Борис Бабкин - Хочешь выжить — убей!
Ну а потом попала под ножи. Правда, здесь неясно, кто напал на Тараканова. И с какой целью. Он что-то вез, это точно. В дверце. И, судя по всему, нападающие знали о его грузе. А где товар Розовой... — Он пожал плечами.
— К ней уже поехали? — спросил Глеб Антонович.
— Медики не позволяют с ней беседовать. Говорят, не раньше чем через неделю. Впрочем, начальство не настаивает. Ведь это лишь слова одного из задержанных.
— Значит, его словам не верят?
— Раньше Розова ни в чем криминальном замечена не была. Кроме разве связи с Арсеном. Но на этом обвинения не построишь, — засмеялся Юрий. — Когда один из задержанных упомянул ее фамилию, на него нажали. И он сказал, что раньше товар привозил Розовой. И делал это дважды. Последний раз — за два дня до того, как на нее напали.
— Подожди, — удивленно прервал его Глеб Антонович, — но тогда получается, что отправители не знали о том, что случилось с Розовой?
— А откуда они могли узнать? Мать Розовой о делах своей дочери, разумеется, не знала. На связь с Розовой поставщики не выходили. Просто приезжали в Москву и связывались с ней. К тому же это тоже слова одного из задержанных. И говорить конкретно о чем-либо рано. Тот, кто рассказал, вполне возможно, сделал это с расчетом на то, что милиция заинтересуется Астаховым. О том, что тот в розыске, наверняка знают все. Ведь о связи Розовой с Арсеном известно...
— Вполне возможно и такое. Но это надо проверить.
— Нашли труп Богданова, — сказал Юрий. Глеб Антонович недовольно поморщился:
— И что?
— Берия находится в розыске еще со времен СССР. И видно, кому-то перешел дорогу по-крупному. Сейчас ожидают появления его людей в Москве. Они должны разбор навести.
— Не думаю. Вполне возможно, его убрал кто-то из своих. Берия в последнее время стал слишком агрессивен. Видимо, чувствовал, что ему придет конец, — улыбнулся Глеб Антонович. Взглянув на часы, вздохнул. — Спасибо тебе, Юра. Ты все-таки здорово помогаешь. Если бы не ты, мне было бы гораздо труднее.
— Глеб Антонович, я только сейчас вспомнил: тульская милиция разыскивает одну дамочку. О ней известно не много. У лесополосы стоял «КамАЗ».
В нем были водитель и женщина. Это точно. Судя по всему, водитель и дамочка слышали все, что произошло у озера. И поэтому...
— Не люблю долгих вступлений, — недовольно проговорил Глеб Антонович. — Ты сразу бери быка за рога. К чему клонишь?
— Там найдены часы с гравировкой: «Маше от сестры С.». Точно такие я видел у Светланы. Только на ее часах написано: «Свете от сестры М.».
— Вот как? — поразился Глеб Антонович. — Что еще есть у милиции?
— Больше ничего. Предполагают, что эта Маша — дорожная проститутка. И сейчас проверяют всех Маш. Опрашивают водителей. И кажется, у тульских парней есть описание внешности этой Маши.
— Понятно, — кивнул Глеб Антонович. — Спасибо. Ты заслужил премию. А сейчас извини, у меня деловой разговор.
— Понимаю. — Юрий встал.
— Тебя отвезут куда скажешь. В машине окна затемнены, так что увидеть тебя не могут.
— Он ничего не сказал, — недовольно проворчал Николай Васильевич. — Единственная польза от посещения — кофе угостили. И две рюмки виски выпил.
Отвратительная штука. Правда, закуска была на высоте.
— Николай Васильевич, — нерешительно проговорил Игорь, — парни говорят, что все эти дни ничего подозрительного не было. В общем, я так понял, надоело им попусту за Зоей ходить.
— Скажи им спасибо, и пусть прекращают. Видимо, просто кто-то хотел свести меня с Арсеном. Мол, у старого Барсука есть связи в милиции, и он возьмет Арсена за глотку. Только вот те двое, которых видел ты, кто они?
— Не знаю. Я тогда, наверное, зря их упустил.
— А что ты мог сделать? Задерживать их не за что. Это раз. Вести, оставив Зойку без прикрытия? Я бы тебе этого в жизни не простил. Я знаешь как тогда переволновался! Думал, сердце прихватит.
— Но почему Михайлов говорить не хочет?
