Стивен Хантер - «...И ад следовал за ним»
— А я и не подозревал об этом, — сказал Эрл. — Что ж, определенно это к лучшему. Вам придется взорвать не мост. Плотину. По сути дела, это просто куча земли. После того как вы взорвете плотину, вы вернетесь вниз по реке. А я тем временем направлюсь по дороге, которая ведет в «дом криков». Там у меня тоже будет одно дело. Я встречусь с вами утром на берегу реки. А теперь я вам расскажу, кого вам нужно особенно остерегаться. В колонии есть один человек, которого, признаюсь честно, я боюсь. Убейте его, и дело будет сделано на девяносто пять процентов, ибо этот человек — мышцы и хребет Фив. Его зовут Великан; он командует охраной. Сержант. Здоровенный белый верзила, настолько белый, что он словно сияет. Он альбинос, но это ни в коей степени не сделало его слабым и пугливым. Наоборот, это сделало его чертовски крепким и вдвойне упорным. Великан будет сражаться сам, он будет поддерживать своих людей. Он будет биться до конца. Так что я предупреждаю вас всех: этому человеку верить нельзя. Если увидите белого великана, сияющего в темноте, сильного как бык, знайте: именно его надо уложить в первую очередь. Понятно?
— Эрл, если я принесу его голову, ты дашь мне пятак и пачку жвачки? — спросил Чарли.
— Мистер Эрл!
Это была Салли, сидящая рядом со стариком.
— Да, милая?
— Дедушка хочет знать, в чем будет заключаться его работа.
— Дедушка будет в городе. Я доставлю дедушку в город и усажу его в маленькую пивную, которая там есть. Уверен, вскоре в пивную нагрянут помощники шерифа. Дедушка разберется с ними. На самом деле именно с этого все и начнется. Когда помощники шерифа придут арестовывать мистера Эда, мистер Эд о них позаботится.
Эд Макгриффин вежливо дослушал Эрла до конца, затем шепнул что-то на ухо Салли.
— Сколько? — громко повторила та его вопрос.
— Думаю, пятеро.
Старик снова что-то взволнованно шепнул внучке.
— Дедушка спрашивает, поскольку у него будет шесть патронов, как ему поступить с лишним?
После того как смех затих, задал вопрос Джек О'Брайан:
— Эрл, если все пойдет согласно плану...
— Не пойдет.
— Знаю. И я знаю, что все улики, которые мы оставим после себя, окажутся скрыты под слоем воды, так что никто ничего не сможет проследить.
— Совершенно верно.
— А вопрос мой вот какой: мы должны будем спалить всю колонию. Нам что, предстоит нести факелы? Не могу представить себе, как это мы будем бегать в темноте с факелами, в то время как в нас будет палить всякий сброд.
— Очень хороший вопрос. Отвечу на него другим вопросом: кто хочет посмотреть кино про ковбоев?
Наступило молчание.
— У меня есть фильмы про Хоппи, много фильмов про Хоппи. Есть Сэнди, поющий ковбой, есть Бак и Хут и даже Уильям С. Кто-нибудь заинтересовался?
И снова ответа не последовало.
— Ну-ка, посмотрите сюда, — продолжал Эрл, вытаскивая итальянскую флягу. — Знаете, что это такое? Это армейская фляга времен Первой мировой войны. Но только в ней не вода. Нет, фляга наполнена разрезанным на мелкие куски ковбойским фильмом.
В комнате воцарилось всеобщее недоумение.
— Приглашаю выйти вместе со мной на крыльцо.
Старики потянулись следом за Эрлом.
— Старые фильмы снимались на пленку из специального целлулоида, покрытую химическим составом, который называется нитрат серебра. С нитратом серебра все в порядке; а вот целлулоид — вещество очень нестабильное, причем по мере старения становится еще хуже. Черт побери, это самая настоящая зажигательная бомба, поэтому, если вы обращали внимание, аппаратные будки в большинстве кинотеатров напоминают банковские сейфы. Каждая такая фляжка наполнена обрезками старых фильмов, и я оснастил их примитивным запалом из спичек.
Открутив крышку, Эрл вытащил шнур, уложенный в горлышко.
— Достаточно дернуть за шнурок, после чего надо сразу бросать фляжку. Держать ее в руках ни в коем случае нельзя.
Он дернул за шнурок, и где-то внутри фляжки спичка чиркнула по коробку, зажглась, воспламеняя свободно уложенные вокруг опилки, и через две секунды прожгла насквозь картонную трубку.
— Господи Иисусе! — воскликнул кто-то.
Фляжка вспыхнула адским огнем; пламя вырвалось наружу жутким цветком, ослепительно-белое, такое яркое, что у стариков заболели глаза и все были вынуждены отвернуться.
