Джек Хиггинс - Темная сторона острова
Ломакс тяжело опустился на песок спиной к скале. Бойд сел около него:
– Все в порядке, сэр?
Ломакс кивнул.
– Да, кажется, пронесло.
– Еле спас оружие. Хорошо, что мы привязали его, – облегченно вздохнул Бойд.
– Да, но боюсь, что наша рация вышла из строя.
Зубы Бойда светились в темноте.
– Не беспокойтесь об этом. По крайней мере, теперь у вас не будет искушения воспользоваться ею, особенно когда этого нельзя делать.
Алексиас присел на корточки рядом с ними.
– Хорошо, что мне удалось схватить лодку.
Он открыл клапаны и начал давить на нее. Послышалось шипение выходящего воздуха.
– Хорошо, что у тебя такие сильные руки, – сказал ему Ломакс. – Все это оказалось куда труднее, чем я предполагал.
Алексиас посмотрел на вздымающуюся над зубчатыми скалами белую пену и задумчиво произнес:
– С этой стороны острова море как женщина. Никогда не знаешь, что она сделает в следующий момент. Еще мальчишкой в жаркие летние ночи, когда вода как черное стекло, я заплывал в море с этого пляжа.
– Ну, мы все целы, не считая рации, и это главное, – резюмировал Ломакс. – Далеко отсюда до фермы твоего брата?
– Около двух миль, и идти будет легко.
– Чем скорее мы попадем туда, тем лучше. – Ломакс поднялся на ноги. – Судя по сведениям разведки, даже на этой стороне острова патруль появляется каждый час.
Они поспешно засыпали оболочку лодки песком и камнями, Бойд раздал автоматы, и они тут же двинулись в путь – Алексиас впереди, а Ломакс замыкал шествие.
Он, тихо ругаясь, тяжело ступал по глубокому песку. Но вскоре они вышли на узкую тропу, которая круто поднималась в горы.
Алексиас, предостерегающе подняв руку, осторожно продвинулся вперед и выглянул за кромку откоса. Мгновение спустя они быстро пересекли плато, поросшее низкой выгоревшей травой, и начали подниматься по усыпанному валунами склону.
В течение получаса не было сказано ни одного слова, и когда они пересекли отрог горы, то увидели внизу, в небольшой долине, дом, окруженный оливковой рощей.
Алексиас немного подождал, а потом начал спускаться напрямик, не обращая никакого внимания на шедшую зигзагами вниз дорожку.
В доме было темно, и они спрятались за забором. Ломакс посмотрел на часы. Было почти девять, и он нахмурился.
– Они, должно быть, рано ложатся спать.
Алексиас пожал плечами.
– У них нелегкая жизнь, у этих людей.
– Может быть, – сказал Ломакс и повернулся к Бойду: – Нам надо сохранять осторожность. Вы обойдете дом и возьмете на себя переднюю сторону, а я в случае чего прикрою Алексиаса с этой стороны.
Бойд скользнул в темноту, и они выждали пару минут, прежде чем двинуться с места. Ломакс опустился на одно колено возле лошадиной кормушки у амбара, а Алексиас, пройдя через двор, поднявшись на крыльцо, осторожно открыл дверь и вошел в дом.
Где-то в стойле беспокойно забилась лошадь, а вдали глухо залаяла собака. Ветерок бросил в лицо Ломакса пыль, и он вытерся тыльной стороной руки. Его глаза сузились, и он думал о том, что происходит там, в доме.
Потом чуть слышно, но зловеще скрипнула дверь амбара, и кто-то тихо приказал по-гречески:
– Положите оружие и поднимите руки!
Это был голос женщины, которая, несмотря на необычные обстоятельства, казалась на удивление спокойной. Он положил автомат на лошадиную кормушку и повернулся к ней.
Ему в грудь смотрел ствол ружья. Он увидел, что это всего-навсего молодая девушка, чья голова едва ли доставала ему до плеча.
– Что вы здесь делаете? – спросила она. – Кто вы?
Он спокойно отвел ствол ружья в сторону.
– В этом нет необходимости. Я друг. Британский офицер. Я ищу Николи Павло. Он дома?
Она подалась вперед, ее лицо белело в темноте. Когда она заговорила, ее тон заметно изменился:
– Нет, его здесь нет.
– Понимаю. А могу я спросить, кто ты?
– Катина Павло, его дочь.
Со стороны крыльца раздался тихий свист, и он взял автомат.
– Давайте войдем в дом. Думаю, вас ждет там неожиданность.
Она прошла за ним, и когда они поднялись на крыльцо, в дверях показался Бойд.
– В доме никого нет. Но в печи горит огонь и лампа еще теплая.
Он увидел девушку и удивленно спросил:
– А это кто?
– Дочь хозяина. Пряталась в амбаре.
