Михаил Ежов - Лестница страха
— Да. Узнал что-нибудь?
— Как сказать. Есть кое-что необычное. Думаю, тебе понравится. А у тебя как дела?
— По нулям. Прошерстил Интернет, но, по-моему, ничего подходящего не нашел.
— Ладно, подъеду и вместе посмотрим.
— Давай.
Казимов повесил трубку. Он испытывал что-то вроде ревности: Смирнов вернется с уловом — следователь намекнул на странности, которые обнаружил в школе. А он зря просидел утро в кабинете. Дознаватель еще раз перечитал записи в блокноте и с отвращением отодвинул его на край стола.
Расставшись с Казимовым, Смирнов отправился в школу, где учились дети обеих убитых женщин. Это было серое здание, позади которого находилось новое футбольное поле с искусственной травой, обнесенное железной сеткой, а перед фасадом — детская площадка с фанерной пожарной машиной, красной горкой и прочими развлечениями.
Смирнов припарковался на дорожке справа и пару минут наблюдал за зданием. Детей видно не было — уроки еще не кончились. Его взгляд привлекли стеклопакеты на всех окнах — школа явно была не бедная.
Следователь вышел из машины и направился к входу. Однако открыть дверь ему не удалось — она была заперта. Зато рядом имелась кнопка звонка. Смирнов нажал ее и услышал приглушенный сигнал.
— Что вы хотите? — раздался голос из динамика — оказалось, что под звонком есть еще решетка, вроде тех, что делаются в домофонах.
— Старший лейтенант Смирнов, полиция.
Электронный замок щелкнул, и следователь потянул дверь. Через пять секунд он стоял перед турникетом.
— Удостоверение можно? — проговорил дюжий охранник в сером камуфляже, явно бывший военный.
Смирнов достал корочки.
— Вы к директору? — поинтересовался охранник, снимая трубку стоявшего перед ним телефона.
— Да. Как его зовут?
— Людмила Борисовна. Минуточку. — Охранник быстро нажал несколько кнопок. — Алло, это Виктор. К вам из полиции. — Короткая пауза. — Не знаю. Хорошо. Проходите, — кивнул охранник, вешая трубку.
Он нажал под столом на кнопку, и турникет загорелся зеленым.
— Спасибо, — поблагодарил Смирнов.
Он был заинтригован. С виду школа выглядела вполне обычной, но оказалось, что попасть в нее не так уж просто.
— Как у вас все строго, — заметил он, не торопясь уходить.
— Да, — согласился охранник. — Кабинет директора на втором этаже. Вот по этой лестнице.
— Ясно. — Взгляд Смирнова упал на сенсорные экраны турникета. — Вы пропускаете детей по карточкам?
— Да.
— Здорово. А если ребенок ее забыл?
— Забираю дневник, — нехотя ответил охранник. Беседа его явно тяготила.
Кивнув, Смирнов направился к лестнице.
Правую стену фойе занимал прозрачный стеллаж, на полках которого стояли многочисленные кубки и лежали сафьяновые коробочки с медалями. Похоже, школа могла похвастаться значительными спортивными успехами. Смирнов притормозил и прочитал пару надписей на подставках. «За строевую подготовку», «За спортивное ориентирование», «За победу в военном смотре». Странные номинации.
Он обернулся, чтобы расспросить охранника, но наткнулся на его тяжелый взгляд и передумал: лучше поговорить с директором. Она наверняка не откажет себе в удовольствии похвастаться успехами учеников. А из этого типа каждое слово придется клещами вытаскивать.
Следователь открыл пластиковую дверь и начал подниматься на второй этаж. На лестнице слегка пахло хлоркой — должно быть, ее недавно помыли. В коридоре было пусто. Из какого-то кабинета доносилась музыка.
Кабинет директора находился напротив лестницы — обшитая рейками коричневая дверь с белой табличкой посередине. Фамилия, имя, отчество директора, дни и время приема.
Смирнов постучал и открыл дверь.
Директриса была женщиной лет пятидесяти, с копной черных волос, уложенных наподобие птичьего гнезда. Худощавая, в сером костюме, она напоминала функционера советского аппарата.
— Доброе утро, — проговорил Смирнов, оглядываясь по сторонам.
Кабинет, как и фойе, походил на зал славы. Здесь был забитый кубками шкаф, на стенах висели медали и дипломы в рамках. Никак не меньше двух десятков. Смирнову пришло в голову, что это, наверняка, далеко не все награды, которыми может похвастаться школа.
— Присаживайтесь, — предложила директриса, указав на один из свободных стульев.
