Андрей Таманцев - Их было семеро…
Рации у всех были отрегулированы на минимальный звук и включены на прием, лишь передатчик в кармане Мухи был поставлен в режим связи и должен был работать как микрофон. Договорились, что он переключит его на прием, как только начнется движение по «тропе». Муха мог бы среагировать на «пароль — отзыв», но очень мы сомневались, что снайперы майора Васильева исполнят этот традиционный ритуал.
Скорее всего, они наметили рубеж — появление на нем первой цели и будет общим сигналом. По нашим вчерашним прикидкам этот рубеж был как раз посередине контрольно-следовой полосы. На него Мухе и следовало ориентироваться. Была еще небольшая надежда, что Док в свою трубу уловит движение снайпера, припадающего к прицелу непосредственно перед тем, как нажать курок. Но надежда эта была слишком ничтожной.
Надежда была только на самого Муху.
В двадцать три сорок пять я услышал слабый шум моторов. Они чуть порыкали и заглохли — «альфа-ромео» и «фиат» загнали в кущи за приграничной дорогой. Через некоторое время в рации послышался голос Мухи:
— Все сюда. Говорю только я, все слушают.
— А где остальные? — перебил его Граф. И тотчас раздался хлопок выстрела из «глока» с глушителем. И снова голос Мухи:
— Это было единственное предупреждение, Граф. В следующий раз я буду стрелять не в землю. Объясняю обстановку. Все на местах, страхуют нас. На «тропе» должно быть семь человек. Только семь: мы шестеро и наш связник. Иначе встречи не будет. У переднего в руках должен быть светлый кейс с товаром. Первым пойдет Корень, за ним ты, ты и ты. Потом Гриша и Граф. Я замыкаю. Дистанция три метра. На вопрос «Кто идет?» ответ «Москва». Отзыв: «Киев». Если что-то не так, тут же возвращаемся. Спокойно, без суеты. Нас прикроют. Разрешаю задать вопрос.
Только один.
— Где товар? — спросил Граф.
— Стойте спокойно, сейчас принесу. Через полминуты вновь заговорил Муха:
— Корень, протяни мне левую руку. Рта не открывай, сам объясню. Это наручники. Чтобы товар не потерял. Снять «калаши» с предохранителей. Но стрелять только по моему приказу. Начали движение. Корень, пошел!.. Прямо по тропе на просвет в соснах. Следующий!.. Следующий!.. Следующий!..
Фокус с наручниками придумал я. Вернее, не придумал, а вспомнил малого на кухне конспиративной квартиры в Гольянове. И теперь я представлял, как мечутся мысли в голове Графа: как же это он будет забирать кейс, когда Корня замочит?
Руку отрезать? Кейс взламывать и перекладывать товар? Задачка. Думай, Граф, думай. Может, это последние твои мысли на нашей грешной земле.
Самый опасный момент был уже позади. Увидев кейс в руках Мухи, Граф мог сразу открыть пальбу. Не врубился. А теперь было уже поздно. Так что вмешательство Артиста не потребовалось.
— Внимание, рубеж, — прозвучал в рации голос Дока. — И тотчас:
— Ложись!..
И почти в ту же секунду захлопали «Зауэры». «Почти» — доли секунды. Успел?
Или не успел? Должен был успеть!
— Успел, — сообщил Док. — Захват, не спешите… пока лежат… Мы должны были взять снайперов, если они поднимутся и пойдут добивать цели.
Но они продолжали лежать.
Глаза мои давно обвыклись в темноте, слегка размытой огрызком месяца, я придвинулся к моему объекту метров на десять и изготовился к броску.
Но снайпер лишь пошевелился, не встал.
— Майор говорит по рации, — вышел на связь полковник Голубков. — Внимание!
Вышел из машины, быстро идет к «тропе»! Ситуация нештатная, всем ждать!.. Мухин, ты где? Прием!
— В порядке я, в полном. Мяч ушел за пределы поля, — сообщил Муха. — Мяч — это я.
— Майор приближается к снайперам, — доложил Док.
Это я уже и сам видел. Майор прошел мимо меня метрах в пятнадцати, наклонился к моему объекту… Что за черт? Что за… Хлопок.
Майор перешел к другому снайперу.
Хлопок.
— По-моему, он их… Он их расстреливает! — едва ли не заорал Док. — Он, сволочь… В головы, в упор!..
Третий хлопок.
Вот уж точно: жизнь полна неожиданностей. Или смерть?
Еще три хлопка.
— Добивает, — сообщил Док. — Контрольные выстрелы. Светит фонарем в лица.
И это я тоже видел. И уже знал, что будет дальше: майор пойдет к «тропе» добивать нас, посмотрит в наши лица… — Майор движется к людям Графа, — донесся из рации голос Дока. Но я почти не слушал его: юзом, юзом проскользнул через ельник, в подлесок. Я уже видел контуры «патрола», когда Док доложил:
— Майор очень быстро бежит к машине! Наши действия, Первый?
