Владимир Шитов - Собор без крестов - 2
— Да!
— Так вот, если ты нарушишь своё обещание, то я так тебя накажу, что третьего урока воспитания тебе уже не потребуется. Ты поняла, о чем идет речь?
— Поняла, но как же нам жить?
— Учись жить по-человечески у других, а если у тебя с учебой ничего не получится, я тебе подскажу. Первая моя подсказка тебе уже сделана. Хоть ты и сволочная, но все же мать, и должна понять, что так, как ты поступила со своим ребенком, не поступают даже звери. Хорошо, что она попала в руки не такого изувера и дурака, как ты, а ко мне. У тебя еще есть и время, и возможность исправить допущенную ошибку, хотя в душу дочери ты уже успела наплевать. За мое неуважительное обращение с женщиной я тебе отстегиваю стольник, хоть ты и этого не стоишь, — бросив ей пачку денег и как бы подтверждая действиями свои слова, заметил Стокоз, заканчивая «урок».
Прижав деньги к груди, женщина расплакалась, перестав сдерживать клокотавшие в ней эмоции.
— Вопросы ко мне есть?
— Нет!
— А претензии?
— Тоже нет!
— Тогда проводи нас до порога.
Когда троица мужчин вышла из квартиры на лестничную клетку, женщина, смущенно улыбнувшись, сквозь слезы произнесла им вслед:
— Спасибо за учебу!..
Возвращались в ресторан молча. Недавняя разборка не вызвала у мужчин ни оживления, ни шуток, ни смеха. Даже такие отрицательные личности, какими были они, с массой недостатков и дурных привычек, понимали неуместность такого обсуждения, и каждый молча, уйдя в себя, по- своему переваривал в голове недавний эпизод. В частности Стокоз с удивлением подумал: «Кто бы мог вообразить, что на меня может найти такая «блажь»! Всему виной, по-видимому, явилось мое сегодняшнее хорошее настроение. А вообще-то, честно говоря, я только что совершил доброе дело! Надо о нем не забыть и записать в свой актив».
Возвратившись в ресторан, он гужевал и веселился с друзьями до глубокой ночи. За одним из столиков он случайно увидел Старовойтова, отдыхавшего вместе с Валентиной. Через официанта он послал им презент в виде бутылки шампанского и коробки дорогих конфет, которые любила Валентина. Поймав взглядом жест Старовойтова, приглашающего его к своему столику, Стокоз вместе с новой дамой своего сердца пересел к ним. После обмена любезностями и распития по бокалу шампанского, Марина, выполняя указание Стокоза, увела Валентину в дамскую комнату. Когда девушки ушли, Стокоз, улыбнувшись, поинтересовался у Старовойтова:
— Ну, как там у вас моему протеже работается на новом месте?
— Кажется, начинает понимать, что его обманули. Проявляет беспокойство, нервозность.
— То ли еще будет, — выслушав ответ Старовойтова, довольно произнес Стокоз, отправляя в рот ложку с порцией красной икры.
— Вообще-то он мужик с головой, — высказал мысль Старовойтов.
— Что его и погубило.
— Почему?
— Подчиненный должен всегда выглядеть дурнее своего хозяина, чтобы тот мог быть уверенным, что его снизу не подсидят.
— Такая наша тактика, когда-нибудь здорово нас накажет.
— Когда-нибудь и кого-нибудь, но только не нас, — убежденно заметил Стокоз.
— Дай-то бог!
— Мы с вами вроде бы обо всем переговорили?..
— Да, вроде бы,— согласился Старовойтов.
— Тогда не будем вас отвлекать и вернемся к своей пристани. Но можно я перед расставанием приглашу на один танец Валентину?
— Какая в том необходимость? — переспросил Старовойтов с ревнивой настороженностью.
— Только в знак вежливости. Хочу узнать, как ей там живется на новых хлебах.
Ответ Стокоза успокоил Старовойтова, поэтому он заметил, улыбнувшись:
— Тогда мне придется танцевать с твоей дамой!
— Конечно. Кто бы возражал?
— А ты не боишься, что я уведу ее от тебя, как Валентину? —пошутил Старовойтов.
— Если понравится, то забирайте. У меня скамейка запасных с такими кралями — длинная, — беспечно заверил собеседника Стокоз. Это заявление было произнесено с такой убежденностью и пренебрежением, что можно было не сомневаться в его реальности.
«В твои-то годы и мы были рысаками, и я также шустрил, как ты сейчас» — завистливо подумал Старовойтов.
Танцуя с Валентиной, Стокоз без конца задавал ей вопросы:
— Как тебе живется под новым наездником?
— Хорошо!
— Даже лучше, чем было у меня?
