Виталий Гладкий - Убить зверя
Но хуже и постыдней всего стала возвратившаяся детская болезнь – недержание мочи. Возможно из-за нее тихоня Феденька в конце концов превратился сначала в злостного хулигана, а затем и в бандита. Даже полунамек на его беду со стороны сверстников вызывал у замкнутого, стеснительного паренька, не отличающегося ни силой, ни удалью, дикую всепоглощающую ярость, граничащую с безумием. Он бросался на любого, и дрался с таким остервенением, что даже признанные школьные силачи считали за благо убраться подобру-поздорову лишь с синяками – задохлик Федя мог запросто пырнуть шилом или ударить по голове железным прутом.
Просыпаясь в мокрой постели, Базуль подхватывался, как ошпаренный, и бежал в ванную, где битый час тер себя мочалкой и щедро лил на тело различные ароматические жидкости. Влажное постельное белье он лично сжигал в камине, не без оснований опасаясь, что может убить горничную, если ему почудится, что она над ним смеется. А затем отворял все окна настежь и полдня проветривал спальню.
Снова вернулись кошмарные сновидения. Теперь они являлись к нему почти каждую ночь – в основном про тайгу и зону. И как прежде в этих снах присутствовал черный силуэт без лица, в конце концов превращающийся в страшное чудище с окровавленными клыками. Временами во сне Базулю казалось, что он уже умер и его душа блуждает в загробном мире. В такие моменты дикая тоска подступала к горлу, и он с плачем и стенаниями бежал по голой каменной равнине, над которой висели вечные серые сумерки, к далекому световому пятну. Старый вор откуда-то знал, что там находится выход, и стремился к нему изо всех сил. Пятно приближалось, ширилось; Базуль видел неземной, нестерпимо яркий бело-голубой свет, он пытался шагнуть в него, но тут же его подхватывал вихрь и швырял в зловонную бездну, в грохочущий мрак, пышущий нестерпимым жаром. Вокруг него летали жутко вопящие фантомы, настоящие исчадия ада, а он все падал, падал, падал…
Вырвавшись из объятий кошмара, потный Базуль бросался к бару, наливал полный стакан водки и выпивал его одним духом. Но спиртное казалось ему обычной водопроводной водой, без запаха и вкуса, и только спустя несколько минут горячая волна начинала гулять по жилам, постепенно освобождая измученный видениями мозг от полного ступора…
Пеха приехал вечером. Он был сдержан больше обычного и чем-то озабочен. Наскоро перекусив, Пеха присоединился к Базулю, изнывающему от нездорового любопытства. Они уединились в кабинете, предварительно включив "глушилку" – генератор сверхвысоких частот, забивающий любых "жучков" и "клопов". Эту мудреную штуковину Базулю презентовал все тот же Пеха, резонно заметив, что лишних предосторожностей не бывает.
– Ты наделал много ошибок, – заявил Пеха, глядя на вора "в законе" своими черными очками, которые делали его лицо похожим на череп.
– А кто от них застрахован? – возразил Базуль.
– Для человека твоего ранга это не оправдание.
– Ты приехал в город чтобы учить меня или помогать?! – вскипел "положенец".
– Ни то, ни другое. У меня нет таких полномочий. Я всего лишь пытаюсь собрать нужную тебе информацию – по старой дружбе.
– Ну и что ты откопал?
– Много чего… – туманно ответил Пеха, наливая себе виски со льдом.
– Сажаешь меня на крючок? – с угрозой спросил Базуль. – Кончай наводить тень на плетень. Говори по существу.
– Можно и по существу. Во-первых, тебе не стоило заводиться с Чингизом. Он в твоих проблемах не виноват. Во-вторых, так называемая "третья" сила существует лишь в твоем воображении.
– Но как тогда понимать все эти события?
– Джангиров, конечно, темная лошадка. Кто-то его пытается использовать в каких-то, пока еще неясных, целях. Возможно, в перспективе он и те, кто стоят за ним, и будут представлять опасность, но только не сейчас. В этом, конечно, стоит разобраться. Однако не нахрапом, а тихой сапой, исподволь.
– Учи ученого… – буркнул Базуль, с трудом сдерживая закипающую злость.
Он много за эти дни передумал о своих отношениях с Пехой. Подозрительно большая осведомленность бывшего зэка спецзоны КГБ, вовсе не принадлежавшего к уркам, в делах воровского сообщества и его обширные связи за рубежом навевали определенные умозаключения. И если поначалу Базуль, польстившись на посулы, которые на поверку оказались отнюдь не пустышкой, плыл по течению, мало заботясь о последствиях, то теперь, когда он прочно стал на ноги и даже прослыл солидным бизнесменом, сомнительная связь с таинственным Пехой могла выйти ему боком. "Положенцу" было наплевать на высокие материи и совесть, но ему вовсе не хотелось попасть на зубок родных спецслужб, которые, несмотря на всеобщий бардак в стране, отнюдь не дремали. А то, что они умеют работать как следует, когда это нужно, Базуль знал очень даже хорошо.
