Алексей Грачев - Ордер на смерть
— Вот незадача! Молодой человек, что же мне с ними делать?
— Щас! — тяжело дыша, успокоил ее Андрей. — Щас я этих подонков сам выгружу. Девушку ударили, подлюги такие!..
Он и в самом деле одного за другим выкинул пацанов на улицу. И спросил у переставшей дрожать и плакать девушки:
— А тебе дальше ехать, красавица? Или здесь выходишь?
— Дальше… На следующей выхожу, — торопливо ответила черноволосая школьница и пригласила его жестом сесть к ней поближе.
Что потрясло Ярого, так это ее необыкновенная ласковость: сначала девушка погладила его по волосам, а потом неожиданно прильнула своими сладкими, пахнущими вином губами к его пересохшим губам. «Ого, — подумал Андрей, — стоило подраться!..»
Так, целуясь, и больше того — девушка сама положила ладонь Ярого на одну из своих полных и упругих грудей, они проехали до остановки, где обоим, как выяснилось, надо было выходить… Ярый проводил ее до дома, там они тоже целовались в подъезде. Но когда она потрогала напрягшийся под плотной материей брюк член Андрея, то выдохнула ему в лицо, улыбаясь в полумраке подъезда:
— Ой, кажется, мы увлеклись… Как тебя зовут, спаситель? Меня — Катя. Катя Пятилетова. Вот тут я и живу.
— Андрей Ярцев, — шутливо поклонился ей Андрей. — Поэт.
— И боец неслабый! — заметила Катя. — Ярцев… Да я же знаю ваши стихи! Мне подруга моя, Танька, давала почитать. Это же ваше: «Иней на платье и роза в руке…»
— Мое! — удивился Андрей. — А вы что, любите поэзию?
— И сама пишу немного, — призналась Катя.
На том они и расстались — кто-то поднимался по лестнице и спугнул их. Даже номерами телефонов не обменялись.
Позже Андрей еще и упрекал себя: «Есть любимая жена, не хочется обманывать ее — амурные истории разводить на стороне. Если еще раз встретимся с Катей случайно — позову на концерт, а нет — значит, так самой судьбе угодно. Зачем девчонке голову морочить? Да у нее и парень есть, наверное…» И с тех пор он Катю не видел.
Но вот прошел почти год — и они вновь встретились: здесь, в этом кафе, где отмечался столичным бомондом пушкинский юбилей…
— Ты, Жора, крайне циничен, — сказал Теплову Андрей. — Я понимаю, каждый мужик на эту девушку облизывается, но она — моя знакомая, понимаешь? Не надо было тебе про «рабочие губы» тут пошлить!
— Ну я же не знал! — развел руками крепко уже поддавший к этому моменту критик. — Мне-то все равно, я и к ее подруге могу клеиться…
— Обожди! — перебил его Андрей, заметив, что Катя с удивлением разглядывает его (в черных брюках, черной майке с портретом Пушкина и в белом пиджаке со значком «200 лет А.С. Пушкину» на лацкане), словно не верит своим глазам — видимо, узнала. — Обожди… — повторил Андрей. — Скажи на диктофон, пожалуйста, несколько слов о мероприятии и о самом Александре Сергеевиче, а? Мне последнее интервью нужно сделать!
— Хорошо, — сказал Теплов. И наговорил что-то там в микрофон, после чего спросил Ярого: — Ну что, все? ТУ на меня больше не в обиде?
— Нет-нет! — успокоил его Андрей. — Пошли к девочкам…
Они пробрались сквозь толпу к Кате и ее подруге. Катя так обрадовалась Андрею, что у него сладко защемило в груди.
— Хочешь вина? Или водки? — спросил он девушку, вытирая ее помаду со своей щеки. — В губы лучше бы поцеловала…
Она рассмеялась и при всех, нисколько не смущаясь окружавших их людей, прижалась влажными губами к его губам. Потом стала водить язычком по его языку… Они так долго целовались, что на них стали обращать внимание. Кто-то даже зааплодировал.
— Еще? — спросил Катю Ярый, когда она оторвалась от его губ. У него закружилась голова — он почувствовал возбуждение.
— Нет! — засмеялась Катя. — Хорошего понемножку… Лучше принеси нам с Олесей вина: сухого, белого. Я так рада тебя видеть! А что — твоя жена здесь? Еще ревновать будет…
— Раньше надо было спрашивать! — Андрей посмотрел в ее лукавые, искрящиеся весельем глаза. — Нет, жена на даче…
Он сходил за вином, принес его Кате. За Олесей вовсю ухаживал Теплов — и кажется, девушке это было очень лестно.
Между тем вечеринка подходила к концу: отыграли программу джазмены, телевизионщики смотали провода и унесли камеры. Народ, наевшись и напившись, потихоньку покидал зал. Русалка тоже куда-то исчезла.
Андрей посмотрел по сторонам и спросил Катю:
— А ты как сюда попала? Я-то как журналист, ну а ты?