— Тут несколько причин. Первая — сын. Он потому и из дому сбежал. И сейчас бы куда-нибудь переехал, но ранен, да и мальчишку тревожить не хочет. И второе — боится, потому что у Самуэля он был не просто так. В чем-то Доцент замешан. Ведь на него, помнишь, ты говорил, дело заводили. Он тогда просто пропал. Как бы в бега подался. И видимо, с кем-то связался. Так что он еще и ответственности боится. И его слова, что, если возьмет милиция Арсена с Губой, он даст показания, это подтверждают. Ведь такие, как Арсен, бьют по слабому месту. Губе здесь можно отдать предпочтение — он просто убийца. И наверное, поэтому ведет охоту за Доцентом. Как же: задета его профессиональная гордость, от него дважды ушла жертва. Он не успокоится, пока не убьет Михайлова. Хотя, — задумчиво проговорил Николай Васильевич, — сейчас у Губы опасный противник — Арсен. Интересно бы узнать причину их вражды. Губа подставил Арсена, это понятно. Астахов, если его возьмут, будет отвечать за убийство двух неизвестных и участкового. Тот тоже убит из пистолета, на котором найдены отпечатки пальцев Астахова. Губа же, убрав любовницу, замел все следы. Его возьмут, но доказать ничего не смогут. К тому же у него прекрасные адвокаты. На Губу даже нажать нельзя. Сейчас вопросы задают в присутствии адвоката, если таковой имеется.
Раньше было проще. А сейчас крупную сволочь расколоть трудно. Получается просто смешно: все знают, что Губа убийца по заказам. Киллер, как модно их сейчас называть. А посадить не могут. Не за что.
— Об этом все говорят. Он же, сволочь, только посмеивается. Его взяли в первый раз по делу об убийстве семейной пары. Женщина была раньше невестой Губы. А он как раз из Чечни вернулся. Алиби у него не было. Дело к суду, но тут арестовывают одного уголовника. И тот вдруг признается в пяти убийствах. В том числе и пары, за которую крутят Губу. Его отпускают, и он заявляет, что будет убивать по заказам. «Но посадить меня вы, менты, не сможете. Времена не те». И первое, что он сделал, — нашел себе прекрасного адвоката. Губе и пистолет пытались пришить, в машину подкладывали. И наркотики. И все бесполезно. Но сейчас... Вот вы сказали, что Губа ищет Доцента, потому что задета его профессиональная гордость киллера. Может быть, и поэтому тоже. Но главное, Доцент наверняка был свидетелем убийства Самуэля, его двоюродного брата. Вот почему Губа пытается убрать Михайлова. Он для него — реальная угроза.
— Вообще-то да, — согласился Николай Васильевич. — Я об этом и не подумал. Но Доцент не будет давать показаний, пока Губу не задержат за что-нибудь серьезное. Может, объяснить Доценту ситуацию? — вздохнул он. — Но это для него будет еще хуже. Сейчас он молчит, и Губа просто так, между прочим, пытается убить его. — Поняв нелепость своих слов, усмехнулся.
— Михайлов ведет себя глупо, — сказал Игорь. — Его пытались убить на квартире Луковой. То есть то, что киллеры шли к нему, он понимает. На его счастье, убийцы столкнулись с выпившими уголовниками на лестнице. И в то же время Доцент упорно молчит...
— Он мне дал понять, — перебил его Барсуков, — что видел, как Губа убил Самуэля. Но он боится за сына, и вот тут я его понимаю. Со стороны может показаться большой глупостью мое поведение. Полковник в отставке, бывший мент, полно знакомых и так далее, и вдруг нанимает дочери охрану и сам пытается найти какие-то доказательства виновности Арсена, а заодно и Губы. Но это только со стороны. Я отец и прекрасно понимаю, что Зойку сейчас смогу защитить только я сам и при условии, что не буду обращаться за помощью к органам. Потому что, если я это сделаю, Арсен точно попытается убить Зою. Сейчас у него как бы нет причин. — Понимая, что говорит неубедительно, Барсуков замолчал. Вздохнув, криво улыбнулся и посмотрел Игорю в глаза. — Я боюсь за Зойку. И если говорить откровенно, то с чем я пойду в милицию? Мне звонили и угрожали убить дочь. Кто?
Не знаю. Почему я решил, что это Арсен? Не знаю. — Он вновь беспомощно улыбнулся. — Видишь, что получается? Я, бывший полковник милиции, работал в отделе по борьбе с бандитизмом, потом в шестом отделе, и что? Сейчас чувствую себя, как первоклассник, которому угрожают акселераты-десятиклассники. Не знаю, что делать.
— Идти в управление нет смысла. Сейчас там не то, что было. Многие из тех, кто, казалось бы, был вам предан, сейчас даже говорят о вас по-другому. А главное, — Игорь выругался, — многие покупаются и продаются. И о вашем приходе немедленно узнают лидеры преступных группировок. Тот же Губа не мог бы так вызывающе вести себя, если бы не имел, выражаясь по-советски, блата в органах.
Поэтому он чувствует себя безнаказанным. Губа знает о наших действиях наперед, и поэтому...
— Если послушать тебя, — перебил его Барсуков, — то получается, что в милиции все подкуплены и...
— Почему все? Конечно, есть у нас такие. Об этом и пишут, и говорят немало. Но...
— Давай сменим тему. Я благодарен тебе за то, что ты со мной. И надеюсь...