Старый вор понимал, что пока ссориться с Пехой нет резону. Но он и не давал ему подписку ходить в шестерках. Намеки Пехи на серьезных людей, сделавших ставку на "положенца", Базулю были до лампочки. Он так часто сам предавал и подставлял других, что не верил никому и ни в чем. Базуль, не страдающий отсутствием ума, отдавал себе отчет в том, что он нужен лишь самому себе и должен в первую голову заботиться о своих интересах. Но теперь получалось, что Пеха неожиданно превратился в серьезную проблему, которая может помешать ему безбедно дожить остаток дней где-нибудь на Карибах. И Базуль разрывался между целесообразностью и элементарным чувством самосохранения.
"Может, спустить эту гниду в унитаз? – подумал вор "в законе", старательно пряча глаза от Пехи. – Кликнуть парней – и все дела… Зарыть в землю вместе с его охраной на сажень и травку на этом месте посеять. Заманчиво…" Но сказал совсем другое:
– Извини… Нервы совсем ни к черту… Может, ты и прав. Однако, кто-то все-таки отстреливает наших. И это отнюдь не мои домыслы. Если отбросить причастность к последним событиям "третьей" силы и Чингиза, тогда что же получается?
– Копают лично под тебя, – прямо ответил Пеха, от которого не укрылось странное поведение Базуля.
Он так хорошо изучил старого вора, что был в состоянии даже читать его мысли. И Пехе вовсе не понравилась неожиданно появившаяся натянутость в разговоре. Пахан Чагирь не был покорной овцой и всегда отличался резкостью суждений и невероятной изворотливостью. И вот теперь он почему-то начал изображать вежливого пенсионера, почти интеллигента, покорно отдающего бразды беседы более молодому и сильному.
– Но кто? Кому я перешел дорогу? – с сокрушенным видом спросил Базуль.
– Тебе лучше знать. Покопайся в своем прошлом, поищи в городе. Противник очень серьезный. И уверенный в своих силах. Он устроил травлю по всем правилам облавной охоты. Я думаю, что этот человек (или несколько) давно мог отправить тебя вперед ногами. Но почему-то не торопится. Даже наоборот – растягивает удовольствие, покусывая со всех сторон.
– Возможно, – ответил Базуль, вспомнив свои кошмары. – Но он проявляет завидную осведомленность в наших делах. Может, это кто-то из близкого круга?
– У тебя уже есть кандидат?
– А кому сейчас можно верить? У нас народ такой, что за копейку горло перегрызет. Не говоря уже о больших деньгах.
– Что касается осведомленности, то в городе только глухой и слепой не знает кто такой Базуль и чем он занимается – В голосе Пехи прозвучала ирония. – Шила в мешке не утаишь. Я давно тебя предупреждал насчет бдительности. Все дела нужно проворачивать под ковром, а не кричать о них на площади.
– Ты влезь в мою шкуру и покрутись хотя бы год, – огрызнулся Базуль. – Посмотрим, что запоешь. Болтать с умным видом всегда легко, а когда касается дела, то оказывается, что у великих теоретиков кишка тонка.
Здесь тебе не Запад.
– Это точно… – По лицу Пехи мелькнула тень. – Но ничего не поделаешь, жизнь продолжается. И тебе нужно искать своего врага.
– Может, на время уехать за границу? – не без задней мысли спросил Базуль.
– А что от этого изменится? Руку необходимо держать на пульсе проблемы. Нужно каким-то образом устроить этому снайперу западню…
– И в качестве подсадной утки, – подхватил мысль Пехи старый вор, – должен выступить я. Спасибо за совет.
Так меня точно грохнут.
– Если все хорошо продумать, то риск может быть минимальным.
– Пусть таким макаром рискует тот, кто любит шампанское. У меня другие вкусы. А вот город поставить на рога – это другое дело. – Теперь Базуль говорил жестко и непреклонно. – Сначала я проверю твою версию насчет Джангирова. Мне не нравится, когда у меня под задницей такой гвоздь сидит. И плевать я хотел на "тихую сапу" и прочая. Кто-то мне лапти плетет, я а должен в дипломатию играть? Мои парни этого пидора наизнанку вывернут. Он мне расскажет все, как на духу.
– Как знаешь… – пожал плечами Пеха. – Тебе видней…
– Вот именно, – отрубил Базуль. – А ты еще немного покрутись в городе, пошевели извилинами.
