Андрей Дышев - Кодекс экстремала
– Ку-ку! – сказал я ему.
Парень вздрогнул и резко повернулся в нашу сторону. Я выстрелил. Пуля сложила его пополам, словно он пытался полезть следом за ней к себе в живот. Револьвер выпал из ослабевших рук в воду, и Анна не успела его поймать. Подняв тучу брызг, бандит свалился в воду.
– Оставь, – прошептал я Анне, которая шарила по донным камням в поисках «бульдога». – Пусть трудятся криминалисты. Выходим… Я уже окоченел.
– Это потому, что ты голый.
Она позволяла себе шутить!
– На той стороне еще трое, – сказал я, ползком выбираясь на берег. – Но они нам не по зубам. Перестрелку устраивать не будем.
– А ты не знаешь, кто они? – спросила Анна. Ее зубы выбивали дробь.
– В первый раз вижу.
– Они могли услышать звук выстрела?
– Вряд ли. Ветер дует в нашу сторону.
– Кто им сказал, что мы здесь?
– Да черт их знает!.. Ах, зараза, из-за этих ракушек шагу спокойно ступить нельзя!.. Может быть, люди Гурули засекли вчера с берега, как мы с тобой с яхты прыгали. Словом, нас не должно быть. Мы не входим в их планы… Тихо! За мной, быстро!
Пригибаясь, я добежал до стены, посмотрел по сторонам и, убедившись, что нас никто не видел, кивнул Анне.
– Там, – махнул я пистолетом в ту сторону, откуда пришли те двое, – стоят моторные лодки. Их пасет один дятел… Ты моторку сама завести сможешь?
– Не знаю. Не пробовала… Хочешь надеть мою майку?
– Без штанов, но в майке – это вообще будет цирк. Пусть лучше так… Прости за этот вид, оскорбляющий общественную нравственность.
Прижимаясь к стене, мы пошли к моторным лодкам. Я с опозданием подумал, что было бы неплохо надеть на себя джинсы и черную майку одного из бандитов, но на это не было времени – вторая пара боевиков, которую вел мужчина в голубой рубашке, могла к этому времени обойти остров через северную оконечность и с минуты на минуту выйти на нас.
Скоро мы увидели «часового» – сидя спиной к морю, он продолжал складывать электронные кубики и время от времени поглядывал по сторонам. Я отдал «макаров» Анне, знаком показал ей, чтобы она оставалась здесь и хорошенько думала, прежде чем нажать на спусковой крючок, а сам ползком добрался до воды, держась за камни, бесшумно опустился в нее и тихо поплыл к лодкам.
Среди камней, кочками торчащих из воды, было мелководье, и я не столько плыл, сколько полз по дну, стараясь не высовывать плечи. От последнего камня, за которым я мог спрятаться, до ближайшей моторки было метров двадцать, и я проплыл их под водой, скользя над самым дном, коснулся руками лодочного киля и медленно поднял голову. Затем, держась за борт, я приблизился к лодочному передку. Тихая волна подтолкнула меня вперед, и я всем телом лег на песок.
До спины «часового» я мог дотянуться рукой, но с лежачего положения трудно было ударить его наверняка. Пришлось, подогнув локти, встать на колени…
Услышал он что-либо или почувствовал опасность интуитивно – не знаю, но «часовой» неожиданно вскочил на ноги и круто повернулся ко мне, направив в меня длинный и тонкий ствол какого-то странного допотопного пистолета, похожего на «парабеллум». Мне ничего не оставалось, как поднять руки вверх, – одно неверное движение, и этот тип всадил бы мне в грудь пулю.
«Не все коту масленица», – подумал я про себя.
– Не стреляй, – по-дружески попросил я. – Я сам пришел сдаться…
– Заткнись! Жопой ко мне! – неожиданно громко и грубо закричал парень, размахивая стволом пистолета перед самым моим носом. Его указательный палец дрожал на спусковом крючке. Я сразу же выполнил то, что он приказывал: слишком нервный, может нечаянно пальнуть. – Руки на камень! Ноги шире!
Я только помолился за Анну, как за моей спиной громыхнул выстрел. Ничуть не сомневаясь в том, кто его автор, я повернулся и увидел, как нервный любитель «Тетриса» оседает на песок. Анна, как блошка, скакала по камням и так неосторожно размахивала рукой с «макаровым», что я на всякий случай приготовился ко второму выстрелу.
– Быстрей! – кричала она. – Они бегут сюда! Заводи мотор!
Я уже сам видел: метрах в ста от нас перебегали от камня к камню люди в черном. Щелкнул пистолетный выстрел, и пуля с воем срикошетила от камня, рядом с которым я только что стоял.
– Пригнись! – сказал я и, не дожидаясь, когда Анна сообразит, толкнул ее на камни. Вторая пуля просвистела над нашими головами. – В лодку, живо! – приказал я.
