Владимир Дудченко - Война на истощение
После опроса всех летчиков, участвовавших в воздушном бою, докладов штурманов и анализа пленок РЛС КП Бени-Суэйфа, Ком-Аушима и НП Бир-Арейда, командованию советской группировки стало ясно, что два звена самолетов МиГ-21 106-й истребительной авиабригады вступили в противодействие с самолетами Хель Авира, имевшими почти троекратное количественное превосходство. По неподтвержденным данным, командир звена капитан Николай Иванченко до своей гибели пуском ракеты сбил (или серьезно повредил) самолет типа «Мираж», место падения которого осталось неизвестным.
Главный военный советник генерал-полковник Катушкин получил приказ из Москвы о временном запрете полетов советской авиационной группы над территорией Египта.
….В Насер-сити был негласный траур. Слухи о гибели трех летчиков обрастали невероятными подробностями…
На вилле СВС рядом с «Мертвым замком» в Гелиополисе была суета: шла подготовка к траурной церемонии проводов погибших советских летчиков на родину. Впервые за всю необъявленную войну высшее руководство Египта во главе с президентом Насером решило, что скрывать факт участия СССР в защите интересов страны уже не имеет смысла, и следует отдать должное погибшим на Суэце русским офицерам. В этот раз попытки Главного военного советника генерал-полковника Катушкина и даже посла СССР в Египте Виноградова натолкнулись на жесткую позицию египетского президента. Он, профессиональный военный в прошлом, трепетно относившийся к армии и имевший мощную поддержку со стороны офицеров, поступил по-своему, как посчитал нужным.
В беседе с послом Сергеем Виноградовым Насер сказал:
— Хватит молчать, господин посол, уже весь мир знает о том, что русские оказывают нам военную помощь. Я не имею права не отдать почести русским летчикам, погибшим за освобождение Египта от израильских агрессоров…
— Но, господин президент, вы же прекрасно понимаете, что…
— Прекрасно понимаю, — прервал Насер советского дипломата. — Вы хотите сказать, что этим я сработаю на руку нашим недругам в Вашингтоне? И будет шумиха в ООН?
— Ну, примерно так, — уклончиво ответил Виноградов.
Он, глядя на президента Египта, отметил про себя, что лидер арабской нации за последние месяцы здорово сдал: появилось больше седины на висках, усталый взгляд свидетельствовал о крайнем утомлении… «А ведь ему чуть за пятьдесят, — вспомнил Виноградов, — впрочем, диабет и пережитый инфаркт, плюс огромные психологические нагрузки дают о себе знать…»
— Мы к этому готовы, — сказал Насер. — Кстати, появится лишний повод еще раз указать на агрессивную позицию Израиля, оккупировавшего наши территории…
— Я с вами согласен, господин президент, но присутствие советских воинских частей в Египте, как вы знаете, является нелегитимным. Тем более их участие в боевых действиях против Израиля…
— Господин посол, — сказал Насер и усмехнулся. — Вспомните историю: ваши добровольцы воевали в Испании, а сейчас воюют во Вьетнаме. Какая разница? Или там, в Юго-Восточной Азии вы официально объявили об участии в войне?
Виноградов промолчал, возникла пауза. Президент понимающе посмотрел на советского посла и добавил:
— Вы можете не отвечать на мой вопрос. Дипломатия — это, как я думаю, целая наука. Элемент молчания — тоже ответ. В общем, я решение уже принял. Только сообщите мне, когда будет церемония в Гелиополисе. Я подготовлю указ о посмертном награждении русских летчиков высшими боевыми орденами Египта и пожизненной пенсии их семьям…
Виноградов, советский дипломат с довоенных времен, так и не ответив на вопрос Насера, подумал, что, по большому счету, египетский президент абсолютно прав. «Старею, — решил он про себя. — Видимо, пора на пенсию… Надо же — не нашел ответа…» Он вспомнил о том, как Насер во время своего тайного визита в Москву смог своим восточным красноречием убедить советское руководство во главе с Леонидом Ильичем в необходимости оказания Египту реальной военной помощи и, более того, он, многоопытный дипломат, сам это поддержал…
— Спасибо, господин президент, за ваши соболезнования и помощь семьям погибших, — нарушил молчание советский посол. — Мы высоко ценим дружбу между нашими странами и народами, скрепленную не только Асуанской плотиной, но и войной против общего врага…
Президент Насер встал с кресла, подошел к Виноградову, пожал ему руку и повернулся к вскочившему со своего стула переводчику:
— Спасибо за перевод! Шукран! Ваш арабский язык великолепен!
