Фридрих Незнанский - Кто будет президентом, или Достойный преемник
— Нет. Зайдешь, когда я позову.
Долгов кивнул, повернулся и молча вышел из кабинета.
Завидев Долгова, Татьяна отвлеклась от компьютера и тревожно на него посмотрела
— Как он? — тихо спросила она.
— Держится, — лаконично ответил Долгов.
— Да, — протянула Татьяна. — Надо же, как все не вовремя.
— Смотря для кого, — возразил Долгов. — Для Хозяина не вовремя, а для наших врагов — самое оно. У тебя есть сигарета?
— Только тонкие. Дать?
— Оставь себе.
Долгов двинулся к двери, но на полпути остановился, повернул голову и сказал:
— В ближайшие полчаса к нему не суйся. И никого с ним не соединяй. Иначе он наломает дров.
— Хорошо, — ответила Татьяна тихим, испуганным голосом.
8Андрей заглянул в офис компьютерщиков, кивнул парням, встретился взглядом с начальником отдела Сковородниковым и сказал:
— Марк, можно тебя на пару слов?
Тот поднялся из-за стола и направился к двери. В коридоре Андрей протянул компьютерщику руку и приветливо сказал:
— Привет, старик!
— Здравствуйте, Андрей Маратович, — ответил компьютерщик, пожимая протянутую руку.
Андрей улыбнулся:
— Чего так официально? Мы же вроде были с тобой на «ты».
— Слишком давно не общались, — пожал плечами Марк.
— Да, брат… Всё дела. — Андрей вздохнул. — Бегаешь с утра до вечера, как лошадь, весь в мыле… С приятелями пообщаться некогда. Надо будет как-нибудь посидеть в баре, попить пивка. Ты как?
— Да я-то, в сущности, не против.
— Вот и хорошо, — кивнул Андрей. — Кстати, как твоя жена? Она ведь, кажется, болела?
Компьютерщик посмотрел на Андрея странным, слегка удивленным взглядом.
— Жена давно выздоровела, — сказал он. — Я, кстати, так и не поблагодарил вас за лекарства. Не было возможности.
— А, чепуха, — небрежно проговорил Андрей. — Если понадобится еще — обращайся. Слушай, дружище, тут такое дело. В Интернете появилась мерзкая статейка… — Андрей криво ухмыльнулся. — «Валун, покрытый мохом» — так она называется. Читал?
— Я? — опешил Сковородников.
— Ты.
Компьютерщик нахмурился.
— Вообще-то да, — неохотно признался он. — Статья действительно неприятная. Прямо не статья, а разоблачение.
— Ты веришь в то, что там написано? — быстро спросил Андрей.
Компьютерщик подумал и отрицательно покачал головой:
— Нет, не верю. Думаю, статью заказали враги Виктора Олеговича. Кстати, как он себя чувствует?
Андрей вздохнул и грустно ответил:
— Не скажу, что хорошо. Вся эта предвыборная гонка здорово его вымотала. А тут еще это.
— Понимаю, — кивнул компьютерщик. Он внимательно посмотрел на Андрея и спросил: — Могу я чем-нибудь помочь?
— Я к тебе по этому вопросу и пришел. Предвыборная кампания в разгаре, и мерзавец, который разместил статью в Интернете, на этом не остановится. Есть способ его как-нибудь вычислить?
— В принципе, попробовать можно. По ай-пи адресу. Если, конечно, он не смоется к другому провайдеру.
— Займешься этим?
— Можно, но у меня сегодня много работы. Не знаю, успею ли.
— Плюнь на работу. Работа подождет. Сперва найди мне этого мерзавца. И займись этим сейчас же, хорошо?
— Хорошо, Андрей Маратович, сделаю.
— Если что — звони мне прямо на мобильный. У тебя есть мой номер?
— Откуда?
— Запиши. — Андрей продиктовал компьютерщику номер своего мобильника. — Записал? Ну, значит, договорились. Жду твоего звонка, Марк. Привет жене!
9Долгов волновался не зря. Едва за ним закрылась дверь, как Виктор Олегович Мохов потянулся к ящику стола и достал оттуда початую бутылку джина. Первый глоток он сделал прямо из горлышка — слишком уж сильно у Хозяина «горели трубы».
Сбив первую оскомину, Мохов достал широкий стакан и наполнил его джином наполовину. Закуски не было, да Мохов в ней и не нуждался. Он пил джин неразбавленным, маленькими глотками, поморщиваясь при каждом глотке.
…
Найдется ли человек, способный его «раскусить»? Мы такого человека знаем. Он предпочитает не афишировать своего имени, но он задался целью наказать убийцу и отправить его туда, где ему давно полагается… сидеть».
