Василий Веденеев - Глаз ведьмы
— Где она? — перебил его Серов. Сейчас его абсолютно не интересовали мучения Тарасова.
— У дальней родственницы, в Подмосковье.
— Адрес, есть ее адрес?
Тарасов обреченно махнул рукой и молча протянул Сергею записку. Тот мгновенно выхватил ее из пальцев музыканта и нетерпеливо развернул. Ага, Солнечногорск! Это не так далеко и довольно удобно добираться, до станции Подсолнечная по Октябрьской дороге. И кажется, всего от столицы километров шестьдесят, не больше.
— Спасибо! — он пожал вялую руку Славика и кинулся в свою комнату: собирать сумку.
Зачем терять зря драгоценное время, надо мчаться в Солнечногорск, найти там Тамару и поставить все точки над известной буквой. По крайней мере для начала вполне достаточно поглядеть в ее глаза!
— Ты хочешь ехать?
Сергей обернулся. В дверях стоял усталый, взъерошенный Тарасов. Он смотрел на Серова с невыразимой тоской и сожалением.
— Да, время дорого, а на улице уже темнеет.
— Не знаю, как объяснить… но не ходил бы ты никуда. У меня дурные предчувствия и жмет вот тут, — Славик приложил ладонь к груди. — Оставайся, утро вечера мудренее.
«Совсем как Максуд, — подумал Сергей. — Тот тоже говорил: не ходи, тебя там убьют. Тогда я послушал его и не пошел, а потом жалел. Не буду ли я жалеть еще больше, если послушаю сейчас Славика? Тем более у меня нет никаких дурных предчувствий, если только в самой глубине души и звучит отдаленно тревожная струна, то ее заглушает азарт погони, уже успевший взбудоражить кровь».
— Ничего, все будет нормально, — он постарался беззаботно улыбнуться, чтобы успокоить мнительного Славика.
— Ну, тебе виднее, — обидчиво ответил тот. — Я, конечно, не знаю ваших дел с Максудом, но кое о чем догадываюсь. По крайней мере все не так безобидно, как вы пытаетесь представить.
— Ничего, все будет нормально, — повторил Серов, вскинув сумку на плечо. — Еды тебе на три дня хватит, а я скоро вернусь. Не забудь, когда остынет суп, поставить его в холодильник. Пока, я позвоню!
Слава грустно улыбнулся.
— Ты как моя мама. Удачи тебе!
Сергей не ответил. Он только молча кивнул в знак признательности за доброе пожелание и подумал, что удача ему никак не помешала бы, поскольку отправляется он в полную неизвестность.
Хлопнула дверь квартиры и словно отрезала его от тихого мира детских песенок, старых книг и пластинок. Впереди опять ждал огромный и, по большому счету, враждебный город…
Борис Матвеевич едва успел войти в квартиру, как затрещал мобильный телефон, лежавший у него в портфеле. Устало присев на пуфик в прихожей, он расстегнул портфель и вынул телефон.
— Слушаю.
Из комнаты выглянула жена и скорчила недовольную мину, как бы желая сказать — тебе и здесь не дают покоя, хоть бы нашел время для семьи и детей! — но Шлыков взмахом руки приказал ей уйти. Все любят деньги, особенно когда их в достаточном количестве зарабатывает кто-то другой, проливая пот, выжимая мозги и стараясь обойтись без лишней крови, прежде всего своей. Хорошо жить на чужие коврижки, да еще проявлять неудовольствие. Нет уж, милочка, любишь с горочки кататься, люби и саночки возить!
— Прости, что беспокою, — раздался в трубке голос Ивана Дмитриевича. — Но вопрос безотлагательный. Мои парни обнаружили объект…
— Какой? — перебил его Борис Матвеевич, с невыразимым удовольствием скинув туфли: по такой жаре ноги к вечеру слегка отекали и даже самая мягкая обувь казалась Шлыкову колодками каторжника. — Какой объект ты имеешь в виду?
— Помнишь «посланца с того света»?
— Насчет генерала?
— Да. Потом он возник в случае с нашей девушкой.
— Ну, ну, короче, — подхлестнул Шлыков, прислонившись спиной к стене.
Что за наслаждение после суетного дня достичь желанной обители, но тут поганцы коммунальщики опять отключили горячую воду и вместо того чтобы встать под душ, смывающий с тебя не только грязь, но и дурную энергетику, которой ты нахватался за день, шляясь по разным местам, где тебя, мягко говоря, не любят, теперь придется греть кастрюльки и мыться первобытным способом. А эти гады из коммунальных служб еще постоянно требуют дотаций, жлобы!
Нет, надо подумать и сделать себе дачку около правительственных резиденций, где-нибудь в Горках-десять, где воду вряд ли отключают, «вершителям народных судеб» такое не понравится.