— Еще бы! Конечно, — пренебрежительно скривив губу, удивила она его своим ответом.
— И в чем же выражается твое «конечно»?
— Роман Карпович купил мне однокомнатную квартиру, полностью обставил ее импортной мебелью...
Увидев устремленный на себя недоверчивый взгляд Стокоза, она в подтверждение сказанному, добавила:
— Без всякого обмана — документы на квартиру оформлены на меня.
— Видать, высоко ценит твой «работу»!
— А как же! Стараюсь. И, как видишь, неплохо получается.
— Угодить мужику в его прихоти ты мастерица. Этого у тебя не отнимешь, — вынужден был признать Стокоз.
— Я такая! — не считая нужным скромничать перед ним, подтвердила она, довольная его похвалой, и гордым резким движением-откинула волосы назад.
— Все познается в сравнении, а сравнение в твою пользу. Как я понимаю, ты своим положением довольна?
— Вполне.
— И тебе не хочется за такую услугу меня отблагодарить?
— Тебе что, Марины мало? Вроде бы, ничего лошадка...
— Школа выучки не на высоте.
— Я теперь лошадка не твоя. Не могу я распыляться между вами.
— Почему?
— Если мой папа (так называла Валентина Старовойтова) узнает о допущенной проказе своей «дочки», то он и тебе, и мне головы открутит.
— А ты прямо уже и напугалась, — беспечно произнес Стокоз.
— Не напугалась, а говорю истинную правду о его возможностях. Ты не смотри, что он такой вежливый и обходительный с тобой. Он может быть и другим, может быть даже покруче тебя, — не постеснявшись обидеть Стокоза своим откровением, призналась она.
— Глупышка, нашла кем меня пугать. Я его раньше не боялся и дальше не собираюсь. Ты мне лучше ответь, принимаешь ты мое предложение или нет?
— Пока нет.
— А когда будет да?
— Когда он перестанет меня содержать. Надо быть гольной дурой, чтобы лишаться такой золотой жилы.
— Не думал я, что он так тебя к рукам приберет.
— Не чета тебе, — беззлобно съязвила она.
— Ну что ж, на нет — и делов нет. У тебя дома есть телефон?
— А как же! Он в первую очередь у меня в квартире телефон поставил, а уж потом приступил к ее обустройству. Ну сам подумай, как он без телефона стал бы поддерживать со мной связь?
— Понятно. Какой номер?
Она быстро назвала ряд чисел, но попросила:
— Только сам ко мне не звони.
— Почему?
— А вдруг вместо меня «папа» трубку поднимет?
— Ты меня совсем перестала уважать. Неужели я совсем наивный идиот? Тебе будет звонить женщина, спросит Жанну. Если твой «папа» поднимет трубку или будет у тебя в квартире, скажете, что абонент не туда попал. Если же ты будешь одна, то почему бы нам не поговорить, не вспомнить молодость?
— Ты меня втягиваешь в страшную авантюру, в которой мне совсем не хочется участвовать, но с другой стороны, какой лошадке не хочется порезвиться под хорошим наездником, — мечтательно вздохнув, ответила она, как бы уже определившись.
После танца Стокоз проводил Валентину к ее столу. Дождавшись с ней Старовойтова и простившись с ним, Стокоз со своей подругой вновь возвратился к своему столу, к друзьям.
ГЛАВА 7. НЕПРЕДВИДЕННОЕ ОСЛОЖНЕНИЕ
В десятом часу, в среду, находясь в своем рабочем кабинете, Стокоз услышал в приемной какой-то подозрительный шум. Подняв голову от лежащих на столе бумаг, недовольный тем, что его отвлекают, он подумал:
«Что за базар там у них! Распустились, гусыни, окончательно. Могли бы и потише толковище гонять!»
Внезапно он увидел, как в раскрывшуюся дверь его кабинета ворвался незнакомый высокий парень, на плечах которого висели его телохранители Тюремщик и Варшавянин. Парень, вырываясь и отбиваясь от них, стремился пробиться к нему. По удерживаемой Варшавянином правой руке незнакомца, в которой был нож, можно было понять без сомнений, что у незванного гостя в отношении к хозяину кабинета самые плохие намерения. И если бы телохранители не мешали их осуществлению, то все могло бы для Стокоза закончиться трагически.
Видя, что здоровяка увещеваниями не остановить, Тюремщик рубанул его ладонью по горлу. Тот, как бы споткнувшись, сразу обмяк и упал на пол вниз лицом. Только тогда Варшавянин забрал, наконец, у него нож из руки.
Удовлетворенный работой своих телохранителей, Стокоз все же был вынужден у них спросить:
