Александр Каменский-Мальцев - Лёшка-"студент"
— Слушай, навоза кусок, — еле сдерживаясь, чтобы прямо в машине не въехать ему в рожу, сказал Лешка. — Чтобы я от тебя не слышал ни одного слова!..
Таксист удивленно повернулся к Лешке, но, увидев его глаза, сник.
— Смотри на дорогу! — прикрикнул Лешка.
Машина вильнула на асфальте, на миг выскочив на левую сторону, снова выровнялась и полетела дальше.
— И ты ее никогда не видел, — уже успокаиваясь, сказал Лешка. — Повтори.
Таксист подчинился, как будто всю жизнь повторял чужие приказания.
В Сухуми Лешка пересел в другое такси и попросил шофера помочь с квартирой. Квартиру нашли моментально, но пришлось уплатить за три дня вперед и в двойном размере, после того как Лешка сказал, что паспорт привезет только через два дня… Иногда Лешка забывал про свою гипнотическую силу.
Вечером того же дня Лешка зашел в магазин и сразу нашел человека, который знал Жору. Тот дал адрес.
Утром Лешка пошел к Жоре. Открыл дверь сам хозяин и нисколько не удивился.
— Здравствуй, дорогой, — сказал Лешка. — Что-то ты не рад…
— Рад, как не рад, — без энтузиазма сказал Жора. — Только мне на работу надо. Пойдем вместе, там и поговорим.
— А квартирка неплохая… — сказал Лешка, разглядывая красивые двери, удобные широкие кресла в комнате и ковры в прихожей. — Богато живешь…
— У нас все так живут. Пойдем.
— А мне нравится! Может, мне навсегда здесь остаться? Женюсь, свадьбу справим по вашему обычаю…
— Я тебе должен сразу сказать, — заговорил Жора, выходя из квартиры, — если ты приехал по старым делам, то не стоит. Здесь милиция работает много лучше, чем в России, а всех местных знают… Чужие тоже наперечет. Да и за чужими постоянно глаза… Мне еще вчера сказали, что ко мне приехал чужой. А если ты вспомнил наш разговор в тюрьме, то тоже зря. Я тогда обижен был, погорячился…
— Вот, значит, какие новости… А я думал, ты рад будешь. На что же ты сейчас живешь? Или тебя снова в вашу мафию приняли? Несмотря на судимость?..
— На что я живу, тебе, Леша, дела нет. Путевку в Пицунду я тебе достану, а гостить тебе долго у меня нельзя.
— А тон у тебя!.. Прямо как у старшины на проверке, помнишь?.. Раньше ты со мной по-другому разговаривал.
— Ты, Лешка, можешь обижаться, но разговор у нас был там, а не здесь…
— Все ты правильно говоришь! — перебил его Лешка. — И разговор был там, и жрали мы с тобой из одной миски там, и даже «петушок» у нас там один был, помнишь?.. — Лешка завелся. — А про то, что я тоже могу быть совсем не тот, ты не подумал?!
Жора хотел что-то сказать, но Лешка не дал. Они остановились.
— Молчать, рожа! Слушай теперь меня и мотай на ус. Я к тебе по-хорошему приехал, а ты не захотел. Ну ладно, сейчас заткни пасть и веди меня туда, где мы могли бы поговорить без свидетелей.
Дальше шли молча. Пришли к продуктовой базе.
Жора достал связку ключей и открыл небольшой склад. В длинном прохладном помещении стояли ряды ящиков с апельсинами и мандаринами…
— Вот оно что… — Лешка засмеялся. — С фруктами работать да хлеба не наесться?.. Теперь понятно, почему ты так загордился. Дали тебе кормушку!..
Жора открыл небольшую комнату, пристроенную в углу склада.
— Открой сейф, — сказал Лешка. — И вообще ты должен меня слушать, как Господа Бога. Понятно?!
Гипноз действовал безотказно. Жора открыл сейф. Внутри стояла бутылка коньяка и рядом на папках с бумагами лежали две пачки десятирублевок в банковской упаковке.
Лешка переложил деньги в свой карман, а бутылку в дипломат, который купил еще вечером около базара.
— А теперь рассказывай про друзей, у которых много денег. И постарайся никого не забыть.
Жора, опустив голову, рассказывал.
— В тюрьме ты говорил про оружие и документы. Где они?
— Пистолет есть. Документов нет.
— А чего тогда врал?
— Не знаю…
— Пистолет какой системы?
— Не знаю, у милиции такой…
— Значит, «макаров». Нигде не запачкан? — видя, что Жора не понимает, добавил: — В деле был? По людям из него не стреляли?
— Не знаю… Я его купил…
— У кого?
— У бича одного… три года назад…
— Где сейчас бич?
— Не знаю… Его вроде сразу посадили…
— Где пистолет?
— Дома…
Лешка немного подумал.
