Макс Коллинз - На линии огня. Слепой с пистолетом
Окуляры бинокля следовали за президентской кавалькадой, как металл за магнитом. Затем картинка в бинокле укрупнилась и сосредоточилась на специальном агенте Хорригане, самоотверженно сражающемся с собой и с дорогой, измученном и, кажется, готовом рухнуть в любую секунду.
— Бедный малыш…
Бинокль опустился. Он был в руках не офицера Секретной службы на крыше здания, а совсем у другого наблюдателя, незаметного на расстоянии, скрытого в конце толпы.
Наблюдатель широко улыбался.
— Бедный малый, — снова промурлыкал Митч Лири из тени дверного проема.
Забравшись с ногами в кресло, Хорриган попросту уснул без снов, и вдруг он ощутил чьи-то руки на своей груди. Он открыл глаза: кто-то пытался расстегнуть его рубашку!
— Что за черт…
Это был опрятный паренек в белом.
— Убери свои грязные лапы!
Паренек-санитар отскочил назад в диком ужасе, буквально врезавшись во второго, куда более старшего медика.
Смертельно уставший Хорриган, только что отключившийся в- мягком кресле в комнатке на отшибе Службы охраны, теперь обнаружил себя глазеющим на Сэма Кампанью, Мэтта Уайлдера, Лилли Рейнс и еще с полдюжины других агентов.
Некоторые лица казались озадаченными, зато другие уже взрывались в приступе здорового смеха.
Санитар, все еще мелко дрожа, смущенно вымолвил:
— Боже, простите, мистер…
А старший вмешался:
— Да, но нам сообщили, что с вами случился сердечный приступ!
Кампанья, выражение лица которого содержало подлинную заботу, положил руку на плечо Хорригана.
— С тобой все в порядке, Фрэнк?
— Ага… Какой-то шутник меня просто подставил.
Несколько человек рассмеялись, остальные присоединились к ним, и даже Камнанья улыбнулся.
— Да, кстати, кто же у нас такой остроумный? — осведомился Хорриган, застегивая рубашку. — И, вообще, может ли пожилой гражданин вздремнуть минутку в свой заслуженный перерыв?
Во всеобщем хохоте обоим медикам ничего не оставалось, как только еще раз промямлить свои извинения и исчезнуть. Хорриган крикнул им в спину:
— Эй, ребята, может, задержитесь на минутку.
Юный санитар остановился: «Да?»
— Вот! — Фрэнк указал на грохочущих агентов. — Может, придется подлечить одно другое огнестрельное ранение…
Медик постарше улыбнулся и, помахав ручкой, подтолкнул молодого напарника к выходу. Между тем смех нс утихал, а совсем наоборот. Люди, собравшиеся вокруг комнатушки, потягивали кофе и колу, наслаждались моментом, а более всего тем, что сегодняшний президентский выезд остался позади.
Кампанья расположил свое массивное тело на соседнем стуле:
— Неплохо тебя поддели, вроде твоих собственных шуточек.
Мэтт Уайлдер пододвинул свой стул поближе.
— Ага, как та штука с шляпой.
— Шляпой? — переспросила Лилли. Она присела на ручку кресла Мэтта, положив ногу на ногу. Даже под просторным брючным костюмом ее ноги смотрелись что надо.
Мэтт потряс головой, соглашаясь:
— Когда-то мы вместе работали в полевом офисе в Сент Луисе, к нам назначили нового инспектора… настоящее ничтожество. Ни капли чувства юмора. И лишь одно умение подпортить всем настроение.
— Джериан, — заметил Хорриган.
— Ага, тот еще засранец, Арт Джериан. Всегда таскал эту фуевую, простите мой французский, Лилли, Шляпу.
— Все в порядке, Мэтт, — ответила она с хитрой улыбкой, — Немножко французского просто необходимо после того, что мы сегодня делали. — Давай, давай дальше: этот сопляк всегда таскал фуевую шляпу…
Мэтт продолжил:
— Короче, Фрэнк пошел и купил шляпу — почти такую же, как у этого парня…
— Нет, — прервал его развеселившийся Кампанья. — Фрэнк купил четыре шляпы, каждая, как у инспектора, но другого размера. А затем он пустил их в дело: все вместе.
— Не въезжаю, — заявила Лилли.
Мэтт поднял палец.
— Смотри, Фрэнк стал уверять дубину босса, что из-за ужасной влажности в Сент-Луисе, голова то сужается, то расширяется.
Кампанья радостно продолжал:
— И вот, когда была жара, Фрэнк менял шляпу босса на меньшую, а когда холодно, на большую.
Остальные агенты, крутившиеся поблизости, теперь расхохотались. И даже Хорриган смеялся от души, совсем как маленький ребенок.
— Не забудь, — выговорил Хорриган. — через три месяца идиот попросил перевода.
Все уже не просто смеялись, а ревели.
