Джанкарло де Катальдо - Третий выстрел
Через пару часов Кампанья вернулся домой. Зайдя на кухню, он обнаружил, что мать готовит ужин. Поцеловав ее в щеку, он заглянул в стоящие на огне кастрюльки и не удержался от комментария по поводу готовящихся блюд.
– Я же из-за тебя растолстею, – с притворным возмущением сказал он.
– Тебе это не повредит: ты худой как спичка.
Кампанья провел рукой по плоскому животу.
– А Илария? – спросил он.
– Играет с дедушкой.
Кампанья прошел по коридору и заглянул в комнату дочери. Та бросилась ему на шею, едва увидев. Отец же приветствовал его лишь мимолетным движением руки, так как был слишком занят постройкой робота из кубиков «Лего».
– Я звонила маме, – проинформировала его Илария. – Она сказала, что возвращается на следующей неделе.
– Будем надеяться, – пробормотал отец. – Я наконец смогу вернуться к спокойной жизни пенсионера.
Кампанья улыбнулся: отец постоянно жаловался, но на самом деле только и ждал, когда Гайя, невестка, снова уедет в командировку, чтобы целыми днями проводить время с единственной внучкой.
Зайдя в свою комнату, чтобы переодеться, он позвонил Гайе.
– Значит, тебя не будет еще целую неделю! – рявкнул он в трубку.
– Об Иларии позаботятся твои старики, – спокойно ответила ему жена. – А ты можешь сколько хочешь заниматься своими проститутками и наркоманками.
– Черт побери, Гайя, не начинай опять эту чушь.
Она ничего не ответила, а просто бросила трубку.
Она не могла простить ему истории годичной давности, когда его обвинили в изнасиловании девицы, промышлявшей продажей наркотиков. Эта тридцатилетняя дрянь, из хорошей семьи, с папой – большой университетской шишкой, заявила, что смогла избежать ареста благодаря ловкой работе ртом на парковке перед дискотекой. В результате проведенного внутреннего расследования он был признан невиновным, но Гайя поверила рассказу торговки наркотиками. Она слишком хорошо его знала.
Гайя была архитектором и весьма успешно занималась ландшафтным дизайном. Ее постоянно приглашали в разные места. На этот раз она обустраивала городской парк где-то в Тоскане. После истории с наркоторговкой она предпочитала брать такие вот заказы и уезжать как можно дальше от дому. Кампанья знал, что рано или поздно они все равно разойдутся, но переживал из-за дочери. Да и из-за себя тоже. Перспектива одинокой жизни разведенного мужчины не привлекала его.
Он вернулся в кухню, задумчивое выражение его лица не ускользнуло от матери.
– Ты ничего не делаешь, чтобы поправить ситуацию, – упрекнула она сына.
– Ладно, мама, хватит об этом.
– Семейная жизнь не складывается сама по себе. Чтобы она сложилась, нужно немало потрудиться.
«Вот именно», – подумал Кампанья. А сказал:
– Ну и у кого есть на это силы?
На следующий день он заглянул к коллегам из следственного управления по борьбе с мафией и поинтересовался, не было ли у них свежей информации о последних передвижениях хорватов.
Пожилой сотрудник отдела только рассмеялся:
– Передвижениях? Да они у нас под носом провозят по грузовику с оружием каждый божий день. Но твой Персен нигде не значится.
Кампанью это не успокоило. Он слишком хорошо знал Ортиса. Чутье матерого рецидивиста подводило крайне редко.
Вечером, перед уходом из квестуры, он заглянул в кабинет суперинтенданта Амелии Ди Натале.
– Не пойти ли нам в пиццерию? – спросил он.
Она сняла очки и внимательно посмотрела ему в лицо. Ее бывший муж, комиссар полиции, после развода перевелся служить в другое место. Она была хорошенькой и никогда не скрывала своей особой симпатии к Кампанье.
– Это что, приглашение?
– Да, но только на пиццу. Мне нужно проверить одно местечко.
Амелия вздохнула.
– А я уже бог знает что себе вообразила, – сказала она, беря сумочку. – Но ты платишь.
Пиццерия Ортиса была переполнена. Они сидели за столиком, откуда им было прекрасно видно и входную дверь, и выход на кухню. Когда Ортис подошел к ним принять заказ, то сделал вид, что они незнакомы, и как ни в чем не бывало посоветовал попробовать пиццу с моцареллой из молока буйволицы. Но когда в заведение вошли двое и решительным шагом направились прямо на кухню, информатор постарался встретиться взглядом с инспектором, чтобы дать ему понять: хорват вернулся.
