Джеймс Чейз - Том 23. Только за наличные. Ты найди, а я расправлюсь
ЧАСТЬ ВТОРАЯ АМНЕЗИЯ
Глава 1
Запах йодоформа яснее ясного подсказал мне, что я оказался в госпитале. На моих веках повисла свинцовая тяжесть, но я все же кое-как разлепил глаза. Высокий худощавый мужчина в белом халате стоял возле меня. Позади него переминалась с ноги на ногу толстая медсестра. Усталость и озабоченность читались на их лицах.
— Как вы себя чувствуете, — сказал худощавый врач. — Надеюсь, лучше?
Я попытался улыбнуться и закрыл глаза. У меня было такое ощущение, будто я продираюсь сквозь вязкую темноту. К чему такие страдания? Лучше умереть!
Темнота вновь окутала меня. Время остановилось. Казалось, я медленно падаю в бездну.
Падение продолжалось бесконечно долго, потом перед моими глазами вновь забрезжил свет, и я почувствовал, что лежу на кровати. Немного позже я обнаружил, что отгорожен ширмой. Это была белая ширма. Я забеспокоился, так как вспомнил, что такой ширмой отгораживают лишь безнадежно больных.
Потом я заметил, что возле моей постели сидит тощий коротышка. Сдвинув шляпу на затылок, он лениво жевал зубочистку.
На его небритом лице читалась усталость и скука. Я сразу догадался, что это коп.
Через некоторое время он заметил, что мои глаза открыты, и наклонился надо мной.
— Я не поставил бы на вас ломаного цента, — сказал он с облегчением. — Но как раз в тот момент, когда я уже был готов сдаться, вы пришли в себя.
Из-за ширмы появилась медсестра. На этот раз это была не толстуха, а хорошенькая блондинка. Она с интересом смотрела на меня.
— Хэлло, — мне показалось, что мой голос доносится через мили пространства.
— Вам нельзя разговаривать, — строго сказала медсестра. — Лежите спокойно и попытайтесь уснуть.
— А вот этого не надо, — проворчал коп. — Он должен дать показания. Подождите, сестра. Ты хочешь говорить, не так ли, парень?
— Хэлло, коп, — сказал я и закрыл глаза.
Когда я открыл глаза в следующий раз, рядом со мной вновь находился мужчина в белом халате.
— Как мои дела, док? — тихо спросил я.
— Прекрасно, — сказал он. — Чудеса иногда бывают.
Я попытался лучше рассмотреть его. Это был молодой, энергичный доктор, и я был рад, что он мой врач.
— Где я? — я попытался повернуть голову, но безуспешно.
— Вы попали в автомобильную катастрофу, но самое худшее уже позади.
Из-за его спины возник коп.
— Могу я поговорить с ним? — нетерпеливо спросил он. — Два-три вопроса не повредят ему.
— Только покороче, — сказал врач. — У него сотрясение мозга.
Он отошел в сторону, и его место занял коп. В одной руке он держал блокнот, в другой карандаш.
— Как твое имя, парень? — спросил он. — Можете не волноваться, все это не более чем формальность.
— Джон Фаррар.
— Ваш адрес?
— Адреса нет.
— Но ведь вы же должны где-то спать?
— Я путешествую автостопом.
Надув щеки, он взглянул на потолок, словно собираясь молиться.
— О’кей, вы путешествуете автостопом. Но ведь у вас должны быть отец, мать или хотя бы жена?
— Нет.
Он повернулся к доктору.
— Какой же я все-таки невезучий человек, — сказал он. — Из всех жертв автомобильных катастроф мне всегда достаются сироты.
— Прошу вас покороче, — врач озабоченно пощупал мой пульс. — Он еще слишком слаб.
— Минутку, — коп лизнул карандаш. — Я должен внести ясность в это дело.
Он опять повернулся ко мне.
— О'кей, молодой человек. Итак, нам некого уведомить о несчастье, происшедшем с вами. Но как насчет той дамы, что находилась рядом с вами? Кто она такая?
Смутная картина забрезжила в моем сознании: черные волосы, голодный взгляд, потрясающей красоты лицо.
— Я не знаю. Она назвалась Деллой, если вам нужно знать ее имя. Но фамилии я не знаю.
Полицейский застонал.
— Как она? — поинтересовался я. — Надеюсь, с ней все в порядке?
— С ней все нормально, так что можете не беспокоиться.
— А ее муж?
— Какой еще муж? — удивление копа было непритворным.
— Парень, который сидел на заднем сиденье автомобиля. Она называла его Пауль. С ним все в порядке?
— О нем вы тоже можете не беспокоиться, — сказал доктор.
Полицейский нервно провел ладонью по лицу. Казалось, он беспокоится больше меня.