Анна, не вставая на ноги, перевалилась через борт. Я дернул за швартовочную веревку. Увязая коленями в песке, оттолкнул моторку от берега и запрыгнул на сиденье. Со звуком лопнувшего надувного шарика ветровое стекло покрылось сеткой трещинок, лицо кольнули осколки. Не поднимая головы, я посмотрел на приборную панель и похолодел: в замке зажигания не было ключа.
– Хреновы наши дела, Анюта, – пробормотал я.
– Что?! – не поняла она.
Лодка, двигаясь кормой вперед, медленно заплыла за большой валун. Несколько десятков секунд мы были вне досягаемости огня бандитов.
– Посмотри, нет ли там весел! – крикнул я, зачем-то вращая руль, будто от этого мотор мог вдруг завестись.
Приподнявшись с сиденья, Анна растерянно посмотрела по сторонам.
– Весел нет. Только эти… акваланги.
– Что?! – не поверил я в удачу. – Милая, ласточка, солнышко, это же наше спасение!
Несколько выстрелов, и звонкие удары пуль о борта лодки заставили нас снова упасть на сиденья. Мы вышли из «мертвой» зоны. Бандиты, уже не таясь, бежали ко второй лодке и на ходу стреляли в нас. Не целясь, я добил обойму до конца, выкинул пистолет в воду и ужом скользнул следом за ним.
– Ныряй сюда! – крикнул я Анне, держась за край борта.
– А акваланги?
– Ныряй! – рявкнул я.
От короткой очереди, выпущенной из «пэтчета», ветровое стекло окончательно рассыпалось. Спинка сиденья, покрытая коричневой кожей, задрожала, принимая в себя пули, сквозь рваные дыры показалась поролоновая начинка. Анна свесилась через борт, будто ей было плохо, затем над кормой мелькнули ее туго обтянутая джинсами попочка, ноги, и она благополучно ушла в воду.
На берегу затарахтел лодочный мотор. Я схватил за лямку первый попавшийся акваланг с притороченной к нему маской, стащил его в воду и стал надевать на спину Анне.
– Загубник! – орал я.
– Чего? – отчаянно ударяя руками по воде, переспросила Анна.
– Загубник засунь в рот!
– А как я тогда буду говорить?
Бандиты спешно садились в моторку. Один уже сталкивал ее на воду.
Анна поймала конец гофрированного шланга и схватила загубник зубами, словно голодный – шницель, но через мгновение вырвала его и стала плеваться.
– Что такое?! – уже сорванным голосом прохрипел я.
– Совсем не дышится в твоем дурацком акваланге!
У меня не было свободной руки: одной я держался за борт лодки, а другой стаскивал в воду еще один акваланг.
– Господи! Редуктор отвинти! Какая же ты…
– Сам дурак! – ответила Анна, не без труда дотягиваясь до вентиля редуктора.
Пули градом сыпались вокруг. Если бы нас не закрывала своим полузатопленным корпусом лодка, то мы давно были бы покойниками. Чтобы закинуть лямки на плечи, мне пришлось сделать глубокий вдох и уйти с аквалангом под воду. Когда я вынырнул и стал отвинчивать редуктор, Анна боролась с маской. Моторная лодка с тремя убийцами, нацелившими на нас оружие, делала широкий вираж.
– Бы-бе-бо бе биббо! – пробубнила мне Анна с загубником во рту.
– Чего ты бормочешь! Под воду! Немедленно вниз!
Но она снова вырвала загубник и повторила:
– Ничего не видно в этой маске! Запотела!
– Да что там тебе рассматривать! Пошла!
И, как только Анна начала дышать через трубку, я взял ее за плечи и окунул в воду – точно так же, как вчера, когда у нее началась истерика.
Свой загубник я закусил уже под водой.
Глава 48
Шторм поднял на поверхность донный слой воды, смешал его с прогретым, и теперь сентябрьское море, в котором обычно можно купать даже младенцев, стало обжигающе холодным. Я почувствовал это сразу, как только принялся энергично раздвигать обеими руками воду, направляя себя в глубину. По всему телу прокатилась волна озноба, сердце на мгновение притаилось в груди и застучало с удвоенной силой. Пальцы ног и рук окоченели сразу же.
Анна перебирала руками чуть правее меня. Майка на ней вздулась, и моя подруга выглядела толстой и неуклюжей. Белое облако пузырьков обволакивало ее тело, напоминая рой каких-то настырных кровососущих насекомых.
Без ластов мы двигались слишком медленно и слишком много затрачивали усилий. Наивно было полагать, что мы сумеем добраться до берега за полтора часа – на столько должно было хватить воздуха в баллонах, если, конечно, они были заправлены под завязку. На полпути к берегу, если мы не околеем от холода, опустошенные баллоны придется утопить и продолжать плыть уже на поверхности, что потребует еще больше сил.