— Благодарю. — Смирнов разместился за столом, который стоял перпендикулярно к столу, за которым сидела директриса.
— Я лейтенант Смирнов. — Следователь вытащил удостоверение и протянул хозяйке кабинета.
— Я вам верю, — отказалась та смотреть документ. — Что случилось?
— За два дня — вчера и сегодня — убиты две женщины, — начал Смирнов серьезным, деловым тоном. — Дети обеих — ученики вашей школы.
На лице директрисы отобразилось изумление.
— И кто? — проговорила она изменившимся голосом.
Смирнов достал блокнот, хотя отлично помнил фамилии обеих убитых.
— Растопова и Миронова.
Директриса на пару секунд задумалась.
— Помню таких, — проговорила она медленно. — Из шестого «А». — Она явно имела в виду детей, а не их родительниц.
— Что, оба? — невольно вырвалось у Смирнова.
— Да. Секунду. — Директриса взяла мобильник. — Сейчас я вызову классного руководителя.
Она набрала номер и прижала трубку к уху.
— Алло! Николай Дмитриевич, спуститесь ко мне. — Пауза. — Ну, так дайте им задание, и пусть сидят делают. Все, я вас срочно жду!
Директриса захлопнула «раскладушку» и подняла глаза на следователя:
— Как они погибли?
— Трудно сказать… в интересах следствия эта информация пока не разглашается.
Директриса понимающе кивнула:
— Да-да, конечно.
Она взглянула на дверь и нетерпеливо побарабанила пальцами по столу.
— Я вижу, у вашей школы много наград, — вежливо заметил Смирнов.
— Стараемся, — дежурно улыбнулась директриса.
— Много у вас учителей? — поинтересовался следователь, просто чтобы занять время.
— Пятьдесят восемь.
Паузу нарушил мужчина лет сорока, приоткрывший дверь кабинета.
— Вызывали? — спросил он, переступая порог.
— Да-да, — оживилась директриса. — Входите, Николай Дмитриевич.
Учитель сел на стул напротив Смирнова. Следователь обежал его глазами. Лысоватый, в очках с толстой черной оправой и сером костюме. Из кармана торчит ручка.
— Вот, Николай Дмитриевич, в вашем классе ЧП, — проговорила директриса, указывая почему-то на следователя.
Мужчина перевел на Смирнова вопросительный взгляд.
— Убиты две… родительницы, — продолжала директриса, — ваших учеников. Растопова и Миронова.
На лице преподавателя отразилось смятение. Он явно не понимал, при чем здесь он.
— Дети сейчас где? — спросила директриса.
— Миронова в школе, а Растопова отпросила сестра, — проговорил классный руководитель. — Сказала, что у них семейные обстоятельства.
— Вам известно что-нибудь о матерях этих учеников? — вмешался Смирнов.
— Да так, общие сведения, — растерянно отозвался учитель.
— Можете предположить, кто имел на них зуб?
— Нет. Я с ними знаком постольку-поскольку.
— Что это значит?
— На собраниях видел.
— Дети проблемные?
— Растопов состоит на школьном учете.
— Значит, с его матерью вы виделись часто?
— Ну да. Примерно раз в месяц, иногда два. Сейчас мальчик поспокойнее стал, а раньше приходилось чуть ли не каждую неделю звонить домой.
Директриса при этих словах кивнула.
— Непростой ребенок, — подтвердила она. — Мать его как воспитатель совершенный ноль.
— Почему? — заинтересовался Смирнов.
— Ей очень хотелось, чтобы Витя был как дрессированная собачка. — В голосе директрисы появились сочувственные нотки. — Сделай то, не делай этого. А ребенок — личность, он не может действовать как робот.
— Вы рекомендовали ей обратиться к психологу? — сам не зная почему, брякнул Смирнов.
Классный руководитель усмехнулся.
— Что? — насторожился следователь.
— Рекомендовали, — ответила за учителя директриса. — Она заявила, что ей стало еще труднее справляться с ребенком. Якобы психологи его испортили.
— Ясно, — сказал Смирнов. — Она подавала официальную жалобу?
— Да, в прокуратуру. Можете там узнать, если хотите. У вас есть вопросы к Николаю Дмитриевичу?
— Даже не знаю. Могу я попросить вас показать мне школу? — обратился следователь к учителю.
Тот вопросительно взглянул на директрису.
— Конечно, покажите, — отозвалась та. — У вас ведь сейчас окно будет?
— Вообще-то нет, — проговорил мужчина. — Да и класс у меня оставлен…
— Давайте я покажу. — Директриса поднялась с кресла. — Идите, Николай Дмитриевич, работайте.
