Виталий Гладкий - Мертвая хватка
Короче, я устроил кучу-малу, постепенно раскручивая маховик приемов – для большего внешнего эффекта и чтобы наши контролеры, если они следят за дракой, не сомневались в ее подлинности и в том, что нам угрожает смертельная опасность.
Но вот, наконец, пришел черед и смуглого. Я его оставил на закуску, так как он сразу понял, с кем имеет дело, а потому не надеялся, как его приятели, на голую силу и кулаки. Смуглый выхватил пистолет и уже готов был пустить весьма солидную "дуру" в ход без малейшего сомнения, но я молниеносно перехватил руку с оружием и без особых усилий направил дуло в сторону, несколько раз нажав его же пальцем на спусковой крючок.
Грохот выстрелов расколол ночную тишину на множество осколков. Кто-то закричал дурным голосом, где-то неподалеку взвыла полицейская сирена. Я хотел было уже проехаться по челюсти совсем ошалевшего от неожиданности смуглого, как вдруг он безвольно мотнул головой и завалился на асфальт. Присмотревшись к его лицу, я едва не вскричал – есть! Прямо посреди лба темнело аккуратное входное отверстие от пули, и тонкая, в свете фонарей почти черная, струйка крови стекала в правую глазницу.
Все было кончено в считанные секунды. В запарке выстрелов людей Чико мы практически не слышали – стреляли из оружия, снаряженного глушителями и, похоже, лазерными прицелами, – только несколько неясных теней мелькнули неподалеку и растворились в ночи. Мы остались одни в окружении четырех трупов.
– В машину! – скомандовал Марио, поднявший оброненные водителем ключи.
Когда мы сворачивали в переулок, к ресторану, сверкая мигалками, подрулил полицейский автомобиль. Марио глянул в его сторону – и неожиданно рассмеялся.
– Ты чего? – спросил я недоуменно.
– Чико – ты представляешь, сам Чико! – купился, как пацан.
– Не говори гоп…
– Что-что? Не понял.
– Есть такая народная поговорка.
– Какого народа?
– Не имеет значения. Следи лучше за дорогой.
– Не сердись. – Благодушная улыбка не покидала лицо горбуна. – Мы сработали выше всяких похвал. А что будет дальше – посмотрим.
Я кивнул, соглашаясь. В этот момент меня больше всего волновал Эрнесто – он сейчас на взятой напрокат машине следил за людьми Чико. Я представлял, каких титанических усилий стоило ему сдержаться и не ввязаться в свалку…
Когда мы подъезжали к кварталу, соседнему с нашим, где Марио намеревался оставить "пежо", громыхнул гром, и крупные капли дождя мгновенно испещрили ветровое стекло прозрачными кляксами. Удушающая жара, терзавшая Марсель больше двух недель, похоже, собиралась пойти на убыль. Была середина августа 1997 года.
Волкодав
Неожиданно приехал Винграновский. Сообщение о его прибытии мы получили в семь утра по космической спецсвязи, а уже через полчаса команда "ледяных драконов" из шести человек буквально оккупировала территорию виллы. Это было настолько необычно, что я даже растерялся.
Сообщение Центру о последних событиях я не осмелился задержать, хотя и понимал, что Кей может не поздоровиться. Единственное, о чем я умолчал, так это о нюансах поведения Хуго. Мне хотелось разобраться с ним лично. Впрочем, его слабость к спиртному была известна и руководству, и я не мог понять, каким образом ему доверили пост на "Сидни". К сожалению, так получилось, что команду формировал не я. А может, и к счастью: теперь я отвечал лишь за саму операцию, а не за качественный состав группы. Однако мне от этого было не легче: для ликвидаторов в любом задании "на холоде" ошибка в подборе исполнителей чаще всего означает одно – смерть. Будь наше задание чисто по профилю, я, конечно, не пошел бы на поводу у Кончака. Но операция "Альянс" была настолько мутной по форме и содержанию, что я просто плюнул и на ее мотивы, не совсем мне понятные, и на то, какими средствами мы пытаемся выполнить поставленную задачу – если она вообще практически выполнима. Я даже стал непозволительно философски относиться и к собственной жизни, хотя более ценного, чем она и счет в банке, у меня ничего и никогда не было.
Наверное, я просто расслабился. После драки в Турции, когда я едва не потерял Акулу, а затем эксфильтрации на Кипр все остальные события стали казаться мне какими-то ненатуральными, будто я жил в розовом замке и смотрел вокруг через розовое стекло. Даже стычка с "братками" в Лимассоле не добавила перцу в кровь, как это было прежде. Я плыл по течению, едва шевеля жабрами.
И вот итог…
Винграновский был сух и неулыбчив. Он сразу же попросил пригласить на беседу Хуго.
