Эльмира Нетесова - Утро без рассвета. Сахалин
— Что с тобой? — наклонился к нему Сенька.
— Ты огладил. Деревом. Я вот тут с этим затрепался, ну и забыл.
Сенька оглянулся на Ярового, нахмурился. Встретился с
изучающими, спокойными глазами человека.
— Какого хрена надо?! — заорал бригадир.
— Ты и с Николаем так говорил? — спросил следователь.
— С каким еще Николаем?
— На Карагинском?
Лицо Сеньки вдруг посерело, исказилось в жуткой гримасе.
— Ты его знал? Но я не виноват. Волки его порвали, — сказал он тихо, и, обтерев рукой вспотевший лоб, опустил плечи. — Прости, браток, кто ж знал, что ты его друг. Не обижайся. Тебе — он дорог. А мне — свой, — указал он на мужика, потиравшего ушибы.
— Поговорить надо мне с тобой! — прервал его следователь.
— Говори.
— С глазу на глаз!
— Угрожать, выпытывать будешь? Так я не виноват в его смерти! — заорал Муха.
— Я не за тем. О нем все знаю. И без тебя!
— Ну так что нужно? — Семен бледнел.
— Я жду тебя после работы, Муха! Жду в будке. Слышишь? Сенька сверкнул глазами зло.
— А пошел ты…
АЛИБИ
Яровой представился. Внимательно следил за лицом бригадира. Тот на минуту сник. Потом взял себя в руки:
— Закончу работу, приду.
Пришел он в будку, когда совсем стемнело. Умылся. Поел. И, подойдя к Яровому, спросил:
— Ждешь? А говорить где будем? Здесь?
— Да, здесь.
Сенька повернулся к мужикам-лесорубам.
— Выметайтесь все на пару часов! Мужики послушно покинули будку.
— Ты не догадываешься, почему я здесь у тебя? Что могло привести меня из Армении к тебе, на Сахалин?
— Откуда мне знать, какие у вас дела, — насупился Муха.
— Скажи-ка мне, сколько тебе до конца поселения осталось?
— Вы это не хуже меня знаете, — буркнул Сеня.
— Знаю. Верно.
— А зачем спрашиваете?
— Куда собираешься после освобождения?
— На материк, куда же еще?
— Зовут кенты назад?
— Нету больше кентов. Всех переловили.
— Так и переловили? А кто ж тогда Скальпа убил? — следователь внимательно следил за Мухой. Лицо того оставалось спокойным, даже невозмутимым. Но пальцы, ухватившие край стола, внезапно побелели.
— А я тут при чем? Убили — так убили. Значит, мешал кому-то, — пробурчал поселенец.
— Больших счетов, чем у тебя с ним, вряд ли у кого было. Ведь тебя он…
— Не только мне. Всем. «Сука» он
был! Не за это убить ты его хотел. Калекой тебя из-за него кенты оставили.
Сенька заерзал. В глазах от злобы потемнело.
— Не меня одного… Дракона вон тоже…
— Егор Авангарда не убивал, — вставил Яровой.
— А вы почему знаете?
— Иначе я не сидел бы с тобой здесь!
— Что ж, по-вашему я его убил?
— Я не утверждаю. Я расследую. Все обстоятельства дела.
— Так я отсюда никуда не выезжал.
— Это я уже слышал. Не стоит повторять.
— А как же я мог убить, не выезжая отсюда? — осмелел поселенец.
— Вот это меня и интересует.
— Расследуйте. Мне какое дело.
— С Клещом часто видишься?
— Ни разу.
Аркадий подметил, что Сенька не удивился, не стал задавать вопросов. Значит, знал о Бенине, о том, что тот работает рядом. А ведь много лет на Чукотке сидели вместе. И не поинтересовался. А многое связывало. Молчит. Значит, виделся. Но скрывает. Видимо, есть что скрывать.
— А ты знаешь, что он работает рядом с тобой? — спросил Яровой.
— Какое мне дело.
— Вместе сидели и вдруг — какое дело?
— Сидели, да отсидели. Что мне до него?
А ведь и не удивился, что Скальп убит. Не обрадовался, что отомстили врагу… Значит, знал? Либо кто-то сообщил ему, либо, сам! Но как? Да и кто мог сообщить? Но это можно узнать на почте. А если нет? Ведь на Карагинской ему не приходило ни одного письма. Конечно, сам мог написать. И получить ответ. Но вряд ли. Непохоже, что этот узнавал подобные новости из писем. Но не удивился. И чертовски спокоен. Не возмутился, что его подозревают, Выдвинул алиби. И именно это! Не стал говорить, что, мол, забыл. А алиби! Но возможно он и прав, — думал Яровой.
— А с Журавлевым — Трубочистом — ты давно виделся? — спрашивает следователь.
— Нет. Не виделся.
— Он тоже неподалеку.
— Ну и что? Какое мне до него дело?