Шлыков раздраженно повторил:
— Короче!
— Наши его обнаружили, но объект ведут чужие.
Борис Матвеевич сразу же подобрался: пружина явно закручивалась все туже и могла, распрямляясь, больно врезать по пальцам, а этого допустить он просто не имел права, иначе ему грош цена. Но какой шустрый оказался этот парень из бывших ментов, как пострел везде поспел вляпаться в самое густое дерьмо! Или его вляпали с пока еще не ясной целью? В любом случае Шлыков хотел бы поговорить с бывшим милиционером, но сначала не вредно узнать, куда же это он намылился на ночь глядя, да еще будучи в розыске.
— Чужих не опознали?
— Пока нет, — виновато вздохнул Иван Дмитриевич и тут же поспешил оправдаться: — У меня там есть поблизости свободная группа, можем отсечь чужих.
— Без шума?
— Ну, совсем тихо вряд ли удастся, но попробуем.
— Свободная группа — это хорошо, — Борис Матвеевич потер подбородок и с неудовольствием отметил: щетина опять свистит под рукой. Как ни жужжишь электробритвой, все равно станком лучше, но без горячей воды бритье с баночками и скляночками сущее мучение.
— Что ты решил? — напомнил о себе Иншутин. Время шло, бесценное время, а шеф никак не мог разродиться. А в эти моменты там, где разворачивалось действие, запросто случится все что угодно.
— Свободная группа сейчас понадобится: ты буквально на пятнадцать минут опередил меня со своим звонком. Свяжись немедленно с Юрием Петровичем, там придется плотно взять другой объект и не выпускать ни под каким видом. Причем возможны осложнения и экстремальные ситуации. Ты понял? Это очень важно!
— Значит, этот парень нам теперь ни к чему?
— Я этого не говорил. Пусть ведут, как вели, только тихо, и приглядывают за чужими и за ним. По-моему, достаточно интересная и пикантная ситуация. Вмешиваться лишь в крайнем случае.
— Понял.
— И будь на связи.
Борис Матвеевич сложил телефон, небрежно сунул его в портфель и, покряхтывая, поднялся с пуфика — что-то побаливало в пояснице, наверняка начнет меняться погода.
Уехать бы сейчас на дачу, к детям, бросить все к ядреной фене и уехать, но кто будет кормить твоих детей, если ты все бросишь? Благотворительность нынче давно не в моде, поэтому приходится не только тянуть лямку, но и постоянно шевелить извилинами, в том числе думая, как постоянно быть крайне необходимым Сирмайсу, чтобы он опасался с тобой расстаться. Он должен бояться остаться без Шлыкова, иначе…
Впрочем, об этом лучше не думать, иначе окончательно испортишь себе настроение, поскольку о жизни руководителя службы безопасности, о его истинной жизни, знают только те, кто сам побывал в этой шкуре.
Сергей серьезно насторожился около метро, когда его неожиданно обогнала темная «Волга» и притормозила неподалеку от станции, представлявшей собой обычный спуск в подземный переход, — в шестидесятые годы уже не тратились на возведение наземных сооружений метрополитена и строили по упрощенным вариантам, забыв про станции-дворцы, на которые до сей поры изумленно глазеют иностранцы.
Из «Волги» шустро выскочили двое мужичков и кинулись в метро, а машина тут же отъехала и скрылась в сгущающейся темноте, свернув на оживленное шоссе, ведущее к центру города. Вроде бы ничего существенного не произошло, но опытный глаз Серова успел издали зацепиться за мужичков, а напряженные нервы выдали сигнал тревоги — вдруг сумели вычислить его лежку у Тарасова и начали караулить у дома? А заметив, что Сергей вышел и направился к метро, они последовали за ним и, потому как с машиной вниз не спустишься, высадили пару топтунов.
Конечно, все это может оказаться чистой воды бредом и плодами его воспаленного воображения, но провериться не мешает — он не забыл, как два парня пытались втихаря открыть бронированную дверь Ларискиной квартиры, чтобы пристрелить находившихся в ней. Их ТТ с глушителями вон они, лежат в сумке! Слава Богу, в метро и электричках нет такого контроля, как в аэропортах, хотя и там проносят оружие, да еще как проносят!
Да, пусть все окажется бредом, это даже лучше, но провериться, нет ли за тобой наружного наблюдения, не помешает. Пока неясно, в какие игры тебя заставили играть, лучше проявлять предельную осторожность, если не хочешь раньше положенного срока попасть на кладбище и, тем самым убить еще двоих близких тебе людей — отца и тетю Клаву. В отношении Лариски и Эльвиры обольщаться не стоило: погорюют и найдут другого.
