Василий Веденеев - Глаз ведьмы
Обзор книги Василий Веденеев - Глаз ведьмы
Василий Владимирович Веденеев
Глаз ведьмы
Мы остаемся в недоумении, кому лучше доверить охранение свободы, не зная, кто вреднее для республики, те ли, кто желает приобрести то, чего не имеет, или те, кто хочет удержать за собой уже приобретенные преимущества…
Никколо МакиавеллиГлава 1
— Будешь?
Фомич открыл стоявшую около его ног сумку и вынул из нее обклеенную яркими красно-белыми этикетками фляжку «Смирновской». Одним движением толстых пальцев скрутил жестяной колпачок и щелчком отправил его в густые заросли крапивы.
Над старым Калитниковским кладбищем — городом мертвых, раскинувшимся позади знаменитой «Птички», или Птичьего рынка, где торговали всякой живностью и еще неизвестно чем, — висело знойное марево. Высоко в небе стояло яростно-белое палящее солнце. Парило. Легкий ветерок, налетавший со стороны завода «Клейтук», доносил противный запах гниющих костей.
Серов отрицательно мотнул головой: пить водку по такой духоте? Сейчас лучше бы холодненького кваску.
— Помянуть надо! — Фомич достал граненый стопарик и свежий огурец. Налил, одним махом опрокинул спиртное в рот и сочно захрустел огурцом. — У меня тут мать и бабка лежат.
Сергей посмотрел на табличку, прибитую к покосившемуся кресту: кажется, там написано не то Плющев, не то Плюшкин, а настоящая фамилия Фомича — Власов, и зовут его Анатолий Александрович. За его плечами пара ходок в зону по серьезным статьям, которые позволили ему приобрести некоторый авторитет в криминальном мире, а заодно скрестили жизненные пути-дорожки Власова и подполковника милиции Серова. В результате этой встречи Анатолий Александрович оказался на распутье и должен был решить: вновь отправиться в зону или стать агентом Сергея. Он выбрал последнее и начал работать под псевдонимом «Фомич». И вот сейчас они сидели рядышком на прокаленной солнцем лавочке около могильного холмика, насыпанного над Плющевым или Плюшкиным.
— Именно тут? — Серов недоверчиво усмехнулся: с Анатолием Ляксанычем надо ухо держать востро: тертый калач! Никогда не знаешь точно, что у него на уме. Но информацию поставляет исправно и пока ни разу не прокололся, а это крайне важно в неблагодарном и опасном стукаческом деле.
— Зачем тут? — Фомич выпил второй стопарик и закурил сигарету, блаженно затягиваясь ароматным дымком. — К ним я один схожу поклониться, когда мы распрощаемся. Еще не хватало их дух тревожить нашими разговорами. А тута ведь тожа человек лежит и, может, даже не один: говорят, в тридцать седьмом твои коллеги тут много зарыли пострелянных.
— Это не мои коллеги, — холодно заметил Сергей.
— Да ладно, — отмахнулся Власов и налил себе еще. — Все одно, помянуть надо усопших. Ведь есть же кто-то, кого помянуть некому? А я вот помяну, и душа его возрадуется.
— О душе начал задумываться?
— Пора уж, за полтинник перевалило, самое оно и о душе подумать. Особенно если тебя язва так и точит изнутри, что ты, как последняя сука, за тридцать сребреников ментам братву сдаешь.
Фомич выпил водку из стопаря, потом жадно влил в себя оставшееся во фляжке и закинул ее в крапиву. Вокруг было совершенно безлюдно и тихо, только ветерок шелестел в кронах высоких тополей и берез.
«Интересно, у него действительно временами возникает “комплекс Иуды” или это просто очередной выверт, некая психологическая подготовка перед тем, как начать выторговывать нечто для себя?» — подумал Серов.
Да, ему удалось заставить «стучать» этого крупного, сильного человека с тяжелыми руками и мощной шеей борца, но влезть к нему в душу оказалось значительно труднее. Впрочем, любая чужая душа — потемки.
— Ладно, будет, — в тон агенту откликнулся Сергей и угостил Власова сигаретой. — Не разводи лишней философии и не занимайся самоедством. Ты же прекрасно знаешь: братва меня мало интересует, пока кого-нибудь не кокнут.
— Ага, знаю, ты у нас, Сергей Иваныч, мужчина серьезный, — лукаво прищурился Фомич. — Только не забывай, что времена пошли другие: теперь, как ты выражаешься, «кокают» частенько в таких сферах, куда обормотам вроде меня ходу нет и никогда не будет! Рылом не вышел и на «мерсах» не ездию. Небось хочешь спросить, кто замочил Кашпура, очередного «нефтяного короля»? Угадал?
