Алексей Грачев - Ордер на смерть
Лариса подцепила длинным черным лакированным ногтем обложку фотоальбома, лежавшего в кухне на скатерти стола, без особого интереса перелистнула несколько страниц с пожелтевшими фронтовыми фотографиями, захлопнула альбом и сказала:
— Ох, Левушка, ну, конечно, я — за! Давай я прямо сейчас обзвоню девчонок. Только на сколько им назначать?
— Ну, давай на семь вечера, — хмыкнул Солдатов, — а то мне в офис надо заскочить и потом еще кое-куда. Как, годится?
— О’кей, — улыбнулась ему жена и, взяв из рук мужа мобильный телефон, принялась расхаживать по квартире, разглядывая комнаты, ванную, прихожую и морща носик от застоявшегося аптечного запаха.
Потом Лариса принялась щебетать в трубку:
— Валечка, ты? А я — не падай! — знаешь, где сейчас? Нипочем не угадаешь!.. В нашей с Левой новой квартирке! Ага… Что?.. Да так, прикупили по случаю. Теперь, в общем, у нас тоже, как и у тебя с Гариком, будет целых три семейных гнездышка. Спасибо! Слушай, подруга, как насчет отметить это дело в «Пекине»? Кто будет? Ну… Я Инге еще позвоню, Маргарите. О’кей?..
Лев Леонидович расстегнул пуговицу на рубашке и приспустил, ослабил немного галстук — в Москве такая жара, а он в деловом костюме мотаться должен! А что поделаешь — обычный рабочий день: он же не лох какой-нибудь, чтобы с клиентами в футболке общаться… Достал из портфеля бутылочку минералки, отвинтил пробку, хлебнул. Потом извлек из кармана платок и смахнул капельки пота с красного от духоты лица.
Лариса продолжала щебетать, смеяться в трубку — еще и закурила:
— Алё, Марго?.. Ну как, придешь?.. Леве привет? Да, передам. Ну, представляешь, полный отпад — я в ванне была, а он заходит, ты его знаешь, говорит так, между делом: «Ларка, ругаться не будешь? Я тут кучу денег потратил…» Ну, балдеж! А потом вздохнул и лукаво так посмотрел — и выяснилось, что сейчас поедем новую квартиру смотреть. Фантастика, правда? Вот по этому поводу и приглашаем вас с Сережкой… Короче, подруга, не томи, — будешь или нет?.. Ясно. Ну, до встречи…
Она вернула наконец мобильный телефон мужу и поцеловала его в щеку:
— Ты, Левушка, у меня самый-самый!.. Марго с Валькой обзавидовались, а Инга так вообще на жопу села. Она в отрубе полном — счастливая ты, говорит, Ларка, такой мужик у тебя!
Солдатов довольно ухмыльнулся, потом посмотрел на часы:
— У-у, Ларка, пора по коням… Ты дуй домой, я доброшу, а мне надо ехать бабки получать. Не могу опаздывать, все!
Он тоже быстро полистал фотоальбом Виноградова, решительно его захлопнул и пошел к двери. Через минуту парочка уже закрывала входную дверь снаружи своим ключом.
В это время по лестнице поднималась Игнатьевна с полными авоськами. Увидев, что из квартиры Виноградова выходят незнакомые ей люди, она попросту остолбенела. Однако справилась с собой и, поздоровавшись, спросила:
— Простите, люди добрые, это что же? Вы откуда здесь? То есть… Вам что-то известно о Николае Тарасовиче, да? Или…
Солдатовы переглянулись в недоумении. Потом Лев Леонидович сказал, сунув ключ от двери в карман пиджака:
— О каком Николае Тарасовиче? О прежнем хозяине, да?
— Ну, о Виноградове спрашиваю, соседе моем. Это ж его квартира!.. Простите бабку старую, что пристаю. Вам что-то о нем известно? Иначе как вы здесь очутились, не пойму…
— А-а! — протянул Солдатов. — Вот вы о чем… Так помер он — вы разве не в курсе? А мы теперь тут жить будем. Вот так.
— Как помер? — опешила старушка. — И что — справка есть?
— Все есть, бабуля, все документики… — Лев Леонидович опять посмотрел на часы. — К сожалению, у меня крайне мало времени, чтобы с вами обсуждать эту тему. Мы спешим с женой.
— Да нет, я так, из любопытства, — засуетилась Игнатьевна. — Я ждала, что он объявится. Пропал ведь, бесследно. Сами понимаете, ждала его — а тут вдруг вы появляетесь… Как же он помер, не знаете?.. Ну, простите, если отвлекаю. Просто мы с Тарасычем столько лет соседями были… А потом он пропал…
— Бывает, бабушка, бывает, — равнодушно сказала Лариса, разглядывая свои ухоженные пальчики в дорогих перстнях. — Но вот, значит, как сложилось. Теперь мы будем вашими соседями.
— Ага, ясно. Еще раз простите… — Игнатьевна подняла авоськи и пошла к своей двери. Прежде чем открыть ее ключом, она искоса еще раз посмотрела на супругов, торопливо спускающихся по лестнице… Новые, значит, соседи. Вон как все обернулось!