— Как это случилось? Может быть, вы сможете рассказать мне об аварии? — без особой надежды спросил коп.
Я не имел ни малейшего желания рассказывать о Петелли. Мне хотелось закрыть глаза и забыть обо всем.
— Навстречу нам на бешеной скорости мчался автомобиль, — начал я. — Делла пыталась уклониться, но машина на полной скорости врезалась в нас. Кстати, что с водителем сбившей нас машины?
Коп шумно выдохнул воздух.
— Сейчас мой черед задавать вопросы, — сказал он. — Но о парне вы тоже можете не беспокоиться. А теперь слушайте меня внимательно, молодой человек. Если вы путешествуете автостопом на грузовиках, то как вы оказались за рулем «бьюика»?
Настала моя очередь удивиться.
— Это был «бентли», и она сидела за рулем. Я сидел рядом с ней, а ее муж Пауль на заднем сиденье.
— Черт бы меня побрал! — воскликнул коп. Он снял шляпу и вытер пот на лысине. Водрузив шляпу на место, он сдвинул ее на затылок. — Вы были за рулем! А она сидела сзади! И там не было никакого чертова мужа! — наклонившись надо мной, он помахал тощим пальцем перед моим носом. — И эта проклятая машина была «бьюиком»!
Я заволновался.
— Но этого не может быть! — выкрикнул я, вцепившись в простыню. — Она сидела за рулем, а машина была черным «бентли». Встречный автомобиль врезался в нас. Спросите водителя, он все расскажет.
Коп помахал блокнотом у меня перед носом.
— Да не было никакой другой машины! Какого черта! С чего это ты так лжешь?
— Я не лгу! — сказал я, пытаясь сесть. Эта попытка дорого мне обошлась. В мозгу сверкнула молния, и я снова провалился в темноту.
Когда я вновь открыл глаза, был ясный солнечный день. Ширму убрали от моей кровати, и я мог видеть вторую пустую кровать. Я поискал глазами полицейского, но не нашел его. Некоторое время я лежал неподвижно, понимая, что это полезно для меня. Голова больше не болела, но в ней ощущалась какая-то гулкая пустота. С большим трудом мне удалось пошевелить руками. Я попытался проанализировать, что же сказал полицейский, но ничего не мог понять. Это меня не на шутку беспокоило. Никакой другой машины, никакого мужа, это был «бьюик», а не «бентли» и я сидел за рулем. Что бы это могло означать? Может быть, все это приснилось мне, в том числе и разговор с полицейским? Или он с кем-то перепутал меня?
В палату вошел врач и доброжелательно улыбнулся мне.
— Можете не говорить мне, что вам лучше, — сказал он. — Я и сам это вижу.
— Я чувствую себя значительно лучше, — согласился я. — Как давно я здесь?
Он бросил взгляд на лист бумаги, закрепленный в ногах моей кровати.
— Вы поступили к нам в 11.30 ночи 6 сентября. Сегодня 12 сентября. Следовательно, вы находитесь у нас уже шесть дней.
— Сентябрь?
— Совершенно верно.
— Не июль? Но это не может быть сентябрь. Мы разбились 29 июля, сразу после моей победы над Майами Кидом.
— Об этом мне ничего не известно. Вас доставили сюда 6 сентября.
— Но это невозможно! Не мог же я проваляться больше месяца без сознания, прежде чем вы меня нашли!
Врач улыбнулся.
— Разумеется, нет. Вас обнаружили достаточно быстро. Патрульный полицейский услышал удар, правда, он не видел вашей машины. Спустя несколько минут он уже был на месте аварии. Через час вас уже доставили сюда.
Я облизал пересохшие губы. Во рту было сухо.
— А вы не перепутали число, доктор?
Он покачал головой.
— Ни в коем разе, — он присел на постель. — Но вы не волнуйтесь. Вскоре все прояснится. У вас сотрясение мозга. В данный момент у вас наблюдаются симптомы, типичные для подобной травмы. И вообще, это чудо, что вам удалось выжить. Вам пока нужно примириться с тем, что еще некоторое время у вас не будет ясности сознания. Вы будете путать даты и подробности прошлой жизни.
Но не беспокойтесь. В свое время вы все вспомните. И не сердитесь на полицейских. Я объяснил сержанту характер вашей травмы и сказал, что вы не нарочно отвечали ему неверно. В данный момент вы нуждаетесь в покое. Время все излечит.
Врач был славный парень и из кожи лез, чтобы объяснить мне ситуацию. Но я не мог поверить в его слова и не на шутку встревожился. Я знал, что выступал против Майами Кида именно 29 июля и что именно в эту ночь произошла авария. Это был неоспоримый факт.
— Не буду с вами спорить по этому поводу, док, — сказал я. — Не могли бы вы сделать мне одолжение?
— Разумеется. Какое?