— Угадал. Меня действительно очень интересуют исполнители, а еще больше — заказчики.
— Вот так вот, да?
Власов сдул пепел с кончика сигареты, изображая мучительные раздумья, хотя на самом деле давным-давно тщательно продумал, как получше продать те скудные сведения о нашумевшем убийстве главы процветающей нефтяной фирмы, которые ему удалось выудить из разговоров с знакомыми уголовниками. К сожалению, те тоже знали не так много, больше можно было почерпнуть из заметок в желтой прессе, как обычно, усиленно смаковавшей подробности, тщательно скрывая это за сухостью стиля и кажущейся «беспристрастностью». Очевидно одно — работала какая-то команда из новых, считающих себя специалистами: они изрешетили из автоматов «линкольн» Кашпура и джип его охранников. С такими «специалистами» любят иметь дело нувориши, как теперь все чаще называют новых русских, но истинный профессионал — поэт убийства — узнав, как все сделано, только презрительно поморщится: дешевка!
Однако Сереге — так про себя Фомич именовал подполковника — нужны конкретные имена тех, кто нажимал на спусковой крючок, и тех, кто отслюнил бабки за тяжкий труд переправы нефтяного короля в мир иной. И как раз этого Анатолий Александрович не знал! Но признаться в этом прямо было ниже его достоинства.
— В нашем темном мире, — желчно усмехнулся он, — болтают, будто бригада на разборки подписалась не здешняя, а из-за Уральских гор, оттуда, где самые нефтяные места. Сам понимаешь, машинки для делания дырок теперь не проблема: можно привезти с собой или купить на месте, были бы баксы в достатке. Колеса тоже ерунда: сегодня угнали тачку, завтра бросили.
— Где-то же они здесь дохли?![1] — Серов немедленно вклинился в образовавшуюся паузу. — Если работали приезжие, то местные должны были им достать стволы в колеса, помочь разработать надежный маршрут отхода после акции. Имена давай, кликухи, адреса!
Он давил на Фомича, поскольку почувствовал в нем слабину и сразу понял — тот финтит и пытается «гнать тюлю». Вот только по какой причине: оттого, что пустой, как бубен, и ничегошеньки не знает, или оттого, что боится давать информацию, которая потом может выйти ему боком? И выпитая им водка здесь совсем ни при чем, для Толика фляжка «смирновки», как свану дробина.
— Много хочешь сразу знать, — буркнул Власов. — А насчет заказчиков я скажу: к тебе они значительно ближе, чем ко мне! Понял? Хотя в тот тесный круг тебя тоже не пустят! Не вышел в Кашпуры.
Он облегченно засмеялся и пожалел, что не взял еще водчонки: сейчас бы в самый раз глотнуть еще, а потом додавить бутылек на могилке родных, снимая нервное напряжение, возникшее после встречи с дотошным опером. Дернула же нелегкая связаться с ним, а как и когда теперь развяжешься? Или судьба сама вьет веревочку и конец непременно будет? Вот только какой? Чего теперь толку зазря корить себя, если в тот момент готов был душу дьяволу продать, не то что этому менту, лишь бы шкуру уберечь и остаться на свободе.
— Хорошо, давай на время оставим покойного нефтяника, — сухо предложил Серов. Он уже догадался, что на любопытные новости сегодня рассчитывать нечего. С другой стороны, после убийства прошло не так много времени и еще не все потеряно, а кроме Фомича есть и другие осведомители, готовые вывернуться наизнанку. — Но чтобы в следующий раз ты принес что-нибудь определенное, а не просто сплетни и слухи.
— Нормально, командир! Договорились. Я тоже не люблю гнать лошадей, а нарываться со своей любознательностью нет резона.
«Логично, — мысленно согласился Сергей. — Начни он сейчас вытягивать из дружков имена и адреса явок, как тут же по падет под подозрение. Иногда действительно лучше выждать. Но все-таки что-то темнит Фомич, ох темнит. Стоит ли его просить о Леве? Или попросить, но втемную, полностью не раскрывая карт?»
Он достал из бумажника фотографию и показал ее осведомителю:
— Никогда не встречал этого человека? Кстати, у него при помощи блефаропластики может быть несколько изменена внешность.
— Что еще за черт?
— Косметическая хирургия, как у стареющих красоток, когда они убирают одутловатость век, мешки под глазами или делают подтяжки кожи лица.
— Понятно. — Фомич заинтересованно разглядывал фото. Он был искренне рад сменить тему разговора: всегда любопытно, когда опер сам сообщает нечто новенькое, а не вытягивает из него клещами сведения. — Кого же этот кент, как вы любите выражаться, кокнул?