— Что кенты пишут тебе? — начал Яровой с другой стороны.
— А что писать? Я не переписываюсь ни с кем.
— Почему же?
— Времени нет.
— А кто тебе о смерти Скальпа сообщил?
— Никто.
— Сам знал?
— С чего взяли? От вас узнал!
— Вот как! И не обрадовался?
— Мне все равно. Самому бы выжить. Нет дела ни до кого. Живы они или нет, пусть сами о себе заботятся.
— Ты, возможно, по-своему и прав. Что ж. Поговорим о тебе, — предложил Аркадий.
Сеня насторожился.
— Как ты здесь зарабатываешь?
— Хорошо. Не жалуюсь.
— Начальство как к тебе относится?
— Как и ко всем. Нормально.
— А с условиями как?
— Терпимо.
— Значит все устраивает?
— Живу понемногу.
— Слышал, что показатели у тебя самые высокие.
— Вам-то хотелось бы обратного?
— Почему же? Ошибаешься.
— Ну как же, больше возможностей, оснований к подозрению.
— Они к твоей работе не имеют отношения. Как лесоруб, ты можешь быть в передовых, а подозрение будет проверяться само по себе.
— Да, засиделся я с вами. Мужики там на дворе ждать устали. Отдыхать им надо, — глянул Муха на часы.
Яровой тоже посмотрел на них. И вмиг узнал по описаниям. Они! Конечно они. И ремешок его!
— Погоди! — удержал Яровой Сеньку.
— Что еще?
— Покажи часы! Сними их.
Муха на минуту растерялся. Снял часы, сжал в кулаке, словно хотел раздавить их, стереть в порошок. Глаза остекленели от бешенной злобы.
— Что тебе нужно? Чего ты хочешь? Не убивал! На часы! Смотри! Что ты увидишь в них?
— Сядь! — повысил голос Яровой. И продолжил. — Где и когда ты приобрел эти часы?
— Где?
— Не помню.
— Когда?
— На свободе еще.
— Так. Но по показаниям знавших тебя ты никогда не имел и не носил на руках ничего. Прочесть эти показания?
— Не носил, когда сидел. А здесь нужны стали. Там без них обходился.
— Хорошо. Сейчас я зачитаю список всех вещей, выданных тебе при отправлении на Камчатку. Читать?
— Читай, не читай, я лучше знаю. Часы эти никому не показывал, они мне в память.
— От кого же?
— Это я не обязан говорить.
— Ладно. Тогда заслушай приметы и описания часов и ремешка к ним. Это — показания человека, ранее близкого к Авангарду Евдокимову. Читать?
— Давай.
Яровой достал показания жены Гири — Ануш. Стал читать:
— Часы марки «Победа»…
— Их миллионами выпускали, — перебил Муха.
— На черном кожаном ремне с обычной стальной застежкой. Стержень застежки сломан и плохо удерживал ремень, — указал Яровой на обломок стержня.
— Это не доказательство.
— Стекло часов имеет трещину посередине — продольную, — указал Яровой на треснутое стекло.
Деревом придавил. Лопнуло. Совпадение.
— Так. Предположим. На обратной стороне часов большая буква «С». Она напоминала кличку владельцу, — прокомментировал Аркадий.
— Не кличка это, а мое имя — Сенька я! Вот и буква! Верно. Сам гвоздем писал, метку ставил.
— Зачем же, если не носил?
— На случай, если украдут.
— Ну что ж, продолжим дальше о приметах?
— Читай, — вспотел Сенька.
— Стрелки часов из разного металла, — повернул Яровой часы к Мухе.
— А что такого? Чинил. Все верно.
— Где?
— В Оссоре еще. Слетай — убедишься.
— Не слишком ли много совпадений?
— Это ты брось. Не те времена. На одних совпадениях ничего не докажешь, — хмыкнул поселенец.
— Так, зови двоих мужиков. Понятыми. Я изымаю эти часы, — сказал Аркадий.
Вскоре в будку вошли двое лесорубов.
Написав протокол об изъятии часов. Яровой предложил подписать его понятым. Те топтались нерешительно. Смотрели на бригадира.
— А зачем они вам? Возьмите мои. Они поновее, — съязвил один.
— Он их в память берег. Мы все их знаем. Зачем отнимаешь? — гудел второй.
— Об этом мы поговорим потом. А сейчас подпишите протокол.
— Я не буду в этой афере, — повернулся к двери первый.
— Я тоже.
— Стойте! Подпишите! Потом он мне их как миленький принесет. Вы ж свидетели! — остановил их Сенька.
Лесорубы неохотно подписали протокол. И, окинув Ярового прицеливающимися взглядами, вышли из будки.
На следующий день Яровой отыскал прораба участка. Решил узнать о Мухе и у него.
Разговорились. Прораб, услышав, кто интересует следователя, откровенно рассмеялся:
