Мэтью Рейли - Полярная станция
— Он еще жив? — спросил Шофилд.
— Да. Сейчас его не слышно, скорее всего, он заснул. Но когда он проснется, поверьте мне, вы его сразу услышите.
— Да-а, — Шофилд, обследуя дверь, увидел заклепки забитые в косяк. — Ваш друг хорошо постарался. — Шофилд обернулся. — Раз он заперт изнутри, меня бы успокоило, если бы вы были уверены, что другого выхода из комнаты нет.
— Это единственный вход.
— Да, но единственный ли это выход из комнаты? Я имею в виду, мог ли он прорыть себе ход, скажем, в стене или потолке?
— Потолок и пол покрыты стальными пластинами, поэтому он не мог проделать никаких ходов. К тому же его комната в конце коридора, а рядом нет никаких помещений, лишь ледяная масса, — Сара ухмыльнулась. — Не думаю, что отсюда можно выбраться.
— Тогда оставим его здесь, — сказал Шофилд, направляясь обратно по ледяному туннелю. — У нас и так много проблем. Сначала необходимо выяснить, что произошло с вашими водолазами там, в пещере.
* * *Над Вашингтоном ярко светило солнце. Белое здание конгресса США практически сияло на фоне голубого неба.
В роскошном, покрытом красным ковром зале Капитолия заседание было прервано на перерыв. Папки были закрыты, Стулья задвинуты. Некоторые делегаты, сняв очки, потирали глаза. Как только был объявлен перерыв, небольшие группы помощников устремились к своим боссам с мобильными телефонами, папками и факсами.
— Что они делают? — спросил своего помощника Джордж Холмс, постоянный член палаты представителей США. наблюдая за тем, как французская делегация в полном составе — а это двенадцать человек — покидает зал заседания. — Уже четвертый раз сегодня они объявляют перерыв.
Холмс посмотрел на главу миссии — напыщенного высокомерного мужчину по имени Пьер Дюфресне, покидающего зал во главе делегации. Холмс удивленно покачал головой.
Джорджу Холмсу было пятьдесят пять лет, он всю жизнь проработал дипломатом. Это был невысокий и, хотя он не любил об этом говорить, полный мужчина.
У него было круглое луноподобное лицо, седеющая голова с залысиной, он носил толстые очки в роговой оправе, которые сильно увеличивали его карие глаза.
Холмс встал и, размяв затекшие ноги, осмотрел огромный зал заседаний. Посредине комнаты стоял громадный круглый стол с шестнадцатью кожаными креслами, расположенными на одинаковом расстоянии друг от друга.
Поводом для собрания послужила реорганизация союза.
Собрание международного союза на самом деле не такое уж дружественное мероприятие, как его описывают в СМИ. По тому, как президенты и премьер-министры выходят из Белого дома и в объективы камер пожимают друг другу руки на фоне развивающихся флагов стран-союзников, невозможно составить верное впечатление о заключении соглашений, нарушении обещаний, необоснованных придирках и мышиной возне, которые на самом деле происходят в залах заседаний, весьма похожих на тот, в котором находился сейчас Джордж Холмс. Все эти улыбки и рукопожатия являются лишь приемами, приукрашивающими прозу переговоров, что лишний раз подтверждает профессионализм таких дипломатов, как Холмс.
Смысл международного союза не в дружбе. Его смысл заключается в выгоде. Если дружба несет в себе пользу, то такая дружба возможна. Но если нет — гражданских отношений будет вполне достаточно. Международная дружба, выражающаяся в международной помощи, военной и торговой поддержке, может оказаться очень дорогим удовольствием. Поэтому заполучить ее не так просто.
По этой причине Джордж Холмс и оказался в Вашингтоне в тот ясный летний день. Он прибыл сюда для проведения переговоров. Более того, это был дипломат, искушенный во всех тонкостях и уловках своей профессии.
И для этой не совсем обычной реорганизации союза ему необходимо было применить все свои дипломатические навыки и хитрости.
Как утверждалось, проводилась реорганизация самого важного союза двадцатого века.
Североатлантического союза.
НАТО.
— Фил, а ты знал, что основной задачей французской внешней политики за последние сорок лет была ликвидация господства Соединенных штатов над западным миром? — поинтересовался Холмсу ожидая возвращения французской делегации в зал заседаний.
Его помощник Филипп Мунро, двадцатипятилетний выпускник правового факультета Гарварда, медлил с ответом. Он не был уверен, был ли это риторический вопрос. Холмс обернулся и посмотрел на Мунро сквозь толстые стекла своих очков.
