Андрей Константинов - Агентство «Золотая пуля-3». Дело о вдове нефтяного магната
Сориентировавшись, я понял, в каком месте подпола находился Очкарик, когда звонил по моему мобильному, и осторожно двинулся в сторону приглушенных голосов, зная на практике, какова акустика в этом домишке.
Тем временем наверху все затихло. Я уже успел испугаться, что меня открыли, но тут послышался тихий стон. Доносился он, естественно, из забитой мной комнатки. Шаги загрохали в ту сторону, и после паузы раздался сухой треск. Видимо, кто-то из новоприбывших засадил ногой по забитой двери. Определив на слух, куда она распахнулась после этого удара, я снова назвал себя полным мудаком, поскольку понял, что десять минут назад забивал снаружи дверь, которая открывается вовнутрь…
— Лысый?! Ты чего?… — заревел уже знакомый мне голос Иваныча.
* * *
В голове у меня так шумело от напряжения, что я слышал отнюдь не все, о чем разговаривали эти засранцы. Обливаясь потом, я как можно тише вскрывал ящики, понимая, что их содержимое — мой, возможно, единственный шанс. А наверху с пристрастием допрашивали успевшего прийти в себя Очкарика, которого они называли Лысым.
— Где же эта сука теперь? — недоумевал Иваныч.
— В ментовку бежит, как пить дать… — хрипел Лысый.
— А где тут ментовка-то?
— На станции есть менты, — вступил в разговор Старый.
— Что-то мы никого по дороге от станции не видели… — засомневался третий голос.
— Да они бы давно уже здесь были, — возразил Иваныч, и я понял, что он у них за старшего. — Ты не бил его, случаем?
— Не успел особенно. Сейчас — убил бы, падлу.
— Убил бы… — передразнил Иваныч. — Убийца хуев! Как же ты ключи-то ему просрал?
— Что, он у меня и ключи спер, паскуда?! — простонал Лысый. Я похолодел. — Не, ключи на месте…
— А кто ж тогда двери-то запер? А?… — хохотнул третий и осекся.
«А вот это уже конец», — подумал я и услышал, как наверху кто-то вскочил.
— Старый, на чердак, быстро! — стал командовать Иваныч. — Васька, чулан проверь! Найдете — бейте сразу! Но без мокрухи, поняли?
Шаги загрохотали по всему дому.
— Вот дурак… — сказал Лысый.
— Ты-то умный, — оборвал его Иваныч. — Чего с товаром будем делать?
— Вывозить надо срочно.
— На чем, блядь, вывозить? Мы тут и за десять ходок все не вывезем!
— Главное, волыны вывезти и гранаты. Остальное — как получится.
— Как полу-у-чится… Твою мать!
Тут «поисковая группа» вернулась в комнату, и я утроил усилия. Мне кое-что удалось отыскать, и теперь я лихорадочно соображал, что же мне с этим делать — времени у меня оставалось минуты две по самым оптимистичным расчетам…
— Нет нигде, — спокойно сказал Старый.
— Что же он, сквозь землю?… — взвился Иваныч и замолк. — Ну, бля-а-а…
Я прямо-таки увидел, как он выскочил из комнаты и, остановившись перед крышкой подпола, присел на корточки. За ним прибежали остальные, и даже, судя по кряхтению и стонам, притащился Лысый.
— Ты что, мудила, замок открывал? — близко-близко прошипел Иваныч, обращаясь, видимо, к Лысому.
— Хотел волын взять, припугнуть гандона… — заныл Лысый. — А он там греметь стал, ну я пошел проверять и…
— Кино… — хихикнул Иваныч и постучал в крышку подпола. — Эй, красавец!
Таиться дальше было ни к чему, и я сказал как можно спокойнее:
— Открывать не советую, я растяжку поставил…
— Молодец! — похвалил Иваныч. — Кто ж тебя научил?… Ты что там, ящики какие-нибудь открывал?
Я промолчал, и правильно, поскольку вопрос, оказывается, адресовался Лысому.
— Всю последнюю партию… — прогнусавил тот. — Сам же сказал — пересчитать…
Иваныч тихо выматерился и снова обратился ко мне:
— Не темно тебе там, сынок, не холодно?
— Нет, спасибо, твой дебил мне тут фонарь оставил! Так что я и запалы нашел, и патроны, и рожки!.. Не извольте беспокоиться!
Руки затекли, но я должен был это сделать. Укрепив фонарь между ящиками, я тупо смотрел на автомат Калашникова с коротким прикладом, который положил перед собой на ящик с патронами. Рядом лежали затвор и заряженный магазин. Но я ни хрена не помнил, что куда вставляется.
