключение о погоде. Температура воздуха в Иерусалиме 29 градусов, в Тель-Авиве — 30, в Хайфе…
