Антон Первушин - Миротворцы
В кухню вошла сестра.
– Борщ будешь? – спросила хлопотливо.
– Не надо мне твоего борща, – отмахнулся Зак. – Скажи лучше, чем Володя-то зани-мается?
– Учится.
– Это понятно. Интересы у него какие?
– В секцию ходит.
– Спорт – это хорошо! – заявил Сергей Фёдорович, прикладываясь к бутылке. – А в какую секцию?
– Да вроде, лёгкая атлетика. В лагерь они весной выезжали.
– Не курит? Не пьёт? По девочкам не бегает?
– Типун тебе на язык! Нет, конечно!
– Странно… – обронил Зак задумчиво.
– Что тебе "странно"? – завелась вдруг сестра. – Он же не Юрка этот… Шнырёв!
– Ну ладно, ладно, – Зак поднял примирительно ладонь. – А музыку какую слушает?
– Хорошую, – с гордостью сообщила сестра. – Органную. Хоровое пение слушает. Не этих безголосых лохматых…
– Так.
Зак решительно встал и прямо с открытой бутылкой пива в руке направился в комнату к Володе.
– Ты чего, Серёж? – засуетилась сестра, почуяв разом неладное.
– Да так, осматриваюсь, – объяснил Зак неопределённо. – Можно? спросил он, по-стучав в прикрытую дверь володиной комнаты.
– Пожалуйста.
В маленькой, три на два, комнате было чисто. Не просто чисто, а очень чисто. И прибра-но – практически идеальный порядок. Ни тебе сваленных кучей тетрадок, ни тебе разбросан-ных изгрызенных на кончиках карандашей и засохших шариковых ручек, ни тебе пластинок в заляпанных кофеем конвертах, ни тебе старых потёртых кассет, ни тебе полуразобранного в окружении деталей магнитофона, ни тебе плакатов с волосатыми и неопрятными рок-кумирами – ничего даже подобного здесь не было. Чистый коврик на полу, убранный диван, письменный отцовский стол с совершенно пустой столешницей, маленький с тщательно протёртым экраном чёрно-белый телевизор, пустая книжная полка. Кстати, почему книжная полка пуста?.. Хотя нет, одна книга там всё-таки лежала – в чёрном и строгом твёрдом переплёте, но без надписей на корешке.
Вид этой комнаты окончательно утвердил Зака в его крепнущих подозрениях.
– Ты, говорят, у нас отличник, – обратился он к вскочившему ему навстречу Володе.
Володя опустил глаза и пожал плечами.
– Значит, кончишь школу с золотой медалью? А на кого дальше учиться будешь, ещё не решил?
– Нет пока…
– Изменился ты сильно, Володька, – отметил Зак, пристально Володю разглядывая. – Раньше общительнее был. Соловьём заливался. А теперь чего скрытничаешь?
– Почему? Я не скрытничаю…
– Скрытничаешь, скрытничаешь, я же вижу… Какая у тебя рок-группа любимая?
– Я не слушаю рок-музыку.
– Отчего же? Все в твоём возрасте слушают.
– Я – не все, – ответил Володя очень тихо.
– А читаешь что? – и, отставив бутылку в сторону, Зак быстрым движением ухватил с полки одинокую чёрную книгу.
На обложке Сергей Фёдорович увидел крест – золотое тиснение. Раскрыл. "БИБЛИЯ. Книги Священного Писания ВЕТХОГО И НОВОГО ЗАВЕТА. Канонические. В Русском Переводе. С Параллельными Местами."
– Отдайте! – с надрывом закричал Володя.
Выхватил книгу из рук Зака, захлопнул и спрятал за спину. Сергей Фёдорович даже вздрогнул от неожиданности.
– Ну что ты, Володька, право…
– Не смейте! – захлёбываясь, выкрикнул Володя ему в лицо. – Не смейте прикасаться к Ней!.. Вы нечистый, ваши руки черны!..
– Да что ты говоришь-то такое?! – возмутилась Анастасия Фёдоровна. Ты что, с ума сошёл? Это же дядя Серёжа.
– Он – нечистый, – настойчиво повторил Володя. – Прикосновение нечистого осквер-няет Книгу.
– Это дядя Серёжа-то – нечистый?! Да он сегодня Шнырёва с компанией разогнал! Для тебя, дуралея, старался.
– Я его об этом не просил, – отчётливо выговорил Володя и выскочил вон из комнаты.
– Та-ак, – подытожил Зак, взял бутылку и сделал большой глоток.
Сестра, стоя рядом, растерянно моргала.
Через полминуты, одетый в джинсы и джемпер, с Библией в руке Володя выскочил в при-хожую.
– Куда ты? – слабым голосом окликнула его мать.
– А со Шнырёвым, – сказал Володя невпопад, – я разберусь без вашей помощи!
И хлопнул дверью.
– Та-ак, – продолжил начатую мысль Сергей Фёдорович. – Значит, говоришь, одни пя-тёрки из школы носит?