— Всем к джипу, скрытно, — бросил я в микрофон и выключил рацию.
Я опередил майора минуты на три. Когда он ввалился в джип и плюхнулся на водительское сиденье, я уже лежал на полу за передними креслами, довольно удобно устроившись и сжимая в руке кастрированный ПМ, который в этой ситуации вполне мог сгодиться.
И сгодился.
Майор швырнул на соседнее сиденье мешавший ему пистолет с глушителем, вырвал из бокса трубку крутого, сотового или спутникового, телефона и, подсветив себе фонариком, набрал номер.
— Первого! — потребовал он, услышав голос диспетчера.
Трубку он держал в левой руке, поэтому я упер ствол «Макарова» ему под скулу и прошептал в правое ухо:
— Товарищ генерал-лейтенант, ваш приказ выполнен.
Он судорожно зашарил рукой по соседнему креслу, но его «Макаров» с горячим от стрельбы глушителем уже упирался ему в затылок.
— Слушаю! — прозвучал в мембране голос Волкова. — Слушаю!.. В чем дело, майор? Докладывайте!
Я вдавил ему в затылок горячий глушитель и повторил:
— Ваш приказ выполнен.
— Товарищ… Анатолий Федорович… ваш приказ выполнен, — проговорил Васильев.
— Почему у вас такой голос?
— Быстро бежал, — подсказал я.
— Бежал, немного запыхался.
— Сколько? — спросил Волков.
— Все семеро, — шепнул я.
— Все семеро, — повторил майор.
— Документы взяли?
— Так точно.
— Так точно, товарищ генерал-лейтенант.
— Они у вас в руках?
— Так точно.
— Так точно, — эхом отозвался майор.
— Читайте фамилии, имена и отчества!
— Одну секунду, товарищ генерал-лейтенант. Пастухов Сергей Сергеевич.
— Секунду, посвечу. — Майор уже начал слегка импровизировать, но из роли не выходил. — Сергей Сергеевич Пастухов.
— Дальше!
— Перегудов Иван Георгиевич.
— Иван Георгиевич Перегудов.
— Ухов Николай Иванович… Хохлов Дмитрий Алексеевич… Мухин Олег Федорович… — гукал я в ухо Васильева, а он отзывался горным эхом. — Голубков Константин Дмитриевич — продолжал я, а сам мучительно вспоминал, как же отчество Артиста:
Евсеевич? Израилевич? — Злотников Семен… — Злотников Семен, — повторил майор и оглянулся на меня с некоторым даже возмущением: чего же ты молчишь, суфлер хренов?
— Аронович, — рискнул я.
— Аронович, — продублировал майор.
— Погодите! Какой Аронович? — удивился Волков. — У меня в компьютере:
Борисович.
— Так точно, Борисович. Извините, здесь плохо видно. Я не могу все время светить — граница.
— Молоток, — похвалил я.
— Молоток, — повторил майор.
— Что молоток? — удивился Волков.
— Кличка, — подсказал я.
— Это у него кличка такая.
— Про клички я вас не спрашивал. Исполнители?
— Нейтрализованы, товарищ генерал-лейтенант.
— Контроль произведен?
— Так точно.
— Осложнения были?
— Никак нет. После вчерашней отсрочки — ничего.
— Прекрасно, майор. Вы хорошо поработали. Очень хорошо. Утопите в каком-нибудь болоте оружие и возвращайтесь в Москву. Все оружие. И свое тоже.
— Вас понял, Анатолий Федорович.
— Можно мне на несколько дней задержаться в Гродно? — продиктовал я. — Спрашивай, сука! Сестра у тебя тут.
— Можно мне на несколько дней задержаться в Гродно? — повторил майор. — У меня тут сестра.
— Разве у вас есть сестра?
— Ну, не совсем сестра… — А кто? — спросил Волков.
— Просто блядь знакомая, — подсказал я.
— Знакомая девушка, товарищ генерал-лейтенант.
— То-то же! А то — сестра! Успели, значит? Ладно, молодой человек, задержитесь, вы заслужили.
«Триппер», — хотел подсказать я, но сдержался.
— Спасибо, Анатолий Федорович. Большое спасибо.
— Ладно, майор, отдыхайте. Только не больше пяти суток.
— Слушаюсь, не больше пяти суток.
— Конец связи, — сообщил диспетчер.
Я взял из рук майора трубку и разбил ее о рукоять «Макарова». Потом включил свет в салоне «патрола» и распорядился по рации:
— Всем ко мне!
Но все и так уже были здесь. Они стояли вокруг джипа и прислушивались к разговору. Полковник Голубков шагнул к распахнутой водительской двери и приказал:
— Майор Васильев! Выйти из машины!
— А в чем дело? — слегка запетушился тот.
Голубков сгреб его за грудки и рывком сбросил с кресла на землю.
— Встать! Смирно!
Васильев разглядел в руках полковника кольт и подчинился.
— Майор Васильев, вы застрелили трех офицеров Российской армии, — продолжал Голубков. — Застрелили подло, в затылок!
