Виктор Мясников - Изумруд – камень смерти
Четвертая пуля пробила плоский бак дизель-генератора, расположенный под двигателем. Агрегат вообще-то имел еще один бак, но тот размещался с противоположной стороны, и Басмач его достать не мог. Но тонкая струйка солярки, быстро пропитывающая лесной подстил, вполне его удовлетворила.
Такая же кривая струйка мутно блеснула после пятого выстрела, продырявившего бак позади кабины бульдозера. Этому баку определенно не везло, он второй раз попал под обстрел. После ночного боя, когда обезумевший охранник изрешетил его, бак пришлось снимать и везти в город заваривать. И вот – опять двадцать пять. Поскольку бульдозер стоял на расчищенном от земли слюдитовом массиве, выливающаяся солярка стала растекаться по скалистому основанию во все стороны.
Шестая и седьмая пули пробили левые колеса черного джипа – переднее и заднее соответственно. По мере того, как из баллонов выходил воздух, джип все больше кренился на левую сторону. Уехать теперь он вряд ли был способен, но Басмач с удовольствием всадил в него восьмую пулю – в район бензобака. Еще две пули он послал в топливный бак работающего компрессора. Это ничуть не отразилось на работе агрегата, поскольку уровень бензина был пока что достаточен, а через маленькие отверстия весь оставшийся бензин вытек бы только минут через двадцать.
Солнце припекало, и запах быстро испаряющегося горючего пополз по делянке. Это раздражало присутствующих, но тревоги не вызывало. Над ямой с бочками колыхалось прозрачное марево огнеопасных паров, заметное даже с дерева, где сидел Басмач, сожалея, что у него нет патронов с зажигательными или трассирующими пулями. Уж он бы тогда устроил фейерверк, как говорится, за всю мазуту!
В это время шубинские пацаны двинулись в атаку. Со стороны въезда на дороге появились двое, волоча за комель срубленную елку, словно собрались праздновать Новый Год и даже заранее надели маскарадные маски. Один напялил маску обезьяны, а лицо другого скрывала личина медведя. Задача у них была самая простая – перегородить на всякий случай дорогу и отвлечь внимание.
Одновременно с ними, только с противоположной стороны делянки, пошел вперед Барсук в роскошной кепочке заграничного носильщика и с двуствольным обрезом в руках. Он подкрадывался к засевшему в буреломе Вовцу, чтобы прикончить на месте. Двужильный сообщил, что Вовец из завала не вылезал, а сидит внутри тихо. Предполагалось, что как только Барсук разделается с проклятым Вовцом, так начнется общее наступление. Барсука подстраховывал сам Шуба с пистолетом ТТ. Он держался в нескольких шагах позади, а еще дальше сидел в густых елках Саша Двужильный с винтовкой и тоже ждал случая вогнать пулю в затылок диверсанту, недавно спустившему на него целое водохранилище. Двужильный тогда потерял свой любимый карабин с поддельным номером.
Барсук с предельной осторожностью вполз в лесной завал, вглядываясь меж перепутанных веток и бревен. Он втянулся в уютную берлогу, застеленную лапником, увидел пустую консервную банку и понял, что враг был тут недавно, но смылся. Он высунулся и крикнул, что никого здесь не нашел. В пьяную башку и прийти не могло, что таким воплем можно все дело провалить. На рабочей площадке, где грохотали отбойники, его, конечно, никто не услышал, а вот Вовец встрепенулся. И хоть не разобрал ни слова, но понял, что в завале кто-то лазает. Он взял в руки арбалет, наложил стрелу и прислушался, стараясь сквозь частые очереди отбойных молотков определить степень опасности. Тут только сообразил, что не позаботился о выходе из бурелома. Он приполз сюда под наваленными деревьями, но обратно этим путем быстро не выберешься, тем более, что нередко, расчищая путь вперед, он отправлял вытащенные сучья назад, за спину, заваливая себе обратную дорогу.
А у въезда на делянку тем временем разыгрывалось цирковое представление. Двое в масках, уложив елку поперек дороги, вышли вперед и принялись валять дурака. Один изображал медведя: отклячив зад, косолапил по дороге в полуприседе. Второй скакал как обезьяна, вертел головой, а руки его болтались, словно веревки, сами по себе. Он почесывался, вдруг замирал, как бы прислушиваясь, и снова принимался носиться вокруг своего напарника.
Из вагончика высыпали охранники с ружьями и оторопело уставились на двух дураков. Впрочем, это еще вопрос – кто тут дурак? Из будки-скворечника в бинокль пялился часовой, покатываясь от смеху. А за его спиной выдвигались на боевую позицию бойцы Шубы с бутылками бензина, горлышки которых были заткнуты длинными тряпками.