Кампанья скользнул по ним натренированным взглядом полицейского. Йосип наверняка тот, который постарше. Второму – не больше тридцати пяти. Оба коротко стриженные, но у того, что помоложе, баки и серьга в ухе. Вид у них был весьма решительный. В тот же миг у инспектора появилась уверенность, что Ортис не ошибался. Эта парочка совсем не намеревалась проводить тихий отпуск на берегу моря.
Амелия отлично уловила интерес Кампаньи к вошедшим типам, но не сказала ни слова. Это было не ее расследование, и она находилась там лишь потому, что пара меньше бросается в глаза. По Кампанье сразу было видно, что он полицейский. И один за столиком он никого бы не смог ввести в заблуждение.
Йосип и его приятель вышли из кухни буквально через несколько минут. Их разъяренные лица свидетельствовали о том, что они все еще не получили того, что хотели.
Кампанья дождался, пока за хорватами закроется дверь, встал и вышел вслед за ними. И почти сразу вернулся.
– Тебе удалось заметить номер? – спросила Амелия.
– Нет. Их ждал темный «мерседес» с заведенным двигателем.
– Не повезло, – прокомментировала она.
Инспектор пожал плечами:
– Неважно. Знаешь, это ведь не настоящее расследование…
– Капля инстинкта в куче инструкций, – пошутила коллега.
– Вот именно.
– Вот такие инициативы и не нравятся нашему шефу. Веронези, конечно, умница, но уж слишком придерживается правил.
– В общем, полное дерьмо.
Кампанья провожал Амелию домой, когда его мобильный дал пять сигналов. Она сразу все поняла.
– Я даже не могу предложить тебе подняться и что-нибудь выпить, – вздохнула она разочарованно.
Ортис ждал его на парковке перед супермаркетом, совершенно пустынной в этот ночной час.
– Кто второй? – спросил Кампанья.
– Впервые вижу, – ответил информатор. – Тоже хорват. Представился Зораном.
– Я заметил, что выходили они не слишком довольные.
– Они были вне себя от ярости. Наза сказала, что должна еще подумать, и Йосипу это совсем не понравилось. Он вернется сегодня.
– Пусть Наза скажет, что согласна. Более того, пусть она даст понять, что если есть возможность заработать, то вы готовы потрудиться.
– Мне не кажется, что это хорошая мысль.
– Подумай сам, Ортис. У них тут какое-то дело, они спешат, и, кроме вас, им не к кому обратиться. Иначе они бы так не настаивали.
– Мне это не нравится. Риска много, а заработок пустячный.
Голос Кампаньи зазвучал жестко:
– Ты зарабатываешь свою свободу. Передо мной у тебя долг, который тебе никогда не отдать до конца. Заруби себе на носу.
– Ты не имел права, – прошипел Веронези. – Сначала ты должен был переговорить со мной.
– Я говорил, но ты не захотел меня слушать.
– Я твой начальник. Ты обязан подчиняться.
– Успокойся. Я всего лишь расставил силки. Наза снимет им квартиру, которую мы будем контролировать.
– Кто «мы»? У нас нет ничего, чтобы начать расследование.
– Я их видел. Это бандиты. Как-никак, я уже много лет работаю в полиции, у меня нюх на такие вещи.
– Да начальство плевать хотело на твой нюх!
– Ты знаешь, что мне можно доверять. Послушай меня…
– Джулио, ты не прав. И пока у тебя не будет чего-то конкретного, тема закрыта.
Кампанья покачал головой. Когда Веронези начинал играть в бюрократию, он был совершенно невыносим. Инспектор вернулся за свой письменный стол, попробовал поискать в компьютере информацию о Зоране, но ничего не обнаружил.
В тот же вечер он снова встретился с Ортисом. Информатор был встревожен и обеспокоен.
– Я вижу тебя чаще, чем собственную дочь, – пошутил инспектор.
– Они передумали. Им больше не нужна квартира. Йосип сказал, что они используют кладовку пиццерии.
Кампанья встрепенулся:
– Когда?
– Не знаю, – ответил информатор. – Они придут, когда настанет время.
– Что еще они сказали?
– Ничего. Только, что они заплатят за беспокойство.
– Сколько?
– Мало.
– Не выводи меня из себя.
– Пять тысяч.
– То есть ты все-таки заставил их раскошелиться, – хмыкнул полицейский. – Как только они проявятся – сразу звони.
Кампанья заглянул к Амелии:
– Мне нужна твоя помощь.
– Еще одна пицца в том же местечке?
– Я должен найти тех двух типов, что мы видели. Они хорваты и, возможно, остановились в какой-нибудь местной гостинице.
