Алексей Колентьев - Агрессия: хроники Третьей Мировой войны
- Девятка, направление юго-юго восток. Скорость полтора, дистанция три, как принял?
Лишний раз можно не отвечать, я просто показал знаком, что всё понял. Постепенно тело стало повисать в чёрном, непроницаемом пространстве. Сделав пару вдохов, отталкиваюсь от борта лодки и следом за Симой иду вверх, туда где на палубе под рубкой в специальных держателях закреплены плавсредства. Слышу только лёгкий треск помех в наушнике и собственное дыхание. Мрак немного разгоняют узкие лучи двух наплечных фонарей ребризера – так называют этот дыхательный аппарат, который компоновкой немного походит на парашютную систему [7]. Горб за плечами, выпуклая «подушка» смесителя впереди. И всё это скреплено жёстким каркасом их титанового сплава, хотя по-прежнему весит дофига.
- Клещ, твоя «лайба» вторая по левому борту. Заводи и пристраивайся за мной.
Смутная тень командира размытым пятном висела впереди и в этот раз пришлось ответить, отмолчаться не получилось.
-Принял. Есть пристраиваться и следовать.
Немного поднырнув, освобождаю защёлки креплений буксировщика и высвободив массивную тушу аппарата цепляю сзади слева к корпусу контейнер со снаряжением. Забираюсь в седло, развинчиваю гнездо для подключения интерфейса управления. Соединив гибкий шнур нашлемного дисплея с бортовым компьютером буксировщика, жду, пока идёт полоса загрузки программного обеспечения. Через пару секунд, на дисплее перед глазами побежали тестовые таблицы запуска, затем появились координатная сетка и датчики приборов – скорость, давление дыхательной смеси, уровень заряда аккумуляторных батарей, радар ближнего обнаружения. Вспыхнули четыре зелёные метки на радаре, я тронул тумблер старта на левой рукояти руля. Корпус буксировщика мелко завибрировал и аппарат двинулся вперёд. Набрав нужную комбинацию на виртуальной клавиатуре перед собой. В левом верхнем углу дисплея проецируемого на стекло маски, побежали пока ещё зелёные цифры обратного таймера. Спустя час они станут жёлтыми, а когда покраснеют – лучше уже быть на поверхности иначе – верная смерть…
- Навигационные метки установлены, обратный отсчёт включён. Девятый готов к движению, приём.
- Принял, начинаем движение. Курс, скорость и дистанция – прежние. Огни гасим, идём только по приборам.
Буксировщик оторвался от палубы лодки и повис в тёмноё бездне, рядом с ещё четверыми собратьями. Дрожь аппарата стала привычной, я занял своё место в строю и начался безмолвный путь в полной темноте. Частичка сознания всё же не может успокоиться, мысли о поисках одолевают даже сейчас.
- Клещ, ты главное не спи, по монитору ты как киборг: не телеметрия, а запись прямо.
Чёрт, опять он проверяет, да попутно прикалывается. Знал бы в чём дело, так бы не веселился. Однако придётся снова стать нормальным, выкручиваться:
- Ты бы видел мой сон, командир: борщ со сметаной, а на второе…
- Ладно, потом доскажешь, я так – проверял состояние. Теперь молчим, отбой связи.
… Когда ротный проводил беседу перед этим заданием, он почему-то особо упирал на всякие страхи: не боюсь ли того, да не страшно ли это. Сказать, что страха нет уже давно, значит подписать рапорт о переводе. Нет, на фронте тоже можно жить, просто там гораздо больше времени придётся общаться с народом, а мне это не нужно. В отряде же я могу искать собственный страх не вызывая подозрений. Ребята обычно или заняты или измотаны, чтобы замечать как я изменился после того обстрела.
Маршрутизатор пискнул, заставляя отжать рулевой штурвал на две четверти от себя. Цифры глубиномера дрогнули: шестьдесят пять, семьдесят, восемьдесят восемь… девяносто метров. Дышать стало немного труднее, однако расфокусировки зрения и глюков не было, значит всё в норме. На такой глубине, нас не обнаружить стандартными средствами поиска, сейчас мы просто группа китов или ещё какой-нибудь местной живности…
…Тогда, после яркой вспышки разрыва тоже сразу стало темно и тихо. Звук и свет словно кто-то отключил одним резким ударом лишив меня способности видеть и слышать. Ещё я успел подумать, что умер. Но следом пришли звуки чьих-то голосов и кусочек звёздного неба… ну и конечно мёртвое, безглазое лицо Михальчука. Потом ослепительная вспышка, в лицо ударил яркий луч фонаря, закреплённого на автоматном стволе. Чужая речь, тёмное, почти чёрное лицо и неестественно белые зубы, когда вражеский солдат пытался перевернуть тело капитана, под которым я лежал. Непроизвольно сжав пальцы на ремнях «разгрузки» покойника, я вцепился в пропитанную кровью скользкую ткань. Амер сначала потыкал стволом спину трупа, потом дёрнув пару раз, отступился и отойдя на пару шагов назад вскинул к плечу автомат. Снова яркая, ослепительная вспышка света и…
-Та-та-ах!