«Ну давай, Леха, вспоминай военрука, двоечник хренов!» — я ругал себя последними словами, но толку от этого было немного. А Иваныч уже собирался поднять крышку… «Газоотводная… Так… Затвор… Рычажок… Пружина…» Пальцы дрожали, пот заливал мне глаза. Чтобы потянуть время, я безостановочно тарахтел:
— Один мой знакомый служил в Чечне. И там его научили ставить растяжки. Так после возвращения он всю квартиру оборудовал этими растяжками, говорил, что надежней любой сигнализации. Правда, вместо гранат он использовал другие устройства — то водой обольет, то краской заляпает… Первой, кстати, подорвалась теща. И все быстро пришлось свернуть.
— Не верится мне что-то, сынок, насчет растяжек… — подтвердил мои худшие ожидания Иваныч. — Да и оружие надо сначала к бою приготовить, а?
И тут у меня получилось! Я неожиданно ловко справился с газоотводной трубкой, влепил куда надо затвор и прищелкнул крышку.
— Так попробуй, чего там? — гостеприимно предложил я, воткнув рожок.
— Попробую, пожалуй… — добродушно сказал Иваныч.
Я передернул затвор, почти физически почувствовав, как патрон ушел в патронник.
— Будешь пролетать над Питером, не обосрись! — посоветовал я, сняв автомат с предохранителя и поставив его на автоматическую стрельбу (уроки нашего военрука вдруг всплыли в голове с предельной четкостью). — Город культуры все-таки!
— Слышь, Иваныч, он же бешеный, — зашептал Лысый. — Хрен его знает, чему их там в «расследованиях» этих учат?
— А, блефует, сука, — уверенно возразил Иваныч. — Умирать-то никому не хочется. Эх, етит твою мать…
Услышав, что он пытается поднять крышку, я что есть силы нажал на курок. В крышке появилась дыра, и я на секунду увидел очумелое лицо Иваныча — худое, бородатое и до смешного испуганное. Он рухнул на пол, и я почувствовал себя каким-то Рэмбо и сдуру шмальнул еще разок в образовавшуюся дыру.
— Ты что, гнида, делаешь?!! — завизжал Лысый. — Там гранат штук триста, мы ж на воздух взлетим!
— Я и говорю — будете лететь, не срите, где попало!
— Эй, слышь? Чего ты хочешь? — торопливо заговорил Иваныч, по-прежнему уткнувшись мордой в пол.
Я сидел на земле с автоматом в трясущихся руках и тяжело дышал.
— Вызывайте УБОП! — заорал я и вспомнил рассказы Обнорского, замуровавшегося как-то в подвале у одной сволочи, — к нему тогда привели подставного мента. — Они мне сунут три удостоверения, и я их впущу. А сами можете валить!
— Срываться надо, пусть пыхтит там, захлопнутый… — заговорил откуда-то издалека осторожный Старый, и по его говору стало понятно, что он блатной. — От этого погреба уже тайгой пахнуло.
— А ты за товар жопой своей расплачиваться будешь, придурок? — шумно отползая, прокряхтел Иваныч.
— Язык не бережешь, — спокойно ответил Старый, полностью оправдывая мои предположения. — Хлопотно жить будешь. А на это я не подписывался. И работу свою сделал. Так что гони долю, я теряюсь!
— Вали! — зло крикнул Иваныч. — Бабки получишь завтра, как договаривались. Вали отсюда!!!
— Мальчики, не ссорьтесь! — томным пидорским голосом пропел я. — И звоните в УБОП наконец. Я уже соскучился.
Наверху сплюнули, и раздался голос Старого: «Васек, теряемся!» Хлопнула дверь. Я облегченно вздохнул — только блатных мне не хватало!
— Сынок, послушай, — после паузы заговорил Иваныч. — Там, где ты засел, — товар. Лимона на два баксов… Хочешь в долю?
— Хочу в УБОП! Там такие мальчики…
— Ах ты, сука!!! — заорал он, и его тень вновь показалась в проломе.
Не долго думая, я вновь полоснул очередью по доскам.
Наверху стало тихо, потом послышался громкий шорох — Лысый с Иванычем по-пластунски поползли в кухню. Усмехнувшись, я направился за ними, прямо под прогибающимися досками. Честно говоря, я едва удерживался от желания выпустить еще пару очередей…
* * *
Лысый надсадно кашлял, привалившись к стене.
— Эти-то, блатные, ушли… — просипел он. — А мы тут вроде как заложники у террориста. Нужен этот, как его… по телику еще… специалист по переговорному процессу…
Он хрипло засмеялся. Иваныч переспросил:
— Кто-кто?
— А… — оживился Лысый. — Ну приезжает такой с мегафоном и давай террористов разводить. Мол, ваши требования выполняются, деньги везем, то-се… Родственников привозят, чтоб те их, значит, уговаривали.
— Родственников?… — помолчав, протянул Иваныч. — Как там его зовут? Алексей…
Я сплюнул, вспомнив об удостоверении и мобильнике. А Иваныч, судя по шуму, вновь пополз на карачках. Остановившись на безопасном расстоянии от подпола, он ласково заговорил:
