Массандрагора. Зов Крысиного короля - Безродный Иван Витальевич
– Что он говорит?
– Он где-то здесь, на этом этаже.
Девушка схватила Пашку за локоть, не в силах сдерживать себя. Она дрожала.
– Точнее! – Капитан выглянул в коридор. – Вроде чисто… Куда идти-то? Направо, налево?
– Где ты конкретно, Гельмут? – спросил Пашка.
– Направо, третья дверь, широкие белые створки с надписью… «Рожа».
– «Рожа»? – удивился Пашка.
– Да… Не важно. Я один, можете не беспокоиться.
– Я понял!
– Лиза… Я вижу тебя, Лиза, вижу… – забормотал вдруг голос. – Скажи ей, что я вижу ее, я чувствую ее! Скажи!
– Он видит тебя, – шепнул девушке Пашка, и та сдавила его локоть еще сильнее. В ее глазах стояли слезы. – Третья дверь, широкая, белая. Надпись: «Рожа», – сообщил он капитану. – Он там один.
Тот молча кивнул, и они гуськом побежали по коридору. Пашка прикрывал тыл. Они остановились у двойной двери с маленьким окошком, похожей на вход в операционную. На одной из створок простым синим фломастером было написано: «Рожа». Федор заглянул в окошко и пожал плечами.
– На счет «три»!.. – прошептал он.
Досчитав до трех, они разом толкнули створки, и дверь легко распахнулась. Это действительно оказался медицинский кабинет: стол с лампой, шкафы с инструментами и банками-склянками, каталка, капельницы, куча мудреных приборов, вешалка с белыми халатами, стеллажи с книгами, аппарат для просмотра рентгеновских снимков…
– Туда! – знаком показал капитан на внутреннюю дверь справа. – Паша, останься и прикрой выход!
Пашка кивнул, а Лиза с Федором подскочили ко второй двери. Переглянувшись, они распахнули ее и вбежали внутрь.
– Черт! – послышался приглушенный возглас капитана. – Как это? Какого дьявола…
Затем сдавленно вскрикнула Лиза:
– Гельмут, милый, что с тобой?! Боже!
Пашка услышал какое-то завывание, чавканье, чмоканье и тяжкий, глубокий, утробный вздох… Что там такое происходит?! Он нервно выглянул в коридор, потом прыгнул на середину кабинета и попытался рассмотреть происходящее во второй комнате, но заметил там лишь сине-зеленую ширму. Потом внутри начали разговаривать, но слишком тихо, чтобы что-то можно было понять. А после Лиза заплакала, всхлипывая все громче и громче…
Ширма колыхнулась, и из-за нее показался Федор. Вид у него был несколько обескураженный.
– Что там? – спросил его Пашка. – Он ранен?
– Ранен? – рассеянно переспросил капитан. – Да как тебе сказать… Погоди, Лиза поговорит с ним, тогда и ты зайдешь… Что ж… Гельмут для нас неплохо поработал, доставив сюда, это правда. Он даже отключил силовые поля гравилетов – потому мы так просто и сбивали их из обычной танковой пушки. Циммерман также обезвредил бо́льшую часть охраны и собственно нашего главного героя.
– Главного героя? Э-э… Соломона в смысле? И что значит – обезвредил его? Он же… друг? Нам срочно нужно найти его! Гельмут сказал, где он? Соломон жив?!
– Жив, жив. Но я не о Соломоне. О Тунгусе, Паша. О Фаронове то бишь.
– Но ведь он давно мертв! Погодите… Так это Гельмут заставил его застрелиться, да?! Но как?
– Нет, не он. Все не так просто. Видишь ли…
Из-за ширмы показалась Лиза с заплаканными глазами. Он начала подавать Пашке знаки, мол, скорее подойди.
– Только быстро! – дал согласие капитан, и Пашка быстрым шагом прошел к Гельмуту, несколько бесцеремонно откинув в сторону шуршащую ширму.
Возглас ужаса вырвался у него. Застыв посередине узкой пустой комнаты, он уставился на то, что находилось вокруг. Стен как таковых практически не было видно – все вокруг опутано множеством темно-красных лиан: от самых толстых, с руку толщиной (и длинных, тянущихся на несколько метров), до совсем тоненьких, напоминающих волосы или воздушные корни деревьев. В некоторых местах с потолка свисали целые пряди таких корней со стекающей с них белесоватой жидкостью – на полу уже скопилось несколько дурнопахнущих луж. Все эти лианы заметно пульсировали, что-то прогоняя внутри себя, а некоторые даже шевелились. Впрочем, почти сразу стало ясно, что никакие это не лианы, а… вены и артерии того, чье лицо было на соседней стене.
