Михаил Серегин - Полет ночной бабочки (Сборник)
Я приняла вызывающую позу, выставив вперед ногу и подбоченясь. Артак остановился, потом, словно завороженный, устремился ко мне, не сводя с меня выпученных как у вареного рака глаз.
«Иди, иди, придурок», – думала я, ликуя. Иди, только смотри не споткнись. А то ведь носом об асфальт ткнешься. Иди, иди. Сегодня тебя ждет жаркая ночь. Сегодня ты мне не только руки, задницу целовать будешь, но не получишь свое, пока не скажешь все, что мне нужно.
– Света? – сказал он хриплым от волнения голосом, когда мелкими, семенящими шагами приблизился ко мне. – Света, вы свободны?
– Как скажешь, Артак, – отвечала я, равнодушно глядя мимо него. – Мы люди подневольные.
– Пойдемте, Света.
Он бережно взял меня за руку и попытался увлечь в гостиницу.
– Сейчас, только докурю. – Я высвободила руку.
И хотя оставался крохотный окурок, я с наслаждением высосала его до конца, пока не начал тлеть фильтр. Артак не отрываясь смотрел на меня. Наконец я выбросила в урну окурок, и мы пошли в гостиницу. Артак обвил рукой мою талию, а я с безразличным видом смотрела прямо перед собой, будто до его страсти мне нет никакого дела.
В номере, едва захлопнув за собой дверь, Артак накинулся на меня, трясущимися руками стал раздевать, оторвал пуговицу. Не церемонясь, я ткнула ему локтем в солнечное сплетение, и когда он, охнув, обмяк, отшвырнула прочь от себя. Но так, чтобы он мягко приземлился на кровать.
– Ты что, сдурела? – Артак ошалело смотрел на меня.
– Не люблю, когда мужчины торопятся.
Я поправила кофточку, разгладила брюки. Артак засопел, уставившись на меня.
– Ты зачем Костю убил? – спросила я небрежно. Он перестал сопеть, зло посмотрел на меня.
– Ты точно спятила, – проговорил он наконец в ярости. – С чего ты взяла, что это я его грохнул?
– Думаешь, я забыла, как вы схватились вчера возле гостиницы?
– Но он же у меня постоянно клиентов увозит.
– Вот ты и грохнул его, – сказала я равнодушно, – чтобы больше не уводил.
– Да ты что, рехнулась? – взревел Артак, вскакивая с дивана.
Я посмотрела на него в упор, прямо в глаза, и он смутился.
– Слушай, Света, – проговорил он уже спокойно, – зачем тебе все это нужно? Какое тебе дело до того, кто его убил?
– Моя подруга из-за этой истории в тюрьму попала, – сказала я, отвернувшись к окну. – А девочки считают, что это сделала я.
– Но, Света, клянусь, я тут ни при чем! – воскликнул Артак. – Сама посуди, если бы я хотел его убить, не стал бы скандалить с ним на улице! Не пришел бы сюда после убийства девочку снимать.
– Убийцу тянет на место преступления. Его мучают угрызения совести, – заметила я. – Разве в жизни все разумно и логично?
Однако в глубине души я чувствовала, что Артак не лжет. Не убивал он Костю. Это было тщательно продуманное и спланированное убийство. Лекарство в коньяк подсыпать, чтобы на естественную смерть было похоже. О ложном следе позаботиться. Коробочку в карман Юлиного плаща подсунуть. Ну прямо как в детективном фильме.
Погруженная в размышления, я опустилась в жесткое гостиничное кресло, Артак сел на кровать. В его устремленном на меня взгляде впервые за время нашего знакомства была не звериная жажда траха, а что-то вроде человеческого внимания и сочувствия.
– Что, подругу жаль? – спросил он вполголоса.
– У нее мать больная осталась, – отвечала я со вздохом. – Ухаживать за ней некому, лекарство колоть.
Артак понимающе кивнул.
– Это ты коньяк Нине Петровне подарил? – спросила я после паузы.
– Ну я, что дальше? – Артак снова насторожился.
– Зачем?
– Так она велела. Сказала, не пустит иначе больше в гостиницу.
Я вытаращила глаза.
– Как это не пустит?
– У меня же местная прописка. А с местной пропиской поселять в гостиницу не имеют права.
Точно. Я вспомнила это старое, сохранившееся с советских времен правило. Вот почему в нашей гостинице так мало постоянных клиентов, все больше иногородние.
– Я и так доплачиваю шестьсот рублей за каждую ночь, – продолжал Артак. – Теперь вот еще коньяк пришлось купить.
– А Костя тоже доплачивал? – поинтересовалась я.
– Нет, он, сволочь, хитро устроился. У него в паспорте прописка: село Расково, а это у самой границы города. Возле поселка Солнечный. Там, в Раскове, у него дом.
– Ты был там?
– Нет, люди рассказывали.
– Все равно это очень далеко. Еще дальше, чем Солнечный.