Свет по какой-то причине оказался быстрее звука выстрела.Тело командира дёрнулось, принимая в себя выпущенные пули. Побелевшими от напряжения пальцами я почувствовал их удары, но не выдал себя ни единым звуком. Напряжение сковывало так, что теперь уже трудно было понять, а жив ли я сам?.. Перекинувшись несколькими словами с двумя приятелями, стрелявший смачно плюнул в спину изуродованного тела Михальчука и выбравшись из воронки пошёл прочь. Ещё какое-то время я лежал не двигаясь, от холода пронизавшего до кончиков пальцев, мне казалось, что пришла пора умирать…
- …Девятка, как принял?!..
В сознание снова ворвался голос моего нынешнего командира, прогнавший яркую вспышку воспоминаний. Но в настоящем тоже царила непроглядная тьма. Сверившись с показаниями приборов, я скорректировал курс и буксировщик стал плавно подниматься вверх, мы снова меняли глубину. Семьдесят… шестьдесят восемь… пятьдесят три метра.
- Принял нормально, Первый. Меняю курс, корректирую положение.
- Ты в норме, Клещ? А то по твоей телеметрии всё одно ни черта не поймёшь.
- Всё в порядке, командир.
- Ладно, на берегу поговорим… Отбой связи!
-Принял, отбой.
Теперь тьма вокруг немного рассеялась, водная толща теперь переливалась всеми оттенками тёмно-зелёного. На поверхности позднее утро, мы прошли большую часть пути. Цифры таймера уже окрасились в бледно-жёлтый цвет, минуло два часа с тех пор как мы покинули борт подлодки. Вдруг, индикатор ведущего на радаре замигал и остановился. Снова замигала и искривилась вправо стрелка вектора направления, я вывернул штурвал вправо. Отряд выстроился в цепь, в окружающей зелени водной толщи, различить друг друга было почти невозможно – так, мутный силуэт и всё. Ещё одним признаком приближения к цели стало появление противовдолазной сети, которая преградила нам путь спустя ещё полчаса. Сима приказал перейти на холостой ход и лечь в дрейф. Мы снова повисли в пространстве, пока командир и приданный группе на время задания боевой пловец подойдут к сплошной мелкоячеистой завесе из высокопрочного сплава, перекрывшей путь к побережью. С нами пошёл один из немногих оставшихся настоящих боевых пловцов, имеющий квалификацию на преодоления подобных подлянок. Он же был инструктором обучавшим нас, сухопутных, как погружаться с ребризером. Командир дал команду наблюдать по секторам, а сам вместе с инженером стал собирать сложную конструкцию рамки с термитным зарядом. Через десять минут, они наложили собранный прямоугольник на участок сети и отошли метра на три разматывая страховочные шнуры крепившиеся к рамке. Затем последовала короткая яркая вспышка и участок сети вывалился назад, повиснув на тросах. По сети, одновременно со вспышкой прошёл разрядный импульс, выводящий встроенные в неё простейшие датчики. Теперь амеры вышлют патрульный катер, перекроют район, а сюда пойдёт группа таких же как наш спец, боевых пловцов. Другое дело, что сейчас подобный разрыв произвели ещё три группы вроде нашей. Их целью станет дать себя обнаружить и уйти под прикрытие группы наших кораблей. Снова мигнул вектор направления на нашлемном дисплее и мы втроём втянулись в пробитую дыру, командир с инженером шли замыкающими, втягивая вывернутый кусок сети обратно. Закрепив его по краям, они пристроились в конец шеренги сразу за мной. На вводном инструктаже, инженер сказал, что термитный состав на рамке идёт в несколько слоёв и когда его пристыкуют обратно, он снова схватит место разрыва. Поэтому при поверхностной диагностике решат, что произошёл какой-то сбой. Такое часто бывает, когда на сеть нарывается крупная рыба или кусок плавучего мусора. Но даже если лаз обнаружат, возвращаться мы будем другой дорогой и поисковикам ничего не светит.
- Группа, идём курсом северо-восток. Направление – три, пять, ноль.
Снова меняем глубину и ещё минут десять идём вдоль берега, пока слева весь горизонт не заслоняет основание скалистой гряды, выдающейся далеко в океан. Тут до берега всего два десятка метров и буксировщики придётся оставить. Как нам сказали на инструктаже, ещё до войны, такой вариант проникновения в бухту Анкориджа уже был рассчитан. Ещё когда Россия была большой и сильнейшей мировой сверхдержавой, планы на случай большой войны, так или иначе разрабатывались. И вот теперь нам довелось воспользоваться такой схемой и проверить жизнеспособность давней заготовки.