– Твою ж мать… – тихо прошептал Пашка, опустив бластер. – Жесть!
Огромное, больше метра в диаметре пародийное человеческое лицо среди красных подергивающихся вен: слепые выпученные глаза с бельмами, перекошенный тоненький рот, нос гигантской картофелиной, дряблые, ненормально розовые, трясущиеся щеки и редкие пучки блондинистых волос, свисающие с покрытого потом изможденного лба… Узнать в этом монстре Гельмута было сложно, но это был он.
Тоненькие губы разомкнулись, невидящие глаза завертелись в глазницах.
– Павел? – ухнуло существо. – Это ты…
– Да, – хрипло ответил Пашка и прокашлялся. – Пр… привет.
– Вот мы и встретились вновь. Видишь, как оно сложилось…
– Как это? Кто? – пробормотал Пашка.
– Тунгус… Эксперимент. Они следили за тобой, а пришли ко мне. И вот…
– Я не знал… – снова пробормотал Пашка, готовый провалиться со стыда. – Правда, я же не знал!.. Но что это… И зачем?!
Лиза залилась слезами, подошла к лицу бывшего Гельмута и принялась нежно его гладить.
– Успокойся, милая, успокойся… – прошептал он ей. – Мы что-нибудь придумаем, обязательно… Я – одна из попыток этого гада подключить живое существо к Машине, – сказал он Пашке. – Кажется, не очень удачный из меня вышел интерфейс, но некоторые вещи я делать все-таки могу. Не спрашивай меня, каково это… Это… не объяснить словами… Я… Знаешь, ты извини меня за те таблетки, Паша… Я проводил эксперименты на тебе, каюсь, ну и вот нашлись сволочи, которые провели эксперимент уже надо мной самим. И куда более жесткий…
– Да… ничего… – пробормотал Пашка. – Как помочь тебе? Что нам делать?
– Мне? Даже не знаю, Паша. Что же мне может помочь? – Гельмут тяжело вздохнул. – Это пока не важно. Вам нужно завершить дело. Чтобы вам пробраться к Тунгусу и чтобы открылся выход с полигона, мне нужен доступ к твоей метке. Подойди, пожалуйста, я должен подключиться к тебе…
Пашка испуганно покосился на Лизу. Та вымученно улыбнулась ему, но спустя секунду кивнула. Он несмело подошел к лицу, ступив в скользкую лужу на полу. Откуда-то из зоны уха Гельмута, расталкивая вены, вылез маленький зеленый росток.
– Не бойся, коснись его! – пробасило лицо гиганта. – Это быстро и… не больно.
Росток, изо всех сил стараясь выбраться наружу, потянулся, трепеща маленькими листиками, к Пашке, и тот не без опаски протянул ему указательный палец. Как собака обнюхав его, побег резко вытянулся и вдруг крепко обвился вокруг Пашкиной кисти. Тот испуганно отшатнулся, чуть не оборвав его.
– Тише… – в полузабытьи проговорил Гельмут. – Ты делаешь ему больно… Погоди…
Росток обхватил руку Пашки сильнее. Ему даже показалось, что тот начал щипать его током. «Жесть!» – озадаченно подумал он. Листки поросли запульсировали, постепенно приобретая красноватый оттенок. «Да оно пьет мою кровь! Какого черта?!» – запаниковал он.
– Что ты делаешь? – с тревогой спросил он Гельмута. – Что это?!
– Все нормально, все нормально… – на грани слышимости шептало лицо.
В ушах Пашки возник противный комариный писк, в ногах появилась слабость. Наконец, росток отпустил его и медленно втянулся обратно. Отдуваясь, Пашка отошел назад.
– Все нормально?.. – спросила Лиза дрожащим голосом. – Нормально ведь, правда, Паша?
Пашка неуверенно кивнул, растирая запястье с сеткой маленьких точек от укусов плотоядного ростка. Жуть какая-то!..
– Поспешите теперь! – с новой силой пробасил Гельмут. – Вам нужно идти. Капитан в курсе, что и как. Захва́тите Тунгуса – убейте гада!
– Но ведь он уже… погиб? – удивился Пашка.
– Да нет же, нет! Это был вовсе не он!
Из коридора послышались крики, затем хлестко рванула граната.
– Бегите! – Безобразное лицо Гельмута исказилось гримасой страха. – Они уже близко! Прикончите паразитов!
Пашка, срывая с плеча бластер, кинулся в первую комнату, где Федор уже занял оборону, постреливая короткими очередями бластера в коридор.