– Нет, на машине недалеко, на машине тут по городу нет расстояний. Мы же по всей области грузы перевозим. Вчера вот он в Перелюб гонял, клиента мне перебил, сволочь, а это почти триста километров.
Я понимающе кивнула, хотя для меня, всю жизнь прожившей в городе, названия всех этих райцентров были пустым звуком.
– Значит, коньяк заказала Нина Петровна, – проговорила я в раздумье.
– Думаешь, это она? – Артак с сомнением покачал головой. – Вряд ли. Ей вся эта история – удар по репутации заведения. Добровольно она бы на такое ни за что не пошла.
– Ну, почему, – возразила я, – если заплатили хорошие деньги?
– И потом, мой коньяк – не улика, – заявил Артак. – Ведь она могла взять его и в ресторане. Для этого не нужен целый ящик.
Я вздохнула. Что ж, может быть, Артак и прав, и история с этим ящиком – чистое совпадение. Краем глаза я заметила, что взгляд Артака снова начинает лихорадочно блестеть. Еще немного, и он опять набросится на меня.
– Нет, Артак, – сказала я, поднимаясь, – не сейчас.
– Слушай, я деньги заплатил, – он тоже вскочил.
– Скажи мне, кто мог его убить? Ты же был с ним знаком. Знаешь даже, где у него дом. Тебе что-нибудь должно быть известно о его связях, друзьях, недругах.
– Да откуда я знаю? – Руки Артака тряслись от возбуждения. – Слухи ходят, что он с криминалом был связан. Потом завязал, женился.
– Женился? – я опешила. – Значит, он от жены к нам бегал?
– Так жена на восьмом месяце и уже в роддоме. Попалась, как крольчиха, сразу забеременела. Они и погулять толком не успели.
Я задумалась. Действительно, одно время Костя исчез месяца на четыре. Потом снова стал появляться. Значит, это он…
Но додумать эту мысль до конца я не успела. Потому что Артак набросился на меня и стал раздевать, я ему помогала, чтобы не порвал мою одежду. Мне показалось, что в этот раз он был менее груб. Но когда, тяжело дыша, перевернулся на спину, вдруг сказал:
– Останься до утра, хорошо?
Таким образом, у меня появилась возможность выспаться перед визитом в милицию. Утром, одевшись и собравшись уходить, Артак полез во внутренний карман, вытащил пачку пятидесятирублевок и протянул мне.
– Возьми, – сказал он, – позаботься о матери твоей подруги.
Я смотрела на него во все глаза, не зная, что и думать.
7
Коридор на втором этаже здания областного УВД оказался сумрачным, полутемным, узким, по обеим сторонам кабинеты. Над дверью с номером «37», а именно этот кабинет был указан в повестке, висели две таблички: «Старший оперуполномоченный капитан Потапов Ю.В.», «Оперуполномоченный лейтенант Васянин Т.Н.». Я толкнула дверь, но та оказалась запертой.
– Там сейчас никого нет, – услышала я голос за спиной. – Они по вызову умчались. Велели ждать их.
Я оглянулась. На деревянной лавке сидел парень лет двадцати, высокий, симпатичный. Однако меня давно не интересовала внешность мужчин, только их карман.
– Присаживайтесь, – сказал он, указывая на место рядом с собой. – В ногах правды нет.
Я села. Парень смотрел на меня пристально, слегка улыбаясь. Мне стало досадно. Нечего пялиться. Выкладывай шестьсот рублей, и я буду твоей. Хоть на целую ночь, хоть на всю жизнь.
– А вы к кому, капитану Потапову или лейтенанту Васянину? – поинтересовался он.
– Не знаю, – пожала я плечами. – В повестке указан только номер комнаты.
– А можно взглянуть на вашу повестку?
Я подумала, что это уже наглость. Однако достала из сумочки повестку и подала ему.
– «По делу об убийстве Пестикова Константина Дмитриевича», – прочел он. Это значит к капитану Потапову, он ведет это дело. Я, кстати, тоже к нему и тоже по этому делу, – объявил он, возвращая повестку.
Я пристально посмотрела на него.
– Вы его напарник?
– Нет, – он рассмеялся. – Костя же не дальнобойщиком был, он один ездил. Я его шурин.
– Шурин – это брат жены, что ли?
– Точно, – он усмехнулся. – Меня зовут Сергей.
– Светлана, – ответила я.
– Вы ведь в гостинице работаете?
Я вздохнула. Юноша был в курсе.
– Да, в гостинице.
Он придвинулся поближе, спросил полушепотом, лукаво глядя на меня:
– Это он с вами был в ту ночь?
Я отрицательно мотнула головой и отодвинулась.
– Та, с кем он в ту ночь трахался, сейчас в тюрьме, – пояснила я. – Она главная подозреваемая. А я свидетельница.
Сергей с наглой ухмылкой продолжал рассматривать меня.
– А вы ничего, – сказал он наконец. – Я вас, путан, по-другому представлял. Что все они потасканные, грязные, измученные. А вы… На улице встретишь, ни за что не подумаешь.
