Екатерина Гринева - Продавец иллюзий, или Маска страсти
Обзор книги Екатерина Гринева - Продавец иллюзий, или Маска страсти
Екатерина Гринева
Продавец иллюзий, или Маска страсти
Наши дни
– Марина… Марина… – голос доносился до меня как бы издалека. Я слышала и не слышала его. Мне все снится? Или это происходит наяву? Я не могла открыть глаза, как ни силилась. Веки были тяжелыми, как будто бы к ним был привязан груз.
– Марина!.. Марина! Ты слышишь меня?
Я хочу сказать, что «да», но не издаю ни звука.
– Марина… – Мне кажется, что меня тормошат за плечо, потому что боль немедленно отдается во всем теле, пронзает всю меня. Я открываю рот и кричу… Или издаю какие-то звуки, похожие на судорожное покашливание… Я вся дрожу, мое тело сотрясается, и я снова слышу, как чей-то слабый голос доносится до меня.
– Девочка моя, ты жива?
Наверное, все-таки какие-то звуки долетели до человека, сидевшего около меня, потому что его голос звучит все настойчивее и радостнее.
– Марина! Ты жива! И это – чудо.
Голос мужчины, и он мне незнаком. Впрочем, я не могу ничего осмыслить или понять, потому что в голове стреляет и тяжело дышать. Может быть, я сейчас умру? Похоже, что эта мысль меня жутко напугала, и я кричу. Или думаю, что кричу. В голове внезапно что-то взрывается и мелькает мысль: «Неужели это конец?»
Я открываю глаза и натыкаюсь взглядом на пожилую женщину с усталыми карими глазами. Она смотрит на меня, а я – на нее.
Она дотрагивается до моего лба и спрашивает, наклонившись надо мной:
– Как ты себя чувствуешь?
Она говорит, четко произнося слова, я ее слышу и пытаюсь сказать, что хорошо, но губы не разлепляются, и кажется, я выдавливаю слабое подобие улыбки. Но она меня понимает и поэтому согласно кивает головой.
– Все хорошо, да?
Я моргаю, и она снова кивает.
– Вот и умница! Все будет хорошо. Не сомневайся.
Она разговаривает со мной как с маленьким ребенком, и мне действительно думается, что все будет хорошо.
На ее лице внезапно появляется выражение сосредоточенности и тревоги. Как будто бы на море набежал ветерок и поднял волны. Эту тревогу я вижу в ее глазах, она уже плещется через край. Мне тоже становится страшно, хочется убежать, куда-то скрыться, спрятаться под одеяло… В палату врывается вихрь и заполняет все пространство – это высокий загорелый мужчина в сером костюме и желтом галстуке. Галстук идет к его светло-пшеничным волосам и ярко-голубым глазам. Мужчина наклоняется и всматривается в меня. А я – в него.
– Марина! – выдыхает он. – Моя Мариночка!
Мне становится неловко: я не знаю этого мужчину, но в его голосе столько нежности и заботы, что я часто-часто моргаю.
– Как она? – Он поворачивается к пожилой женщине с усталыми глазами.
– Очнулась, Александр Викторович, – выдыхает она. – Слава богу! Очнулась.
– Да-да, – нетерпеливо говорит он. – Спасибо, Варвара Алексеевна, за уход.
– Старалась, ухаживала…
– Маришка! – он целует меня в лоб, а я беспокойно ерзаю. От мужчины пахнет хорошим одеколоном, он высокий, шумный, большой, в его присутствии я словно съеживаюсь в размерах и становлюсь маленькой-маленькой. Мне неуютно и хочется снова остаться наедине с Варварой Алексеевной. С ней хорошо, и от нее пахнет валерьянкой, этот запах меня успокаивает. Но мужчина не уходит… Напротив, он придвигает стул и садится ближе ко мне.
– Мариш! Я так ждал этого момента…
Я не понимаю его, более того, не знаю!
Но он с таким обожанием смотрит на меня, что мне становится неловко: как я могу сказать, что он мне незнаком? Как?
Он берет мою руку в свою и целует кончики пальцев. Нежно, бережно. Мне хочется отдернуть руку, я пытаюсь освободиться. Он внимательно смотрит на меня и еще крепче сжимает мою руку.
– Я чуть не умер вместе с тобой, понимаешь? – эти слова он сказал шепотом, наклонившись надо мной. Его страстный взгляд обжег меня, и я мучительно выдавила улыбку. Может быть, я потом сумею что-то понять. Потом… но не сейчас, когда в голове время от времени стреляет, а во рту сухо и хочется пить.
– Пить, – прошептала я. – Хочу пить…
Его глаза сузились.
– Да-да. Варвара Алексеевна. Это к вам.
Она мгновенно подлетает ко мне.
– Одну минуту, я сейчас… здесь есть вода. Но я сейчас… свеженькой… сию минуту.
Сиделка ушла, и мы остались вдвоем. И снова я испытала странное чувство: мне хочется убежать от этого человека, хотя он очень красив и многие женщины мечтали бы остаться с ним наедине и желали бы, чтобы он целовал их пальцы. Многие, но не я! По моей спине проходит дрожь, сердце отчаянно бьется, я ощущаю себя словно в западне…
Мой собеседник с удивлением смотрит на меня. Он явно не понимает моего поведения и не может этого скрыть.
