Сергей Зверев - Должник
Конечно, было бы здорово просмотреть в милиции информацию о пропавших за последние четыре месяца девушках. За тот срок, в течение которого Киря успел поактивничать в городе, поработав на Родова и кое-что прибрав к своим рукам. Кое-что очень ценное. Иначе Родов за ним не охотился бы.
Было бы, без сомнения, здорово. Но для этого нужно было опять обращаться к Довлатову. Плюс пришлось бы с диска сделать фотографию девчонки, над которой измывался тот ублюдок. Чтобы можно было сличать ее с пропавшими.
Я подумал, что новая моя просьба будет для Довлатова уже слишком. И решил пока пойти другим путем… Через знатока порноиндустрии. К нему я и двинулся ближе к вечеру.
Он жил в центре города, в пятиэтажке сталинских времен.
Мне открыл дверь низенького роста примерно пятидесятилетний человек в домашнем халате и тапочках. Рядом с ним, высунув язык, нетерпеливо переминался породистый пес (породы которого я не знаю), с жадностью пожиравший меня злыми глазищами, словно уже заполучил часть моей персоны на ужин.
Когда я сообщил, что от Сереги, хозяин квартиры грустно вздохнул и сурово цыкнул на собаку.
Пес был явно разочарован.
– Ну, и как там Сергей? – без всякого энтузиазма поинтересовался человек, пропуская меня в квартиру.
Я сообщил, что, по моему мнению, он процветает.
– Я и не сомневался в этом, – бросил хозяин квартиры, закрывая за мной дверь; затем он завел пса в одну из комнат и закрыл его там; после чего вернулся ко мне.
– Прошу, – указал он рукой направление.
Мы прошли гостиную, и по обстановке я понял, что порноиндустрия дает вполне приличный навар. Мы оказались в столовой – уютной, сияющей белизной.
– Садитесь, – хозяин квартиры заваривал кофе.
Я уселся у стола на угловом диване. И, положив руки на стол, стал терпеливо ждать, когда можно начать интересующий меня разговор.
По той информации, которую мне дал Сергей, этого человека звали Рудольф Анатольевич. Рудольф был маленького роста и лыс. Совершенно лыс. На его лысине играли тусклые блики от лучей солнца, проникающих через раскрытое окно.
Рудольф поставил две чашки с блюдцами на стол и уселся напротив меня.
– Ну-с, – вскинул глаза он. – И что на этот раз хочет Сергей?
По всей видимости, Серега довольно часто использовал этого человека в своих целях. И по всей видимости, этот человек не мог отказать Сереге. Значит, тот что-то такое сделал для Рудольфа, что-то, после чего Рудольф стал сильно обязан ему.
– Он хочет, чтобы вы кое-что посмотрели, – я достал из пакета диск.
Рудольф повертел диск в руке и потянулся к «видеодвойке».
На экране замелькал знакомый сюжет. А я больше поглядывал на Рудольфа. Мне был интересен он. И интересна его реакция. У Сереги она была вполне спокойной. Я ожидал, что у Рудольфа будет по-другому.
Я ошибся.
Рудольф спокойно просмотрел видеозапись, достал диск и выключил телевизор. Диск он положил на стол возле меня, а сам, как ни в чем не бывало, принялся неторопливо отхлебывать из чашки.
Я сдержался, чтобы не выдать своего нетерпения, и последовал примеру хозяина квартиры. Сделал глоток, отметил про себя, что знаток порноиндустрии неплохо разбирается в кофе, и перевел взгляд на раскрытое окно, как бы принимая участие в игре под названием «молчанка».
У Рудольфа нервы оказались менее крепкими.
Он поставил чашку на блюдце:
– Я посмотрел.
А я кивнул. В том, что он посмотрел, у меня сомнений не было.
Он, разумеется, понял, что я от него совсем не этого жду, поэтому продолжил:
– Так что хочет от меня Сергей?
– Кто мог снять это? И кто в кадре?
Рудольф хмыкнул и посмотрел на меня внимательно, будто пытаясь понять – насколько мне можно доверять.
– А вы не знаете сами?
– Нет, – покачал головой я.
– В таком случае откуда у вас этот диск? – он прищурил глаза.
Было бы ненормально, если бы он не спросил об этом.
– Мы его чисто случайно обнаружили, – я без угрызения совести приплел к диску Серегу; полагаю, старлей будет не в обиде, все равно ему уже не работать в милиции.
– Чисто случайно? – не поверил Рудольф. – И где же?
– Скажем так – в одном месте. И теперь хотели бы знать, что он значит.
– То есть вы не знаете, к кому и к чему его пришить, так? – высказал догадку Рудольф.