— Сейчас мы с тобой пойдем и ты мне отдашь пистолет и все наличные деньги, что есть в доме. Завтра начнешь говорить друзьям, что к тебе должен приехать самый дорогой, нет, лучше просто большой друг с молодой женой. К тому времени подготовишь для меня программу отдыха. Имей в виду, что ни один милиционер со мной знакомиться не должен. Узнай имя хорошего художника, а лучше гравера, умеющего делать печати. И про наш разговор никому. Ты все понял?!
— Все.
— Повтори.
Жора повторил слово в слово. Лешка слушал монотонно звучавшие в Жорином исполнении собственные слова и снова удивлялся. Каждый день он открывал в себе все больше и больше способностей. Сейчас он мог запомнить, а главное — потом моментально вспомнить любую информацию. Он мог вспомнить страницу журнала, который читал лет пять назад. Он открыл, что чувствует спиной, а может, и всей кожей внимательный взгляд человека, когда тот смотрит на него… Зато точно так же Лешка начал чувствовать раздражение усталых людей в автобусах, на вокзалах…
В тот же день Лешка уехал. В машине он опять смотрел на море с одной стороны и горы с другой и думал. Вдруг до него дошло, что ему совсем не нужно грабить, можно зайти в любой магазин и выбрать все, что хочется, внушив кассирше, что он заплатил. При необходимости он может зайти в любую сберкассу и взять денег, сколько понадобится. Он может ВСЕ…
Вера, увидев в дверях Лешку, отшвырнула в сторону спицы с пряжей и бросилась ему на шею.
— Лешенька, милый, мне так плохо без тебя!..
У Лешки запершило в горле. Он всю жизнь мечтал о такой девушке и всегда хотел, чтобы она любила его. Ведь все мы мечтаем именно о такой любви — любви без памяти, без рассуждений, когда обняв родного человека, не хочется разжимать руки…
Они, прижавшись друг к другу, сели на кровать. Лешка гладил Веру по плечам и бережно целовал…
Вера встрепенулась.
— Ой, Лешенька, ты, неверное, устал с дороги? Хочешь помыться? У нас прямо в номере душ… Хочешь?..
— Да нет… Я не устал.
— Тогда сейчас будем обедать. А я сейчас думала, вот бы ты приехал!.. Я пока одна живу. Соседка вчера домой уехала, у нее путевка кончилась… — Вера болтала, накрывая на стол. — А купаться мы пойдем? — она повернулась к Лешке, и в глазах у нее блеснули слезы. — Я даже к морю вчера не пошла… Я хотела, чтобы мы вместе…
Вера опять уткнулась в плечо Лешке.
— Ну что ты, малышка моя… — говорил Лешка. — Сегодня и пойдем!
— Я дура, да? Я с тобой недавно познакомилась и уже не могу без тебя… А у тебя много женщин было?
— Ни одной. До тебя ни одной не было, — твердо сказал Лешка.
— Ты неправду говоришь… — не поднимая головы, сказала Вера. — Но я буду так думать…
Лешке страстно, до боли, захотелось, чтобы не было у него этой власти, не было ничего, пусть бы только Вера любила его такого, какой он есть на самом деле… Но он давно знал, что прошлое ни в ком и никогда не проходит бесследно.
— Лешенька, давай кушать… — прервала его мысли Вера.
Каверзнев нажал на кнопку звонка.
— Я открою, Люда! — послышался за дверью голос.
На пороге показался невысокий, крепкого сложения парень с синими от наколок руками.
— Вам кого?
— Мне нужен Аркадий Дербенев.
— Ну, я Аркадий… — парень явно насторожился.
— Мне нужно с вами поговорить.
— О чем?
— Может, вы меня пригласите в дом?
— А зачем?
— Ну, здесь не совсем удобно…
В коридор выглянула молодая женщина с мокрой тряпкой в руках.
— Это кто, Аркаша? — спросила она.
Парень пожал плечами и выжидательно смотрел на Каверзнева.
— Я из милиции… — сказал Каверзнев.
— И что вам надо?
— Может, вы меня пригласите в квартиру?
— А зачем?
Каверзнев растерялся. Он понимал, что большинство из тех, кто отсидел, не полезут, мягко говоря, с поцелуями радости к каждому милиционеру, но такой неприязни не ожидал.
Женщина подошла к Аркадию и встала у него за спиной. Она смотрела на Каверзнева и тоже не ждала от него ничего хорошего.
— Я пришел не из-за вас. Мне хотелось поговорить об Алексее Ковалеве…
Аркадий с минуту так же молча смотрел на Каверзнева и нехотя посторонился, пропуская его.
— Ты иди в комнату, Люда, — сказал Аркадий. — А мы на кухне поговорим.
Каверзнев оглядел кухню, блиставшую чистотой. На небольшой самодельной полочке над плитой стояли кастрюли, на полу лежал шкаф, подготовленный для установки в угол, где в стене чернели дырки для гвоздей.