– Что-то случилось, Мариночка? – в голосе бесконечная нежность и забота. Но мне от него ничего не нужно. Ничего. Подумав, я нахожу выход: закрыть глаза и притвориться спящей. Может быть, тогда он уйдет и оставит меня в покое? Я так и сделала… Но Александр никуда не ушел, он сидел рядом, и я слышала его дыхание близко-близко.
Внезапно он наклонился ко мне и поцеловал. Властно, сильно. Так, что мои губы заныли… Я открыла глаза, и мне показалось, что в его взгляде мелькнула насмешка… Или это игра моего воображения?
Он погладил меня по волосам.
– Маленькая! Сколько же ты натерпелась, и я вместе с тобой. Если бы с тобой что-то произошло… – он покачал головой, и между бровей пролегла складка.
«А что произошло?» – так и подмывает спросить. Что? Судя по всему, я попала в автокатастрофу? Или это было что-то другое? Я счастливо отделалась? Раз я жива-здорова? Я даже не знаю, что у меня повреждено… Может быть, спросить? Но… как-то неудобно. Решат, что у меня не все в порядке с головой, раз я спрашиваю такое. Мне не хочется, чтобы обо мне так думали, и я молчу. Лучше я потом аккуратно порасспрашиваю Варвару Алексеевну, когда Александр уйдет. Кстати, кто он? Мой муж, жених? Друг? Нет, друг отпадает сразу. Явно муж или жених? Я не знаю, кто он… и этот мужчина меня пугает. Почему? Почему мне так неуютно в его присутствии… Я теряюсь в догадках, не зная ответа на этот вопрос.
– Ты лежи. Отдыхай, – ласково говорит он мне. – Поправляйся. Я хочу, чтобы ты поскорее выздоровела. Это мое единственное желание.
Я снова закрываю глаза. Мне плохо. Перед глазами мелькают какие-то разноцветные круги, черные и золотистые точки – все прыгает, мельтешит, мне кажется, что сейчас я хлопнусь в банальный обморок… Наверное, что-то отразилось на моем лице, потому что Александр заботливо наклоняется надо мной.
– Тебе плохо? Ты что-то побледнела…
– Все нормально, – выдавливаю я.
– Вот и отлично. – Он целует меня в лоб.
Появляется Варвара Алексеевна с подносом, на котором стоит стакан воды. Она протягивает стакан, Александр приподнимает мне голову, и я жадно пью. Вода стекает по подбородку, Александр вытирает его своим пальцем. По моей спине проходит дрожь. И это не укрылось от мужчины.
– Маленькая, ты дрожишь, – шепчет он мне и сжимает руку, вытянутую поверх одеяла.
Я попыталась улыбнуться, но улыбка вышла кривой. Больше всего мне хотелось остаться одной, но если бы я высказала это желание вслух, меня бы неправильно поняли.
Александр был мужчиной-мечтой многих женщин. Подтянутый, загорелый, белоснежная улыбка, хороший парфюм, дорогой костюм. А мне хотелось… поскорее от него избавиться. Но это желание приходилось изо всех сил скрывать.
Александр смотрит на часы и невольно хмурится.
– Пора! – бросает он в воздух. – Дела заели. Для тебя стараюсь, маленькая…
Он приподнимается со стула и целует меня в лоб.
– Скоро я приду опять. Жди.
Я моргаю и улыбаюсь, что означает согласие.
Александр ушел, Варвара Алексеевна посмотрела на меня озабоченно.
– Сейчас температурку померяем, – сказала она, ощупывая мой лоб. – Вроде бы нормальная, но померить нужно обязательно. Вчера еще высокая была, тридцать семь и семь. А сегодня – спала. Но лучше перестраховаться в таком деле. – Голос Варвары Алексеевны звучит на одной ноте, без пауз, и я чувствую, как этот звук отдается в мозгу. Голова становится сонной, и хочется спать. Глаза слипаются, но неутомимая Варвара Алексеевна ставит мне градусник под мышку, и я ощущаю его прохладу.
– Подержи немного, посмотрим, что там у тебя сегодня, – говорит она.
Я смотрю на Варвару Алексеевну: у нее доброе круглое лицо, над верхней губой пробиваются едва заметные усики. Бывают такие женщины, глядя на которых сразу возникает мысль о домашнем уюте, вкусных пирогах и накрахмаленных скатертях. Варвара Алексеевна именно такая женщина. Она внушает мне чувство доверия, и я решаюсь спросить.
– Александр… мой муж… – я сказала эти слова полувопросительно-полуутвердительно. Сиделка внимательно посмотрела на меня.
– Александр Викторович – золотой человек. О таком муже каждая мечтает! Добрый, внимательный. Когда с вами эта беда приключилась, он чуть с ума не сошел!
У меня на языке вертится следующий вопрос: «Какая беда?» Но я молчу, понимая, что это уже слишком. Я привлеку внимание, и после больницы меня упекут в психушку, а я этого не хочу… Со мной все в порядке… Все хорошо…