– В некотором роде, – не стал спорить я.
– Это так, – поправил меня хозяин квартиры. – А отчего сам Сергей не изволил прийти ко мне?
– Он сейчас разрабатывает одну глобальную проблему, – соврал я (проблема заключалась в том, как быстрее перейти на более денежную работу).
– Глобальную, – понимающе протянул Рудольф, словно относительно Сереги ему все было известно. – Насколько я его знаю, он всегда разрабатывал нечто глобальное. Таков уж Сергей.
– Да. Таков уж он… Так что по поводу диска?
– А у вас самих никаких версий?
– Ну… – протянул я и в следующие несколько минут коротко изложил соображения, родившиеся на свет в процессе беседы с Серегой.
Рудольф опять выказал неторопливость. Он допил кофе, аккуратно вытер салфеткой губы и после этого довольно констатировал:
– Неплохо.
– Если насчет кофе – то я согласен, – сделал комплимент я.
– Нет, не насчет кофе. Хотя кофе, конечно, тоже неплох. Плохого я у себя не держу.
У меня не было оснований в этом сомневаться, поэтому я терпеливо слушал дальше.
– Все, что я могу, – продолжил Рудольф, – это подбросить к вашим версиям парочку своих.
– И все? – я отказывался верить в то, что услышал; мне казалось, что версий уже предостаточно; хотелось определенности.
– И все, – кивнул Рудольф. – По первому вашему вопросу. Я не знаю, кто мог снять эту вакханалию. Я знаю людей, занимающихся порносъемками. И из тех, кого знаю, – никто на таких сюжетах не специализируется. У нас таких мастаков нет.
– У нас?
– У нас, у нас, – с ухмылочкой подтвердил Рудольф. – То есть садомазохизм у нас снимается. Но обычный – игры с плеткой или нанесение кровоточащих царапин, но… кромсание… Нет. Могу сказать со всей определенностью. А вот на некоторых западных киностудиях что-то подобное делается. Так называемый супертяжелый секс. Снимают очень мало. Потому как категория таких извращенцев незначительна. Слишком, я бы даже сказал, индивидуально снимают.
– Но ведь это снято не там, – я неопределенно махнул рукой и слегка повысил голос.
– Я и говорю – не знаю, – Рудольф перевел дыхание и перешел к следующему. – По второму вопросу. Кто снят, мне неведомо. А под маской гориллы может быть кто угодно. Маска слишком часто встречающийся реквизит в таких ситуациях.
Рудольф внимательно посмотрел на меня, будто оценивая – дошли до меня его слова или нет.
– А теперь о версиях. У кого возникло предположение насчет окна? У Сергея?
– Не совсем, – сказал сущую правду я. – Серега высказал мнение, что снимали через стекло. Окно – мое соображение.
– Ага. Тогда понятно.
– Что понятно?
– Ход мыслей ваших понятен, – подвел черту Рудольф. – Стекло – это одно. Небольшая матовость, в отдельные моменты блики – это ясно. Это логичное умозаключение.
Кажется, Рудольф собирался выставить меня в нелестном свете. Вот лысый порноделец.
– Вы не думайте, – счел необходимым оговориться он, – я не хотел вас обидеть. Я просто говорю очевидные вещи.
– И какие же они очевидные?
– Вы прислушивались к звуку на диске?
– К звуку? Звук как звук, – пожал плечами я.
– В том-то и дело, – довольно резюмировал Рудольф. – Звук нормальный. А если бы запись шла через окно – скорее всего, звука не было бы никакого. В крайнем случае, не при записи через любительскую камеру.
– Может, окно было открыто? Или форточка, – высказал предположение я.
– Если бы было открыто окно – это попало бы в кадр. А при одной открытой форточке звук все равно будет не тот. Поверьте уж мне…
Он запнулся. И мне показалось, что он хотел добавить: «старому порносъемщику». Но, видно, постеснялся. И я злорадно усмехнулся. Верить я ему не собирался. Доверие в наше время слишком большая роскошь. А вот здравые суждения послушать – это пожалуйста.
– Тогда через какое стекло могли снимать? – не выдержал я.
– А вот этого я не знаю. Думайте. Решайте.
Ага. «Думайте сами, решайте сами…»
– И еще, – торопливо проговорил Рудольф, словно испугавшись, что ему могли не дать закончить. – По поводу того, что герои сюжета могли не знать о съемке… Не обязательно оба могли не знать. Вполне возможно, только девушка. Она могла не догадываться о своей участи. А вот этот… в маске гориллы – этот вполне мог знать… Но то, конечно, в том случае, если съемка производилась натурально. Вы меня понимаете?