Он прошел за Бондом на кухню с каменным полом и побеленными стенами. Дальше располагалась жилая комната, очень просто обставленная. В очаге горели дрова, и в углу находилась деревянная лестница, ведущая на чердак.
Алексиас зажигал лампу, стоящую на столе в середине комнаты. Он вставил стекло и обернулся. Какое-то время они с девушкой смотрели друг на друга, а потом она, выпустив из рук ружье, бросилась к нему в объятия.
Он поднял ее и закружил в воздухе.
– Катина, моя маленькая Катина! Как же ты выросла.
Он опустил ее на пол и, держа за плечи, спросил:
– А где твой отец?
Лицо молодой девушки побледнело, вытянулось, глаза стали грустными. Она медленно покачала головой, не в силах сказать ни слова, и улыбка сошла с лица Павло.
– Что такое, Катина? Ну!
Когда она заговорила, ее голос казался хриплым и неестественным.
– Его убили. Они расстреляли его на главной площади на прошлой неделе.
И она заплакала, горькие рыдания сотрясали маленькое тело, а Алексиас притянул ее к себе, слепо глядя в пространство перед собой. Потом провел ее через комнату в кухню, волоча ноги, словно старик, и дверь за ним тихо закрылась.
Глава 6
Готовность к убийству
Когда минут через двадцать Алексиас вернулся в комнату, Ломакс и Бойд сидели перед жарко пышущим огнем, раздетые до пояса, а от их одежды, развешанной на веревках, валил пар.
Грек тяжело опустился на стул и механически потянулся за сигаретой. Казалось, он сразу стал на целых десять лет старше, его глаза, устремленные в пламя, были исполнены боли.
Немного погодя он громко вздохнул:
– Он был хорошим человеком, мой брат. Слишком хорошим для того пути, который он избрал.
Ломакс дал ему огня.
– А что случилось?
– Они поймали его, когда он пытался повредить военный катер в гавани.
– Он был один? – с удивлением спросил Бойд.
Алексиас кивнул.
– Кирос маленький остров. Здесь просто не может выжить организованное сопротивление. Вот почему два года назад я ушел на Крит. Николи хотел идти со мной, но один из нас должен был остаться. Здесь ферма и Катина, о которой надо заботиться, особенно теперь, когда умерла ее мать.
– А как она сейчас? – спросил Ломакс.
– Катина? – отозвался Алексиас. – Ничего, это была минутная слабость. Она отважная девочка. Сейчас она готовит нам кофе и что-нибудь на ужин.
– А что она собирается делать? – спросил Бойд. – Ей же нельзя жить здесь одной. Она ведь еще совсем дитя.
– Она живет у моей жены. У меня на набережной есть небольшой бар, «Кораблик». Пока что Катина ездит сюда каждый день на повозке и смотрит за хозяйством. Она уже собиралась уезжать, когда заметила нас, спускающихся по виноградникам.
– Она знает, зачем мы здесь?
Алексиас покачал головой.
– Сейчас нет. Я скажу ей позже. Она может оказаться нам очень полезной.
– А как вы считаете, смерть вашего брата может как-то повлиять на наши дела?
– Очень немного, – ответил Алексиас. – Но это значит, что я теперь должен устанавливать контакты кое с кем из местных людей сам. После ужина мы с Катиной съездим в город.
– Но это, наверное, опасно, – сказал Бойд.
Алексиас возразил:
– На Киросе нет комендантского часа, и кафе на набережной всегда переполнены далеко за полночь. Немцы могут изменить многое, но только не наш образ жизни.
В этот момент вошла Катина и поставила на стол поднос.
Она обернулась, откинув со лба прядь волос.
– Боюсь, что здесь совсем немного – козий сыр и оливки, но зато хлеб совсем свежий. Моя тетушка испекла его утром, когда я уезжала.
– Но это все так прекрасно выглядит, – сказал Джой Бойд, и она, краснея, налила четыре чашки кофе.
Ломакс у огня надевал рубашку и свитер, и когда повернулся, увидел ее стоящей позади себя с чашкой кофе.
Она смущенно улыбнулась:
– К сожалению, сахара нет.
На ее миловидном бледном лице под глазами темнели круги. Черные волосы были забраны назад и аккуратно перевязаны лентой. Из-за ее усталого вида и совсем не детского взгляда, какой он встречал в последнее время довольно часто, трудно было определить, сколько ей лет – шестнадцать или семнадцать.
Он улыбнулся и отхлебнул кофе.
– Совсем неплохой кофе. А почему ты сама не выпьешь?
Она отрицательно покачала головой.
– Моя тетушка ждет меня к ужину.
На ней было полинявшее, застиранное и перешитое платье и старомодная мужская куртка, на два размера больше, чем надо, перехваченная в узкой талии поясом.
Ломакс легонько провел пальцем по воротнику куртки:
– Шотландский твид. Где ты это достала?
