Чингиз Абдуллаев - Застенчивый мотив крови
— Может, ты ошибаешься? — спросил Максуд, продолжая движение, наш дедушка действительно был секретарем райкома партии, и, конечно, он не стал бы поддерживать такое архаичное правило, как кровная месть. И, возможно, тебе просто рассказали какую-то сказку. Я ведь помню, что мы ездили на могилу к нашему прадедушке и брату дедушки. Если их убили кистины в другом месте, то откуда появились могилы?
— В них были только их вещи, — пояснил Салим, — дедушка сделал все, чтобы никто и ничего не заподозрил. Нарочно поставил обе могилы. Пустые могилы. А потом подал заявление и ушел с работы. Он был идейный коммунист и считал, что не имеет права оставаться на посту секретаря райкома. Ушел с работы, говорят, даже провел заседание бюро райкома, на котором просил освободить его от работы, так как он собирается уезжать в Москву, поступать в аспирантуру. Ему поверили и освободили от этой должности. В обкоме партии поддержали решение. А он взял ружье и уехал в горы. Вместе со своим братом. Они нашли обоих кистинов и застрелили их. А тела сбросили в ущелье, чтобы никто и никогда их не нашел. Потом их долго искали. Но тела не нашли, а наш дед никому не рассказывал, что он, бывший секретарь райкома, совершил кровную месть, наказав убийц своего отца и младшего брата.
— Какие-то ужастики из придуманных легенд, — не удержался Максуд, — просто кошмар. И сейчас поэтому убили твоего отца?
— Асланхановы знали, что обоих братьев убил наш дед. Он потом работал в совхозе, стал председателем. А в сорок первом ушел добровольцем на фронт. И закончил войну в Праге командиром батальона. А потом вернулся, и его снова избрали секретарем райкома партии. В сорок восьмом в него стреляли, но не попали. Тогда одного из Асланхановых арестовали и осудили как бандита, покушавшегося на секретаря райкома. На суде он не стал говорить о причинах, из-за которых стрелял в нашего деда. Сказал, что мотивы были политические. Хотя по политическим мотивам давали двадцать пять лет лагерей за бандитизм и попытку убийства представителя власти. А за кровную месть давали только пять лет. Но тогда выселяли всю семью, чтобы прекратить эти семейные кровавые разборки. Наш дед тоже не стал говорить о кровной мести. Этот родственник Асланхановых умер в Сибири и его засчитали как нашего кровника. И сейчас у них выросло новое поколение. Четверо братьев Асланхановых — двое внуков той самой бабушки-кистинки и еще двое внуков брата ее мужа. И эти четверо отморозков входят в банду, которая убивает сотрудников милиции и прокуратуры. Они как раз действуют в соседних селах. Сейчас в банде человек пятнадцать-двадцать. Старший Нугзар, внук той самой бабушки, чьи братья зарезали нашего прадеда и брата дедушки. И кому отомстил наш дед. Теперь все понимаешь?
— Ничего не понимаю, — снова сказал окончательно сбитый с толку и растерявшийся Намазов, — и эти бандиты убили твоего отца?
— Застрелили, когда он подходил к дому. На глазах моей сестры и ее маленьких детей, — зло пояснил Салим, — ровно четыре дня назад.
— Четыре дня назад, — изумился Намазов, — а почему мне ничего не сообщили? И отец не звонил, и Васиф. И мать ничего не сказала.
— Мы решили, что будет правильно тебе не сообщать, чтобы я сам приехал и все рассказал, — пояснил Салим, — ты должен был узнать всю правду о нашей семье. Твой отец поручил мне обо всем тебе рассказать. И еще я привез сюда свою старшую сестру с двумя мальчиками. Они уже взрослые. Одному пятнадцать, другому четырнадцать. По нашим законам их можно убивать, они для этого достаточно выросли. И ребята уже знают, что кровники убили их дедушку. И не успокоятся, пока не отомстят. Но пока они еще не выросли. Это уже новое поколение нашей семьи. У моей младшей сестры пока маленькие дети и их не должны трогать. Но сейчас у нас, как и везде, полное беззаконие, попираются вековые традиции. Убивают всех, в том числе и малолетних. Поэтому моя старшая сестра приехала сюда с детьми и мужем.
— Вчетвером? — уточнил Максуд.
— Со своим мужем, — пояснил Салим, — он работает в райсобесе, и его тоже могут убить вместе с остальными.
— Как будто провалился в Средневековье, — пробормотал Намазов. — Какое безобразие! Кровная месть, вражда семей, убийства стариков и детей. Это в наше время? Просто уму непостижимо. Я думал, что мы давно уже ушли от этого мракобесия.