— Э-э, нет, сэр, не знал, — ответил Мунро.
— Они думают, что у нас нет мозгов, что мы наивные дураки. Упивающиеся пивом болваны, которые благодаря нелепой исторической случайности в истории заполучили самое мощное оружие в мире, сделавшее их лидерами. Французов это возмущает. Черта с два, они уже даже не полноценные члены НАТО, так как они думают, что это только усилит влияние США на Европу.
Холмс ухмыльнулся. Он вспомнил, как в 1966 году Франция вышла из состава единого военного командования НАТО, потому что она не хотела, чтобы французское ядерное оружие было передано под контроль НАТО, а соответственно — под контроль США. Тогда президент Франции Шарль де Голль решительно поставил вопрос о том, что НАТО является «американской организацией». А теперь Франция намерена сохранить свою позицию в Североатлантическом совете НАТО, чтобы иметь возможность следить за происходящим.
— Я знаю многих, кто бы с ними согласился. Ученые, экономисты. Люди, которые считают, что НАТО именно это и намеревается сделать. Усилить наше влияние на Европу, — сказал Мунро.
Холмс улыбнулся, Мунро был умным образованным молодым человеком и к тому же убежденным либералом. Он был из тех, кто любит вести философские разговоры за чашечкой кофе. Человек, который обсуждает проблему лучшего мира, не имея ни малейшего о нем представления. Холмс не возражал против этого. В действительности, он находил идеи Мунро достаточно живыми и интересными.
— А что ты сам думаешь об этом, Фил? — спросил он.
Мунро помолчал несколько секунд.
— Что касается средств обороны, НАТО делает страны Европы экономически и технологически зависимыми от Соединенных Штатов. Даже высокоразвитые страны, такие как Франция и Англия, знают, что, если им понадобится улучшить свою систему вооружения, им придется обратиться к нам. Поэтому у них остается только два варианта: стучаться в нашу дверь и просить или вступить в НАТО Ведь, насколько я знаю, США не продали ни одной ракетной системы «Патриот» странам, не входящим в состав НАТО. Поэтому да, к считаю, что НАТО действительно пытается навсегда сохранить свое влияние на Европу.
— Неплохой анализ, Фил, — сказал он. — Но уверяю тебя, все намного сложней, намного. Действительно, Белый дом утверждает, что национальная безопасность Соединенных Штатов зависит от этого влияния. Нам необходимо оказывать влияние на Европу, Фил, с экономической точки зрения и особенно с технологической. С другой стороны, Франция хочет, чтобы мы его потеряли, И последние десять лет успешные французские правительства активно ведут политику, ослабляющую влияние США на Европу.
— Например? — спросил Мунро.
— Знаешь ли ты, что именно Франция стремилась к созданию Европейского Союза?
— Ну, нет, Я думал, что…
— Знаешь ли ты, что именно Франция стремилась к созданию европейского договора по обороне?
Мунро молчал.
— Нет, — сказал он.
— А знаешь ли ты, что Франция финансирует Европейское управление космических исследований для того, чтобы оно могло назначать минимальную по сравнению с НАСА цену на запуск коммерческих спутников на орбиту.
— Нет, я этого не знал.
Холмс повернулся и посмотрел на Мунро.
— Сынок, последние десять лет Франция как никогда пытается объединить Европу и доказать миру ее мощь. Они называют это региональной гордостью, мы называем это попыткой объявить европейским нациям, что Америка им больше не нужна.
— А Европе Америка действительно не нужна? — задал Мунро провокационный вопрос.
Холмс криво улыбнулся.
— До тех пор, пока Европа не сможет создать нам конкуренцию в производстве оружия, да, мы им нужны. Но, — Холмс предостерегающе поднял палец, — как только они обнаружат что-то новое, как только они разработают нечто, что превзойдет наши технологии, положение может измениться.
Сейчас уже не 1966 год. Многое изменилось. Мир изменился. Если теперь Франция выйдет из НАТО, я думаю, что половина других европейских государств, состоящих в организации, последует ее примеру …
В этот момент двери в зал заседания распахнулись и в комнату вошла французская делегация с Пьером Дюфресне во главе.
Как только делегация заняла свои места, Холмс близко наклонился к Мунро.
— Однако что меня больше всего беспокоит, это то, что на самом деле французы действительно могут быть ближе к этому открытию, чем мы думаем. Посмотри на них. Сегодня они уже четыре раза прерывали заседание. Четыре раза. Знаешь, что это значит?