Уже на следующий день в бывшей виноградовской квартире закипели ремонтные работы. Подъезд наполнился грохотом и шумом.
Игнатьевна с удивлением глядела на бойко командующую рабочими загорелую Ларису, которая по-прежнему с презрением обходила пожилых жильцов этого дома, делая вид, что просто никого из них не замечает… Что они для нее? Недочеловеки какие-то. Оно и понятно: в тех сферах, где Лариса проводила большую часть жизни, говорили и думали совсем о других вещах — не в пример старикам, живущим в доме на Таганке. Ну, бродят по двору граждане, потрепанные жизнью, — ей-то что за дело?
Лариса частенько бывала и с похмелья — злилась на рабочих, подгоняла их такими словами, что те чесали в затылках, а потом с еще большим рвением принимались за ремонт. Сроки им поставили жесткие, а запросы у их работодательницы были необычайно высокие.
— Блин, была бы я мужиком, — орала на них Лариса, — я бы соображала побыстрей, чем вы, точно! Что здесь непонятного? Эту стену ломайте на хрен! Да не так! Отсюда начинайте! Вот, чтобы ничего не осталось, взяли да долбанули… Ох, какая с вами морока! А вы что как мухи сонные бродите? Мусор грузим на носилки и быстренько выносим, там контейнер на улице. Ну же!
Надо воздать ей должное — работала и сама как зверь: постоянно возилась то со шпоном, то с обоями, то с краской. Она действительно имела опыт перепланировки и дизайна квартир, но в этот раз ей хотелось не только удивить своих подруг красотой нового семейного гнезда, но и превзойти их во всем. Что в итоге ей и удалось: когда через пару недель к ней на новоселье пришли и Маргарита, и Валька, и Инга, все с мужьями, они просто рты разинули: из бывшей неухоженной, старой, пыльной квартиры Лариса сумела создать что-то вроде жилого офиса. На стенах отливали золотом страшно дорогие, модные сейчас, обои. Куда-то делись и старая плита из кухни, и порыжевшая от времени чугунная ванна, и дешевенький унитаз — теперь гости осторожно ступали по дорогому паласу, щелкали языками от восторга, разглядывая камин, тигровую шкуру на полу, ванную комнату, выложенную потрясающе красивым синим кафелем, с белоснежными унитазом и ванной «от Виллероя», фонари над сверкающей металлом кухонной плитой, столы красного дерева на гнутых ножках, сервизы стоимостью примерно в пятнадцать тысяч долларов. Квартиру теперь было просто не узнать.
Лариса, воркуя с подружками, проводила узкой ладонью по обоям, по обновленным узорным шпоном дверям, небрежно бросала, любуясь произведенным впечатлением, фразочки типа:
— А здесь я хочу подлинник Пикассо повесить, но еще не успела. А вон там будет коллекция старинных икон…
— Ну Лариска, ну даешь! — завистливо ластились к ней подруги. — Красотища-то какая! Высший класс! Зашибись…
И дергали мужей за рукав: мол, а ты чего, рохля? Что — не можешь такую же роскошь приобрести и установить? Солдатовы смогли, а мы что — хуже их, что ли? Тоже хотим вот так!..
Охали и ахали, разглядывая спальню с зеркальным потолком и громадной двуспальной кроватью — белой, с хитрыми круглыми вырезами в спинке, стоящей явно большущих денег.
Лариса, расхаживая по квартире во всем фирменном — даже шлепанцы на ней были «от Гуччи» и стоили две с половиной штуки баксов, — была счастлива…
Когда же гости разъехались, она прыгнула в кровать к сопящему Левушке — он, по обыкновению, включил видик и уже смотрел порнушку, чтоб побыстрей возбудиться. Закурила, разглядывая, как на экране одна блондинка обслуживает сразу восьмерых парней, — и набросилась на мужа, оседлав Леву и нанизав себя на его «пушку» впечатляющих размеров… Стала биться, кричать, ёрзать на нем — и вскоре они одновременно достигли вершины наслаждения.
Утром Лариса, с небольшого бодуна, выходила за покупками — как она выражалась, решила «сделать шоппинг». И нос к носу столкнулась со своей соседкой, старушкой Игнатьевной. С ней рядом мялся какой-то небритый тип лет шестидесяти…
— Мы это… — смутившись, пробормотала Игнатьевна, — хотели бы на память о нашем Тарасыче его вещи попросить. Фотоальбом…
— Раньше надо было, тетенька! — буркнула в ответ Лариса. — Мы все выбросили давным-давно. У нас же тут не музей древностей… — И легко поскакала вниз по ступенькам лестницы.
Глава вторая
На столе лежала русалка — обворожительная девушка, натуральная блондинка ослепительной красоты, которую вовсю фотографировали журналисты, щелкая вспышками. А она слегка покачивала сверкающим хвостом. Андрей Ярцев, или Ярый, сложил рупором ладони и прошептал ей:
