Марина Серова - Огуречный рай
Я упрятала кости в бардачок и, достав сигарету, с наслаждением закурила.
— Ну, гениальный детектив, думай, давай! Сопоставляй, взвешивай, прикидывай.
Только в том-то и дело, что обмозговывать мне пока было нечего. Я все больше склонялась к мысли, что это работа хулиганов или не слишком удачливых воров. Других версий у меня не было.
Целый день пробегала, а результат нулевой. День в июле длинный, а промелькнул он как одно мгновенье. Вон солнце уже скоро закатится.
Надо подумать, как бы поступили на моем месте те детективы, киношные и книжные, которых я уважаю. Вульф бы, конечно, уже ящик пива оприходовал и в раздумье шлепал губами, обхватив свой необъятный живот. Холмс, как и гениальная Таня Иванова, рассуждал бы сам с собой. А вот Коломбо уже пятьдесят пять раз посетил бы место происшествия, обнюхал или даже попробовал бы на вкус траву, на которую упала старушка.
Кстати, может, именно это и надо сделать еще раз. Ну, траву жевать, конечно, необязательно, а вот чтобы лучше понять психологию преступника, как бы проникнуть в его тайны, побывать на месте преступления крайне желательно и лучше в то же самое время, когда было совершено преступление. Особых иллюзий я не питала, но, поскольку выбор у меня был небольшой, я затушила сигарету и завела движок.
— Вперед, Татьяна. Может, и правда, достигнешь успеха. Только вот где эти самые друзья, доброжелательность которых поможет тебе решить этот ребус?
* * *Я бродила вокруг того места, внимательно оглядывая окрестности. Я пыталась представить себя на месте преступника. Еще чуть-чуть, и солнце окончательно скроется за горизонтом. Быстро начнет темнеть. Я окажусь в тех самых пресловутых временных рамках. И тогда… на меня снизойдет озарение? Может быть. А может быть, и нет.
В этот момент в ветвях одного из деревьев, которые росли тут совершенно беспорядочно, словно огонек промелькнул. Я внимательно присмотрелась и направилась прямо к этому дереву.
Глава 5 Карта поперла
На одной из веток высоченного кряжистого вяза сидел мальчуган с биноклем. Ему явно не нравилось мое внимание к его персоне. Но мне на это было плевать. У меня даже сердце заколотилось: пацаны — народ такой, который все на свете знает. Мое шестое чувство заволновалось, а значит, если мне повезет, то я что-нибудь да узнаю. Хотя, конечно, трудно предположить, что он сидит на этом дереве три дня и три ночи, как Соловей-разбойник.
Однако чем черт не шутит. Вполне возможно, что он в бинокль ежевечерне обозревает данную местность, воображая себя пограничником или разведчиком. А если так, то он вполне может что-то знать об убийстве старушки. Кстати, первым в «Скорую помощь», по словам Григорьева, звонил именно ребенок.
Главное, найти ключик к его сердцу, убедить пообщаться начистоту. Интуиция меня редко подводит.
С мальчишками я общий язык находить умею. Просто надо вести себя с ними на равных. Так что я решительно направилась к месту засады юного разведчика.
— Эй, малыш, а ты не хочешь слезть и поболтать немного?
— Я не малыш, — огрызнулся он.
— Ну а как к тебе обращаться? Скажи хоть, как тебя зовут.
— А вам зачем?
Если гора не идет к Магомету, то Магомет идет к горе. Я решила произвести на него впечатление и в мгновение ока оказалась рядом с ним, на дереве.
— Вот так. Я тоже умею по деревьям лазать.
— Ни фиг-га себе. Ну, вы, тетенька, даете. Классно у вас получилось. Даже у меня так не вышло бы.
— Еще бы. Я постоянно тренируюсь, — маленькое преувеличение не помешает. — У меня ж все-таки черный пояс.
— Во класс! Покажете приемчики?
— Может, и покажу, когда познакомимся.
— Меня Ленькой зовут.
— А меня Татьяной Александровной. Можешь называть меня просто Таней, если тебе так удобнее.
— Договорились. — И он протянул мне руку.
Крепкое рукопожатие — и мы с ним уже почти друзья.
— У тебя бинокль какой хороший. Можно, я посмотрю?
В бинокль мальчуган наблюдал за мной, когда я обнюхивала место преступления. В тот злополучный вечер он тоже мог смотреть в бинокль. Хотя стоп: ведь было темно.
— Это папин. Он в погранвойсках служил. — Мальчик протянул мне бинокль.
Ого! С его помощью можно было видеть и в полной темноте. Бинокль был ночного видения.
— Ты за ними, что ли, наблюдаешь? — Я кивнула на парочку, которая, обнявшись, проходила как раз неподалеку от места гибели Нины Еремеевны.
Пацан смутился немного.