— Следующим может стать либо твой отец, либо твой брат, — строго произнес Салим, — и я приехал тебе об этом рассказать. Твоя сестра с мужем живут в Волгограде. И мы предполагаем, что им ничего не угрожает. Сейчас моя младшая сестра с мужем и детьми уехали в Баку, чтобы там спрятаться у родственников. А семью моей старшей сестры должен будешь спрятать ты, Максуд. На некоторое время, пока мы не найдем Нугзара и его братьев.
— Да, я понимаю, — кивнул Намазов, — конечно, я помогу. — Он с ужасом подумал, как отнесется к этому Лариса, если он сообщит, что в их квартире поселится его двоюродная сестра с детьми и мужем. Просто невозможно предположить, какой скандал она устроит. Нет, это просто невозможно. Нужно будет снять им какую-нибудь квартиру. И с детьми надо как-то решать. Хорошо, что сейчас уже лето. Но что будет потом? Дети должны учиться.
Салим смотрел на него.
— Я все сделаю, — пробормотал Намазов, — просто я не думал, что все зашло так далеко. Для меня это… Словно я внезапно провалился в Средневековье. Даже не представлял, что такое возможно. Причем в моей семье. Оказывается, моего прадедушку зарезали на могиле тех, кого убивали члены нашей семьи. Мой дедушка был таким графом Монте-Кристо, который отомстил убийцам, а твой отец, его сын, пал жертвой уже нового поколения кровавых мстителей. Это просто какой-то бред! Невозможно в это поверить. У азербайджанцев нет кровной мести. Мы нормальные люди, а не горцы.
— У нас бабушка была аварка, — напомнил Салим, — двое братьев остались жить в Дагестане, твой отец и мой, а трое переехали в Азербайджан. Двое в Хачмасе, один в Баку. Сейчас Баку и Хачмас по другую сторону границы. И они иностранцы для нас, как и мы для них.
Максуд хорошо знал, о чем говорит его родственник. Когда распался Советский Союз, граница прошла по многим азербайджанским и лезгинским семьям, когда одни братья оставались в Азербайджане, а другие оказывались в Дагестане, в новой России… У азербайджанцев подобное уже было на юге, когда народ и земли разделили между Российской и Персидской державами. И в результате река Аракс разделила близких родственников и родных на долгие двести лет.
— Мы должны спрятать наших женщин и детей, — упрямо повторил Салим, — а потом найти и уничтожить Нугзара и его людей.
— Кто это — мы? — не понял Намазов. — Теперь ты хочешь пойти и убивать своих кровников?
— Все мужчины нашего рода, — невозмутимо произнес Салим. — Из Баку вернется Мурад, муж моей младшей сестры. Он егерь, неплохо стреляет. Твой брат Васиф, он работает в исполкоме, но возьмет отпуск. И еще муж твоей сестры — Сабир. Он уже звонил из Волгограда и обещал приехать.
— Он ведь врач, — вспомнил Максуд, — какое он имеет отношение к этой истории? Он вообще не Намазов.
— Он наш родственник, — хладнокровно пояснил Салим, — ты знаешь, что приехавший сюда Талат со своей семьей не сможет нам помочь. У него зрение минус восемь, и его никуда нельзя брать. Поэтому он останется в Москве. Пока нас четверо. Но мы думали, что ты оставишь семью моей сестры в своей квартире и сам тоже поедешь с нами в Дагестан. Жаль, что у тебя нет взрослого сына или взрослого зятя.
— Только моего будущего зятя не хватало там, — не удержался Намазов, представив себе лицо Кирилла и его бочкообразных родителей, которым он сообщит о том, что в их семье есть обычаи кровной мести. Они решат, что он их просто разыгрывает. — Подождите, — развел руками Максуд, — вы все сошли с ума? Какая кровная месть? Какая банда? Этим должны заниматься полиция, следственный комитет, ФСБ, прокуратура. При чем тут мы? Вас всех пересажают за такие действия. Ты понимаешь вообще, что ты говоришь? Сейчас двадцать первый век. Уже второе десятилетие. А ты приехал в Москву и рассказываешь такие ужасы. Если даже эти негодяи убили твоего отца, то их нужно найти и судить, посадить в тюрьму, но не устраивать эти «ковбойские разборки». Я еще понимаю, когда ты и мой брат Васиф хотите пойти искать убийц твоего отца, но Мурад и Сабир… Они вообще не Намазовы. Мурад зять твоего отца, можно допустить, что он хочет отомстить за смерть отца своей жены, но Сабир вообще далекий от таких историй человек. У него мама русская, он вырос в России, всегда был хорошим терапевтом. Ему уже за сорок, и он живет в Волгограде. Как вы можете втягивать его в такие дела?
— Это дело нашей семьи, Максуд, — твердо сказал Салим, — если мы не найдем Нугзара и его братьев, они найдут нас. И убьют всех. Всех, кого смогут найти. Твой отец уже очень старый и не может выступить с нами. Но мы рассчитывали на тебя. Тогда нас будет пять человек. И, может быть, еще мой племянник со стороны матери. Внук ее сестры Магомед.