Старший над охранниками наконец сообразил послать пару подчиненных, чтобы выяснить причину веселого карнавала. Один из них был вооружен резиновой дубинкой, а второй вообще ничего не имел, кроме жвачки во рту. Карнавальная пара по мере приближения посланцев отступала к елке, сохраняя дистанцию. Когда охранники добрались до лежащего дерева, веселые ребята уже отступили метров на двадцать по дороге и продолжали удаляться, танцуя на ходу. Маски уже были у них на затылках, и это только добавляло комизма. И вдруг на делянке заглох компрессор и раздались громкие вопли. На охраняемую территорию посыпались бутылки.
Удобнее всего кидать трехсотграммовые маленькие бутылочки из-под импортного пива или "колы". Они достаточно легкие и удобно лежат в руке, потому и летят гораздо дальше, чем нормальные российские поллитровки, называемые в народе "чебурашками". А если метать с разбега, то дальность броска еще больше увеличивается. Как правильно метать бутылки с бензином, каждый может научиться самостоятельно с помощью телевизора. Когда бунтуют южнокорейские студенты или европейские антиглобалисты, программы международных новостей во всех ракурсах демонстрируют технику броска. Сначала поджигается конец тряпки, которой заткнуто горлышко. Потом делается несколько вращательных движений, чтобы бензин быстрее пропитывал ткань, а пламя лучше разгорелось. А после этого с разбега в развороте бутылка посылается вперед мощным броском из-за головы.
Места для разбега у шубинских бойцов было более чем достаточно. Двое выскочили из леса: неся в откинутых назад руках огненные ленты, добежали до завала и швырнули через него свои склянки. Маленькие коричневые бутылочки, словно кометы с хвостами из мелко вздрагивающих синих огней, прибиваемых встречным потоком воздуха, прочертили дуги легкого дымка и глухо раскололись о слюдитовую площадку. Два огненных веера брызнули в сторону компрессора, стоявшего в зыбком мареве испаряющегося горючего. И тут же гулкое желтое пламя, прозрачное при свете солнца, охватило весь агрегат. Буквально через пару секунд рванул почти пустой бак, наполненный в основном перегретыми парами бензина. Огненный шквал выплеснулся на лежащие бревна, приготовленные для шахтной крепи. Побросав затихшие отбойные молотки, из шахты стремительно взлетали по лесенке работяги. Бросив свою лейку и ящик с изумрудным сырьем, улепетывали двое специалистов.
Колесный "Беларусь" рванул с места, как бешеный бык. Тракторист сразу позабыл, что к машине привязан стальной трос, а к нему – бочка с породой. Влетевшая в вершину подъемной пирамиды железная бочка, естественно, застряла в блоке. Трактор дернул, и все бревенчатое сооружение рухнуло. Трактор заметался, как коза на привязи, которую окружила стая волков. Впрочем, пламя гораздо хуже любых, даже самых лютых, хищников, от него невозможно отбиться. Поэтому тракторист выскочил из кабины и, закрывая руками лицо от нестерпимого жара, кинулся наутек. Вся площадка оказалась во власти пламени. Неуправляемый "Беларусь" недолго дергался. Двое парней, прибежавшие на смену первой паре нападавших, перескочили завал и, достигнув сигнального провода, лежавшего на низких столбиках, недружно бросили свои поджигательские флаконы. Трактор оказался высоким задним колесом в огненной луже. Через мгновение оранжевое пламя полезло вверх по резиновому протектору, к небу потянулась струйка копоти, на глазах превращающаяся в толстый черный столб. Вскоре пламя перекинулось на кабину и охватило двигатель. Еще одна бутылка упала в шахту, и пламя быстро объяло свежие крепи, выстилавшие стены, лесенку, опрокинутую треногу с блоком и резиновые шланги отбойных молотков.
Охранник в деревянной кабинке не сразу пришел в себя. Переход от дурацкого спектакля к огненной трагедии оказался слишком резким. Но парень все-таки понял, что враги жгут доверенное ему имущество. Он бросил бинокль и подхватил помповый "ремингтон", заряженный картечью. Вскинул ружье, прижал к плечу приклад, ловя на мушку парня, бегущего прямо к нему с бутылкой, вскинутой над головой. И тут в деревянную стойку, поддерживавшую крышу будки, вошла винтовочная пуля, отколов длинную щепку, оттопырившуюся в сторону, чуть не доставшую острым концом лицо стрелка. Тот сразу присел и увидел, как следующая пуля прошила дощатую стенку, отщепив еще пару светлых лучинок, и оставила дырку в противоположной стенке. Он мгновенно сообразил, что если следующая пуля попадет в стенку на полметра левее предыдущей, то такая дырочка будет уже в нем самом. И он, словно на тренировке, нырнул в проем входа вперед руками, которые крепко сжимали ружье. Кубарем скатился с насыпи и занял позицию за штабелем свежих бревен.