— Последний раз мы видели его, — Мэтт вытирал' слезы, бегущие по его щекам, — когда он уезжал из офиса в аэропорт… и маленькая шляпа подпрыгивала' на его толстой башке.
— Он был похож на беззубую обезьяну! — добавил Кампанья.
И опять все хохотали вместе с Хорриганом.
— Ох, — сказал Хорриган, — как же я ненавидел этого ублюдка.
— Хорошо, хорошо, — опомнился Кампанья, наконец, осознав, кто здесь босс. Он встал и, обрывая смех, скомандовал. — Все за работу. За работу…
Он вышел, вслед за ним потянулись и остальные.
Хорриган остался в своем кресле. И прекрасная Лилли была рядом, наливая себе чашку кофе. Он смотрел на нее с восхищением, поражаясь тому, как ее фигура даже в этой совершенно мужской одежде умудряется сохранить все женское очарование.
— Так все же кто меня подставил? — спросил он.
— Может быть, никто не подставлял, — она стояла перед ним, потягивая кофе.
Она смотрела на него, возможно, и не столь внимательно, но именно так, как хотелось ему сейчас.
— Ты выглядишь действительно очень бледным после всего. Я бы не удивилась, если бы ты сегодня упал.
— Дерьмо, — заявил Хорриган. — Все равно, кем бы он ни был, этот парень, это ему даром не пройдет. Наверно, это придурок Уоттс.
— Может быть, — она допила свой кофе и, смяв бумажный стаканчик, отправила его в мусоросборник. — С другой стороны, ты уверен, что сделал это, он?
После чего она загадочно улыбнулась ему и направилась к своему рабочему месту чуть больше раскачивая бедрами, чем раньше.
— Привлекательна, — сказал он сам себе, — чертовски привлекательна!
Затем он заставил себя подняться с кресла. Ему нужно было встретиться с Д’Андреа и узнать, нашел ли что-нибудь новенькое его партнер о его телефонном «дружке» Буте.
— Был ли Бут в толпе сегодня? — думал Хорриган.
Что-то говорило ему, что был.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
— Ты проскочил поворот, — заметил Хорриган.
Д’Андреа, севшему за руль своего «понтиака» модели «санберд» только для того, чтобы подвезти партнера домой, осталось только всплеснуть руками: «О черт!»
— Это была как раз улица «К», — констатировал
Хорриган. Он только что пролистал отчет Д’Андреа по поводу Бута; почти все ему было уже известно: результаты опроса жильцов по соседству и такие же бесполезные заключения экспертов.
— А ты водить умеешь? — спросил Д’Андреа.
— А как же, — Хорриган рассматривал официально! уведомление о том, что его собственная квартира поставлена на прослушивание с его разрешения.
— Зачем это тебе?
— Зачем? Если хочешь, понимай «зачем» как «почему» бы тебе не завести собственную тачку.
Пожав плечами, Хорриган продолжил исследовать содержимое рапорта.
— Я долгое время жил в Нью-Йорке. И привык кататься в общественном транспорте.
Д’Андреа постучал по приборному щитку:
— Это что, напоминает тебе автобус? А я похож на вагоновожатого?
Хорриган посмотрел на партнера и широко улыбнулся:
— Хочешь сказать, что я старый пердун?
Д’Андреа неохотно улыбнулся в ответ.
— Нет, я просто намекаю, что если ты так любишь автобусы, то какого черта я каждый вечер отвожу тебя домой, хотя мне это и не совсем по пути?
— Обожаю твою компанию. — Хорриган разглядывал шоферские права Бута, выданные в штате Колорадо на имя давно умершего одиннадцатилетнего Джозефа Мак-Кроули. Права были закреплены бумажными уголками на обратной стороне портсигара.
— Я сейчас где-нибудь развернусь, — сказал Д’Андреа и заметил, что Хорриган уставился в фото на правах. Д’Андреа кивнул головой:
— Есть в нем что-то роковое, а?
На фотографии светлые волосы были аккуратно зачесаны на высокий лоб, у Бута были соответствующие усы и светло-серая борода. Высокие челюсти, маленький подбородок, кости под кожей вырисовывались чересчур отдельно.
— Нечто роковое, — протянул Хорриган. Затем задумался, его лицо напряглось, и он сказал:
— Но что это за нечто?
— А? — переспросил Д’Андреа, с любопытством наблюдая за выражением лица партнера.
— Пока еще не поворачивай, — попросил Хорриган и, выпрямившись, указал вперед, — здесь на следующем углу газетный киоск… Заедем.
Киоск на углу был обширным и современным, он торговал круглосуточно всевозможными газетами, книгами, журналами, в общем, всем от «Правды» до «Хастлера». Правда, Хорригану не было нужно ни то ни другое. Он пробегал глазами ряды разноцветных обложек всех сортов, их глянцевые поверхности отражали свет фонарей и играли бликами. Там, где начались специальные журналы, посвященные всем сферам человеческих увлечений, он задержался, и, наконец, обнаружив то, что искал, улыбнулся.