Глава четвёртая. Сыщик
В курилке областного управления Министерства Внутренних Дел города Ветрогорска бы-ло не продохнуть. Хоть топор вешай. Капитан МВД Кирилл Артемьев недовольно поморщился, однако отступать было поздно, и он перешагнул порог.
– О-о! Какие люди! И без охраны! – закричал немедленно Николай Пирогов, баламут от уголовного розыска.
– Приветствую, – сказал Артемьев без улыбки, подавая руку. – Всё куришь?
– Курить – здоровью вредить, – старинным, как мир, шаблоном отвечал Пирогов. – На оперативное идёшь?
– Иду. Но у меня к тебе дело.
– Серьёзное? Или как?
– Серьёзное.
– Но несекретное?
Артемьев оглянулся на присутствующих здесь же курящих сотрудников Управления и пожал плечами:
– Нет, несекретное.
– Излагай! – затягиваясь, легкомысленно разрешил Пирогов.
– Тебе такое имя, Герасим Стрельцов, чего-нибудь говорит?
– Что?.. – теперь на сотрудников оглянулся уже Николай: быстро и с опаской.
После чего одним движением руки затушил окурок, подхватил Артемьева под локоток и повлёк за собой, прочь из курилки.
– Пошли, пошли, в кабинете поговорим…
– А что, собственно, тебя беспокоит? – поинтересовался Артемьев уже в коридоре.
– Погодь, погодь, – отвечал Пирогов неопределённо.
Он привёл Артемьева в кабинет номер сто четырнадцать, который делил с другим опера-тивником, лейтенантом Улитиным. Усадил за свой стол во вращающееся кресло, а сам присел на краешке столешницы, одной ногой упираясь в пол, а другую – покачивая навесу. Артемьев по его примеру тоже немедленно занял весьма вольную позу, повернувшись боком и закинув руку на спинку кресла.
– Начнём? – предложил Кирилл.
– Начнём… – Пирогов сделал паузу, потом спросил очень серьёзно: Тебя кто-то при-слал, Кирилл?
– С чего ты решил?
– Хорошо, сформулирую вопрос по-другому: с какого рожна капитан Артемьев суётся в чужую разработку?
– Где сказано, что Стрельцов – твоя разработка?
– Некрасиво отвечать вопросом на вопрос, – заметил Пирогов, всем своим видом давая понять, что будь ситуация несколько иной, он выдал бы сакраментальную фразу типа: "Здесь вопросы задаю я!!!".
– Согласен, некрасиво, – сказал Артемьев, – но, видишь ли, Николай, у меня нет дру-гого выхода.
– Это ещё почему? – насторожился Пирогов.
– Две недели назад на меня повесили дело академика Абрамянца…
– Абрамянц? – встрепенулся Пирогов. – Это который вскрыл себе вены?
– Именно он, – подтвердил догадку сослуживца Артемьев.
– Но это же чистейшей воды самоубийство…
– Ага, – снова кивнул Артемьев, – так везде и записано. Только, Николай, есть ещё и такой вид преступления – доведение до самоубийства называется. Статьёй сто десятой кара-ется, между прочим.
Пирогов поморщился.
– Да знаю я! Значит, пошло на доследование?.. – сказал он раздумчиво. – А при чём здесь Стрельцов?
– Один из свидетелей, проходящих по делу, – сказал Артемьев, очень внимательно на-блюдая за Пироговым, – утверждает, что именно Стрельцов своими действиями довёл Абра-мянца до самоубийства.
– Имя свидетеля? – быстро спросил Пирогов.
Артемьев сдвинул руку и откинулся в кресле:
– И ключи от квартиры…
– Ты не понимаешь, Кирилл!..
– И не собираюсь "понимать", – Артемьев стоял на своём. – Есть такой термин: "слу-жебная тайна"…
– Ты лезешь в чужую разработку!
Артемьев пожал плечами:
– Мне приказали вести это дело – я веду это дело. И обсуждать подробности его веде-ния ни с кем не намерен.
– Послушай, Кирилл, – Пирогов, недоброжелательно щурясь, наклонился к Артемьеву через стол, – я что-то не понимаю: это я к тебе пришёл или ты ко мне?
Артемьев не купился:
– Я пришёл к тебе потому, что раньше или позже мне всё равно пришлось бы с тобой переговорить по поводу Стрельцова. Вот только сегодня мы можем поговорить о нём свободно и в дружеской обстановке, а завтра мне придётся прислать тебе повестку.
У Пирогова чуть дёрнулось правое веко. Но он быстро овладел собой. И ответил соот-ветственно:
– Или мне придётся прислать повестку тебе, – сказал он зло.
– Не исключена и такая возможность, – кивнул Артемьев, – если это действительно твоя разработка.
– Ладно, – Пирогов пересел на столе, несколько изменив принятую в начале беседы позу. – Этот пункт замнём для ясности. Но хотя бы сказать, кто увязывает моё имя с именем Стрельцова, ты можешь?
– А чего ты дёргаешься, Николай? – поинтересовался Артемьев непринуждённо. – Ус-покойся и поговорим.
– Посмотрел бы я на тебя, – проворчал Пирогов. – Ну так скажешь, или мне сходить к полковнику?