— Пламя прожигает все, что угодно. Фляжка плавится за десятую долю секунды. Горит целых пять минут, температура очень высокая, повсюду вокруг разбрасываются искры. Горит под водой, на ветру, просто горит и горит до тех пор, пока не прогорает полностью.
— Я всегда говорил, — заметил Чарли, — что ничто не сравнится с добрым старым ковбойским фильмом.
Глава 54
Сэм сидел в библиотеке медицинского факультета университета штата Техас в Остине, всего в нескольких милях от Нью-Браунфельса, и у него перед глазами заново возрождалась жизнь доктора Стоуна. Первые побеги робко появились в никому не известных медицинских журналах.
Самым первым из них стала статья «Определенная предрасположенность к распространению азиатского штамма Treponema pallidum» некоего Д. Гудвина, доктора медицины, опубликованная в 1936 году в «Канадском медицинском журнале». И тотчас же вслед за этим вторая статья: «Treponema pallidum: малайская разновидность». Она была напечатана в «Ланцете», английском медицинском журнале.
В обоих случаях информация об авторе была минимальной. «Доктор Гудвин занимается исследованиями в области медицины». Только и всего.
Однако если Дэвид Стоун, доктор медицины, канул в небытие, Д. Гудвин, доктор медицины, наоборот, процветал. Этот Д. Гудвин, доктор медицины, подобно доблестному рыцарю, вступил в схватку не на жизнь, а на смерть с Treponema pallidum, что бы такое это ни было. Полем боя стал весь земной шар. Где бы ни появлялась Treponema pallidum, Д. Гудвин устремлялся туда, чтобы ее изучать.
«Бирма: новый штамм Treponema pallidum».
«Treponema pallidum: разновидности южной оконечности полуострова Индостан».
«Влияние преходящих мутаций на характер распространения Treponema pallidum в африканских странах к югу от Сахары».
Д, Гудвин, доктор медицины, не прекращал работать, не прекращал писать. Он посвятил свою жизнь борьбе с этим неуловимым микробом или кем там еще, который отбрасывал мрачную тень на весь мир и был, казалось, вездесущим.
К 1941 году Д. Гудвин опубликовал тридцать одну статью; затем началась война.
Однако Д. Гудвин, доктор медицины, был непоколебим.
Он находил время писать в медицинские журналы, даже руководя частью номер 2809, занимавшейся исследованием тропических болезней.
Статья «Широкое распространение Treponema pallidum среди негритянского населения сельских районов штата Миссисипи» появилась в «Гарвардском медицинском журнале» в 1943 году, хотя теперь про автора было написано лишь: «сотрудник медицинской службы Вооруженных сил Соединенных Штатов».
Затем «Общие черты разновидностей Treponema pallidum, встречающихся в южных сельских районах Соединенных Штатов, и некоторых штаммов Борнео»; эта статья была опубликована в «Медицинском журнале» Чикагского университета.
Сэм сидел в просторном читальном зале. Он попробовал ознакомиться с содержанием статей, но для него это была китайская грамота. Сэм сидел за большим столом рядом со стеллажами. Зал был полон студентов; все напряженно работали, устремленные в будущее. За окном строгим часовым высился знаменитый небоскреб главного здания университета штата Техас.
Затем статьи закончились. Начиная с 1946 года больше не было ничего.
Сэм огляделся вокруг. Он чувствовал себя словно в святилище.
Обернувшись, Сэм увидел в двух столах от себя молодую девушку, которая сидела, сосредоточенно уставившись в толстую книгу с названием «Основы строения мозга», и пыталась читать ее с напряжением, граничащим с обреченностью.
Однако в ее внешности было что-то такое, что вселило в Сэма надежду.
— Мисс, — шепотом обратился он к девушке, — вы учитесь на медицинском факультете?
Та, оторвавшись от книги, посмотрела на него с обаятельной улыбкой. У нее на щеках были веснушки.
— Сэр, — милым тоном ответила девушка, — я уже перешла на третий курс.
— Очень хорошо. В таком случае, быть может, вы уделите мне минутку и поможете решить один вопрос.
С этими словами Сэм протянул свою визитную карточку. Девушка взяла карточку и мельком взглянула на нее.
— Понимаете, я совсем запутался. Я занимаюсь изучением карьеры некоего врача, замешанного в одном судебном разбирательстве, и пришел в библиотеку, чтобы навести кое-какие справки.
— Этот врач из Техаса?
— Нет, мэм. Можно сказать, он из Балтимора. Похоже, это в значительной степени успокоило девушку.
Судя по всему, она не хотела иметь никакого отношения к врачу из Техаса, тем более замешанному в судебном разбирательстве.
— Так вот, этот врач много печатался в специальных медицинских журналах, а для меня все это тарабарская грамота. Я ничего не смыслю в медицине.