— Да это сеструха моя, Катька с женихом. Его Витькой зовут.
— Понятно. Знаешь, мне тоже приходится за людьми следить. Ведь я частный детектив.
— Ух ты! Я тоже, когда вырасту, стану частным детективом. Или бизнесменом. Я еще не решил.
— Слушай, Лень… Тут на днях бабушку одну убили. А я ищу убийц. Ты мне не поможешь?
Пацаненок, помолчав немного, выдал потрясающую информацию:
— А я их видел. Убийц этих.
У меня аж дыхание перехватило: такой удачи я и не ждала.
— Ну-ну, рассказывай. Сколько их было? Как они выглядели?
— Два парня в масках. Они за ней крались. Один ударил ее чем-то в висок, а другой сумку забрал. Потом они убежали. Больше я ничего не видел.
Оп-ля, везет тебе сегодня, Таня. Во всяком случае, начинает везти. Вот он, тот самый свидетель трагедии, который звонил в «Скорую». А главное, тоже про сумку говорит, как и Виктор Иванович. Вполне возможно, что старушку убили именно из-за этой самой сумки.
— Леня, солнышко, ты даже не представляешь, как ты мне помог. А сестра твоя, Катя, тоже это видела?
Я так подумала, потому что парочка исчезла в кустах недалеко от того зловещего места. Если мальчишка, который подглядывает за сестрой именно с этого дерева, видел в тот вечер Нину Еремеевну, то и сестра должна была видеть. Они с Витей, наверно, давно облюбовали этот глухой уголок.
Мальчишка подтвердил:
— И Катька с Витькой видели, и еще этот придурок из седьмого дома.
— Какой придурок? — Я слегка заволновалась. Сердце подсказало мне, что он имеет в виду Виктора Ивановича. Он живет в седьмом доме, и он встречал Нину Еремеевну в диком парке с сумкой.
— Да есть тут один. Он иногда в пальто зимнем гуляет. Ходит обычно кругами по парку и полами пальто размахивает, как крыльями. Умора. Такой прикольный, ухихикаться можно. Только вы не говорите Катьке, что я подсматривал. А то она мне уши оборвет.
— Ты, наверное, из-за этого и от милиции спрятался, боялся, что Катя узнает. Так?
— Ага. А как ты догадалась? — Он засмеялся.
— Ну, я же все-таки детектив.
Я пообещала молчать как рыба насчет Ленькиного хобби.
Точно, карта поперла. Пора поговорить с остальными свидетелями. Я спрыгнула с дерева. Мальчик тоже. У него пропал интерес к событиям в зарослях. Теперь ему хотелось научиться каким-нибудь приемам. И хоть время поджимало, я не стала его разочаровывать. Иначе перестанет верить взрослым, а это неблагоприятно скажется впоследствии на формировании личности, как выразилась бы моя Ленка. Ей виднее — она прирожденный Песталоцци.
* * *Стараясь не напугать молодежь, я тихо подошла к их укромному убежищу со стороны кустов и прислушалась к разговору.
— Давай лучше новое место найдем. Не могу я тут больше. Все время об этой старушке думаю. Так и кажется, что кто-то рядом есть.
— Брось, Катюх. Нет тут никого. Где ты еще тихое место найдешь? В том конце парка собачников полно. Это пока еще немного страшно, а потом мы про это и не вспомним. А почему ты так уверена, что на новом месте не случиться чего-нибудь?
Я тихонько окликнула их:
— Катюша! Витя! Не пугайтесь. — И остановилась, чтобы дать им возможность прийти в себя и привести в порядок одежду.
— Не пугайтесь, — повторила я. — Мне надо только поговорить с вами.
— А вы кто? — испуганно спросила девчушка.
— Я Татьяна Адександровна Иванова. Я никому не скажу, что видела вас тут, если вы согласитесь мне помочь.
Подойдя поближе, я села рядом с ними на траву, рискуя испортить свой костюм.
— Я частный детектив, расследую убийство старушки. Вы, насколько мне известно, все видели и можете мне помочь.
— А откуда вы все про нас знаете?
Пришлось выкручиваться. Не подводить же Леньку. Я наплела им что-то про присутствие на месте преступления в определенных временных рамках. А про имена сказала, что слышала, как они разговаривали друг с другом.
— Ну что, ребята, поговорим?
Ночь была лунная и звездная. Я довольно хорошо рассмотрела незадачливых любовников. Девочка казалась довольно крупной, а ее воздыхатель — сухоньким, как былиночка, к тому же в огромных очках, которые совсем заслоняли его мордочку.
— А вы, правда, никому не скажете, что мы тут были в тот вечер? — волновалась Катя.
— Честное слово.
— Мы вообще-то почти ничего и не видели, только слышали. Ночь тогда была темнее. А они мне на руку чуть не наступили, — жалобным детским голоском произнесла Катя.