– Остальным оставаться на месте, – жестко отчеканил он, глядя на меня сузившимися глазами, не предвещающими ничего хорошего.
– Будет выполнено, – не менее сухо ответил и я.
– Я отдал приказ своим людям ликвидировать любого, кто попытается покинуть "Сидни" или виллу, – предупредил Винграновский.
– Извините, но у нас здесь не детский сад, а "торпеды" и "дельфины" не сосунки. Они не привыкли, чтобы ими пол подметали. – Я вдруг окрысился – какого черта?!
– Не горячись, – миролюбиво охладил мой пыл Винграновский. – Ты сейчас все поймешь.
Что я должен понять, блин горелый?!
И все-таки я промолчал. Похоже, стряслось что-то очень серьезное. Поэтому я на несколько минут покинул Винграновского и отдал соответствующие распоряжения. Теперь мои подчиненные составляли внутреннее кольцо охраны, а "ледяные драконы" – внешнее. Конечно, как я и предполагал, парни были несколько шокированы нашествием "айсбергов", которых недолюбливали и "торпеды", и боевые пловцы. "Ледяные драконы" считались белой костью среди профессиональных "терминаторов" спецслужб. Им и платили больше, и посылали в командировки в цивилизованные страны, в отличие от других подразделений наших спецслужб, которые скитались в основном по "черным" и "желтым" континентам.
Мы уединились в отдаленной комнате. И сразу же возле двери вырос один из "айсбергов". Да, в команду "Айс" подбирали людей явно не из худших. Достаточно элегантно одетый парень с симпатичным, но твердоскулым лицом тут же выбрал самую лучшую позицию, позволяющую ему держать под прицелом коридор и лестницу и в случае чего мгновенно укрыться в нише, где стояла статуя покалеченной женщины, – похоже, мудрый муж поотрывал ей руки в первую же брачную ночь. Я так думаю, что открой она рот, то в нем не оказалось бы и языка – древние уже в те времена понимали, откуда произрастает корень зла в этом мире…
Когда я возвратился вместе с Хуго, Винграновский заканчивал проверку комнаты спецприбором на предмет "клопов", "жучков" и прочей электронной нечисти. Правду сказать, я удивился – такую процедуру мы проделали, едва вселились на виллу. Но благоразумно промолчал – аксакал, как говорят на Востоке, всегда прав. А мне до опытного "волчары" Винграновского – или как его там – еще расти и расти.
– Присаживайтесь, – любезно предложил он, и мы с Хуго молча утонули в чересчур мягких креслах, которых я терпеть не мог – они действовали расслабляюще, а в случае опасности, когда необходимы мгновенный взрыв силы, эмоций и обостренная реакция, эти порожденные цивилизацией домашние чудища удерживали тело почище осьминожьих щупалец.
– Хуго, доложи обстановку, – сказал Винграновский, усаживаясь напротив.
Что за херня?! Почему этот пьяница и раздолбай Хуго должен делать то, что по штату полагается мне как командиру группы?!
– Ах да! – делано спохватился Винграновский. – Вы ведь, скажем так, не совсем знакомы…
Ничего себе заморочки! Это как понимать – "не совсем знакомы"? Да мне этот кастрированный алкоголик столько сала залил за шкуру, что я считал, будто знаю его как облупленного. Ан нет, оказывается, мы еще официально не представлялись друг другу. Бред сивой кобылы!
Я так думал, кипятился в душе, но что-то меня настораживало и сдерживало вполне естественные порывы взбрыкнуть, как я это умел, и понести нашу телегу по кочкам. Сегодня Хуго был какой-то не такой. Чисто выбритое лицо отсвечивало синевой уже пробивающейся жесткой щетины (вот воистину наказание для мужского племени! – скобли подбородок хоть до опупения, а через три-четыре часа такое впечатление, будто не брился по меньшей мере сутки), обычно мешковатая фигура подтянулась и стала угловатой, сильной, как у хорошо тренированного спортсмена, а в постоянно мутных глазах вдруг сверкнуло очистившееся от грязных туч пронзительно синее небо. Теперь он не казался опустившимся, безвольным типом. Скорее от него веяло той самой глубоко скрытой угрозой, по которой узнают друг друга люди нашей опасной профессии.
– Капитан Хлебников, сотрудник отдела внутренней безопасности главного управления, – со скрытой насмешкой Винграновский "представил" мне Хуго.
Моб твою ять!
Я на минуту просто оцепенел от неожиданности. Это что же творится в моей парафии?! Пьяница Хуго – и змеи подколодные: их боялись даже самые отпетые и прожженные парни из спецподразделений ГРУ. Невероятно… Эх, Волкодав… Какой, к черту, Волкодав?! Осел необъезженный, хмырь болотный, чучело американского тушканчика, трахнутое молью!