Он проводил гостей до дверей, вернулся на свое место и задумался.
Конечно же русских летчиков искренне жаль, размышлял Гамаль Абдель Насер, за несколько минут израильтяне сбили четыре МиГа… С другой стороны, русские, сетовавшие на то, что египетские летчики имеют слабую подготовку и не желают учиться, сами оказались слабаками в воздушном бою с евреями… Да и МиГи, похоже, здорово уступают по своим характеристикам «Фантомам» и «Миражам»… В отличие от русских ракет «САМ-3», которые действительно самые лучшие в мире. Слава Аллаху, наши города и крупные промышленные объекты находятся под надежным прикрытием ПВО.
Россия — великая держава, подумал он, и нам без помощи Советов сейчас не обойтись. Союзников в борьбе с Израилем у моей страны практически нет: арабский мир, раздираемый противоречиями, оказывает лишь символическую, чаще моральную поддержку да и то с оглядкой на Запад… Да, поток, а точнее, ручеек нефтедолларов из Саудовской Аравии пока не иссякает, но король оговаривает условия — позиции Америки на Аравийском полуострове достаточно сильны. Реальный союзник — только Москва, как бы я не относился к коммунистическому режиму. Может, еще раз напомнить Брежневу о готовности вступить в Варшавский договор? Впрочем, Советы и так оказывают военную помощь, не требуя за это денег.
Мысли президента внезапно переключились на младшую дочь Муну. Он вспомнил, что она что-то говорила о своем муже, Мирване. Какие-то подозрения, вроде, сторонятся его в кабинетах Генштаба. И правильно, подумал Насер, нечего там делать Мирвану, личному посланнику президента по особым поручениям. Он очень хорошо относился к зятю, умному и образованному человеку, и отбрасывал все подозрения. Завидуют, решил он, интеллекту, состоятельности и родству со мной. Ну конечно, завидуют родству с президентом, а не с сыном бедного почтового чиновника, каким я был несколько десятилетий назад…
Насер помассировал рукой левую сторону груди — сердце прихватывало — и достал из коробочки таблетку. Через несколько минут, почувствовав облегчение, взял трубку телефона.
…Ни Израиль, ни Египет не проронили ни слова в средствах массовой информации о воздушном бое над Аравийской пустыней юго-западнее Суэца. Москва тем более промолчала. Лишь в высотках Насер-сити, где жили советские военные специалисты и советники, благодаря «сарафанному» радио, почти все знали о трагедии. Кое-где слышался женский плач — офицерские жены не могли сдержать своих эмоций, понимая, что в любой момент тоже могут стать вдовами.
Ликовала лишь американская пресса — журнал «Ньюсвик» опубликовал разгромную статью о поражении русской авиации в небе Египта…
* * *Полещук, протирая глаза, выбрался из мальги, потянулся и направился к водопроводному крану, чтобы умыться и почистить зубы. Было на удивление тихо, ярко светило пока еще ласковое утреннее солнце, в кустарнике возле полуразрушенной ограды деловито копошились воробьи. Он по привычке глянул на ярко-голубое небо и зажмурил глаза. Тишь, гладь и Божья благодать! Ни самолетов, ни взрывов, какая-то уж очень подозрительная для фронта тишина…
Но на душе было тяжко: слишком свежи в памяти картинки прощания с погибшими летчиками на вилле СВС в Гелиополисе. Рыдания женщин и молчаливые колонны советских хабиров в египетской полевой форме, склонявших головы, проходя мимо гробов. Ходил слух, что на церемонию прощания должен был приехать лично президент Насер, но всех подгоняли — быстрей, быстрей! — на дороге от виллы до Мертвого замка стояли автобусы, на которых офицеры сразу же выезжали на фронт. Президента никто не застал.
Полещук склонился над краном, наслаждаясь водой, умылся, поплескал на обнаженное до пояса тело. Взял тюбик с зубной пастой и… автоматные очереди слева от дороги бросили его на землю. Лежа рядом с водопроводным краном, он попытался определить, откуда стреляют. Стрельба раздавалась со стороны алжирской бригады, в полукилометре от расположения роты, и становилась все более интенсивной. «Израильский десант», подумал Полещук, вскочил и, пригибаясь, побежал к своему блиндажу.
Капитан Агеев сидел на койке и прислушивался к автоматным очередям.
— Что случилось?
— Десант, Юрий Федорович! — крикнул Полещук, хватая автомат. — Стреляют в расположении алжирцев! Где гранаты? Позвоните на КП роты!