— И я тоже! — Теперь удивилась она. — Вот не знала, что мы оба этим делом на хлеб с маслом зарабатываем… Ты что дальше думаешь делать? Я бы с тобой поболтала, но мы с Олесей сейчас убегаем: у нас еще как минимум два мероприятия.
— У меня книга вышла, — сообщил Андрей. — Вернее, завтра я за ней в типографию поеду. Завтра же в ЦДЛ — ее презентация.
— Да? — прищурила глаза Катя. — Поздравляю! И в котором часу?
— В семь вечера… Приходи, если сможешь, я тебя встречу. А тебе сегодня обязательно надо убегать? Может, погуляем?
— Ой, сегодня на сто процентов не могу! — вздохнула Катя. — Дело на сто миллионов — и уже опаздываю. А завтра… Завтра — смогу!
— Ну и отлично! — обрадовался Андрей. — Чем еще занимаешься? Учишься в институте? Замуж не вышла еще?
— Рано мне замуж, — усмехнулась Катя, — учусь. А ты что делаешь?
— Работаю в газете, стихи пишу, жену люблю… — Андрей взял ее за руку и предложил выпить на брудершафт.
Они выпили, потом опять принялись страстно целоваться. И вместе пошли к выходу.
Катя и Олеся сели в машину и уехали. Взволнованный Андрей долго смотрел им вслед. Ведь Катя успела ему на прощанье шепнуть: «Хочу тебя!»
Все, что сообщил Кате Андрей, было правдой. И в самом деле: его любимая жена Анна, поэтесса и корректор газеты «Московские новости», уехала надолго на дачу к родителям. Да не одна, а с котиком Катрюшкой. Ее родители-музыканты вдруг разбогатели — кажется, получили из США неожиданное наследство, — немедленно купили себе дачу и вручили большую сумму денег зятю и своей дочери. Конечно, этой суммы не хватило бы и на то, чтобы купить себе комнату в Москве, но Андрей с Анной посоветовались и приобрели все самое необходимое, включая одежду. А кроме того, сумели выплатить первый взнос за квартиру спонсору Игорю. На этом деньги кончились, и эйфория прошла сама собой. Все осталось по-прежнему: супруги (а им обоим уже было под тридцать) вздохнули и принялись за свои привычные дела — за работу, учебу, быт…
Андрей не хотел, чтобы Анна уезжала на дачу, но ее родители уговорили дочь. Она взяла на работе отпуск за свой счет и уехала, взяв с Ярого обещание иногда, по возможности, к ней приезжать.
Теперь он скучал без жены: Андрей ее по-настоящему любил — и вообще был очень к ней привязан. Однако пока выбраться на дачу не мог — в Москве ждало много работы: приходилось то висеть на телефоне, то писать новые статьи в ставший еженедельником «Чертополох» Рудольфа Мерингера. Да к тому же у него только что вышла его первая большая поэтическая книга, и он потратил уйму времени и Сил на организацию вечера в ЦДЛ, на его анонс в прессе, на радио и телевидении. Шутка ли: собрать полный зал да еще сделать так, чтобы публика покупала книгу?! Андрей сильно нервничал — и сегодня выпил водки «Пушкин» еще и для снятия стресса.
Анна давным-давно закончила Литературный институт, а вот Андрей сейчас совмещал учебу в нем, на заочном отделении, со своей журналистской деятельностью. Так что забот у него хватало. Учился он даже не ради диплома, который не имел особенного веса на рынке вакансий, — скорее ради несколько подзабытой уже творческой атмосферы. Как-никак, а в институте он мог поспорить о стихах с какой-нибудь юной поэтессой или посетить лекцию знаменитого критика, знатока «серебряного века».
Андрей не оставлял надежды пристроить в какое-нибудь издательство уже написанные им роман и сценарий супербоевика — на современную, животрепещущую тему: о молодежи и наркотиках.
Он заставлял себя учиться аккуратно и прилежно, несмотря на то что многие студенты и преподаватели уже и так открыто восхищались его незаурядным литературным талантом. «Головокружения от успехов» не было: Андрей держал себя в руках. Мало ли в Москве талантливых людей? Да на каждом углу можно таких встретить! Однако если у многих поэтов уже имелось по пять — десять выпущенных книг, то он наконец-то сподобился выпустить лишь свою дебютную…
А ведь и этого могло не быть! Когда-то Ярцев, прямо с институтской скамьи, был призван на срочную военную службу. И сразу же вся жизнь этого паренька, приехавшего покорять Москву из Новосибирска, резко изменилась. Сначала он попал в элитную учебку ВДВ, под Псков. За ней последовали полтора года службы в горячих точках. Ярцев успел повоевать и в Чечне, и в Таджикистане, причем уже как спецназовец ГРУ. Отслужив (а ведь многие из горячих точек так и не вернулись!), Андрей возвратился в Москву — решил навсегда покончить с войной и переключиться на другие дела.