Мохов залпом допил джин и брякнул стаканом об стол. Это ж надо, а! Обвинить его в двух убийствах — и все это черным по белому, на виду достопочтенной публики. Любой кретин может щелкнуть на «иконку» и прочесть о приключениях страшного убийцы Мохова. Черт знает что такое! И что это за «человек» такой? Какой-нибудь поганый журналист? А может, фигура покрупнее? Кто-нибудь из конкурентов?… Вполне может быть… Сволочи! Найду и закопаю!
Мохов плеснул в стакан еще джина. В это время в дверь постучали.
— Виктор Олегович, можно? — услышал он голос Татьяны.
— Нет, — угрюмо ответил Мохов. Помедлил секунду и все-таки уточнил: — Что там у тебя?
Дверь приоткрылась, и в проеме показалось личико Татьяны.
— Виктор Олегович, принесли письмо. На конверте написано «срочно».
— Давай.
Татьяна вошла в кабинет, прошла к столу, положила на него конверт, повернулась и направилась к двери. Глядя на ее крепкие ягодицы, Мохов на мгновение забыл о свалившейся на него беде, но стоило Татьяне выйти из кабинета, как реальность снова вторглась в его опьяненный джином разум.
Виктор Олегович рассеянно посмотрел на письмо. На нем и впрямь было выведено большими красными буквами «СРОЧНО!». В душе у Мохова зашевелилось неприятное предчувствие.
«Еще не слава богу», — подумал он и взял конверт.
Пальцы после двух стаканов джина слушались плохо, и, прежде чем добраться до содержимого конверта, Виктор Олегович разорвал конверт чуть ли не пополам. Подрагивающими пальцами он достал пачку цветных фотографий. Затем, не сводя с верхнего снимка взгляда, нашарил на столе очки и водрузил их на нос.
Несколько минут Виктор Олегович разглядывал фотографии. На его посеревших скулах отчетливо проступили красные пятна. Лицо стало потным и неприятным. Наконец он выпустил фотографии из пальцев, открыл верхний ящик стола и смахнул их туда. Затем посмотрел на дверь.
«ТАТЬЯНА!» — пульсировало у него в мозгу. Некоторое время он размышлял, затем мотнул тяжелой, круглой головой: «Нет, она здесь ни при чем. Она такая же жертва, как и я. Но как я мог влипнуть? Попался, как мальчишка».
В груди у Мохова сдавило, он сморщил лицо и приложил к груди ладонь. Посидел в этой позе с полминуты, дожидаясь, пока отпустит. Затем, почувствовав себя чуть лучше, протянул руку и снял телефонную трубку. Тут взгляд его упал на разорванный конверт.
«Ах да, — опомнился Виктор Олегович. — Про главное забыл».
Он горько усмехнулся, убрал руку с телефона и вытащил из конверта белый листок бумаги, сложенный вдвое. Раскрыл его и прочел:
…
$10 000. Место и время укажем позже. Ведите себя хорошо.
Фраза была набита на компьютере и распечатана на лазерном принтере. Ничего примечательного — заурядный листок.
У Виктора Олеговича снова заболело сердце. Лицо его стало пергаментным, губы посинели.
— Черт… — выговорил он, сжимая пятерней грудь.
Пискнул зуммер коммутатора. Мохов нажал на кнопку.
— Виктор Олегович, — заворковал динамик голосом Татьяны, — к вам Долгов. Вы можете его принять?
— Скажи, пусть подождет минуту.
— Хорошо, Виктор Олегович.
Коммутатор пискнул и отключился.
— Вовремя… — прошептал Мохов, морщась от боли. — Задницей чует, стервец, когда нужен.
Дождавшись, пока боль утихнет, Мохов налил себе еще джина и быстро выпил. Боль окончательно отпустила. Виктор Олегович достал из кармана платок, вытер потное лицо, затем нажал на кнопку коммутатора и коротко приказал:
— Впусти Долгова.
10Когда Андрей пошел в кабинет, Виктор Олегович сидел в кресле со стаканом в руке и читал нараспев:
Здесь лежит купец из Азии, толковым
был купцом он. Деловит, а незаметен.
Умер быстро: лихорадка. По торговым
он делам сюда приплыл, а не за этим…
— Бродский, — сказал Андрей, подходя к столу.
— Угадал. — Мохов отхлебнул из стакана.
Долгов знал, что у Хозяина есть манера — читать вслух стихи, когда ему особенно паршиво. Что-то вроде психотерапии. Что ж, каждый спасается от депрессии по-своему. Однако, чтобы угодить Хозяину, Андрей года полтора назад тоже взялся за стихи. Каждый вечер перед сном он учил наизусть по четверостишию и уже через несколько месяцев мог заткнуть за пояс любого профессионального чтеца с его хваленой профессиональной памятью.
Андрей сел на стул и закинул ногу на ногу.
— Татьяна сказала мне, что принесла вам письмо, — негромко произнес он, стараясь говорить спокойно и хоть немного успокоить Хозяина монотонной просодией своего голоса. (Прием этот часто срабатывал.)
