Джон Фарроу - Ледяное озеро
— Бросьте, сержант-детектив, вы как будто живете в мире фантазий. — Теперь Хонигвакс сидел в кресле прямо, как бы давая тем самым понять, что Санк-Марс припер его к стенке. Он поднял вопросы о его отношениях с другой компанией и той роли, которую играл в них Энди. Президент этого не хотел.
— Вы так считаете? А имя Камиллы Шокет вам ни о чем не говорит?
— Чье имя?
Санк-Марс не стал повторять имя, он спокойно сидел и ждал.
— Это имя мне знакомо. Кажется, раньше она какое-то время работала в моей компании. Да, точно. Если вы о ней упомянули, должно быть, она перешла в «Хиллер-Ларджент».
— Собственно говоря, я этого не делал. Я хочу сказать, не упоминал. По крайней мере, в отношении мисс Шокет.
— Это не принципиально, — сказал Хонигвакс.
— А Люси Габриель? Вы с ней знакомы?
Президент пожал плечами.
— То есть ответ отрицательный?
— Это имя ничего мне не говорит. На меня работали тысячи людей. А кто она?
— Всего лишь простая, самая обычная жертва похищения. Она тоже работала в «Хиллер-Ларджент». Странно как-то получается — ваших работников убивают, служащих ваших конкурентов похищают. Я все пытаюсь два прибавить к двум, но у меня ничего не сходится.
— Да, видимо, у вас с этим проблемы.
Санк-Марс заметил на себе взгляд напарника и понял, что его этот разговор забавляет. Молодому полицейскому явно нравилось наблюдать за тем, как начальник раскручивает собеседника, и вместе с тем ему было ясно, что Санк-Марс разошелся не на шутку. Начальник ему чуть улыбнулся, как бы подтверждая, что он и впрямь в ударе. Хонигвакс ему не нравился, и, даже если он не был повинен ни в каком преступлении, детектив твердо решил перед уходом поиграть на его нервах. Он чувствовал, что уже само по себе его присутствие здесь выводит президента из равновесия, и потому не торопился уходить.
— Скажите мне, сэр, где вы были в ту ночь, когда убили Эндрю Стетлера, — в ночь с субботы двенадцатого февраля на воскресенье тринадцатого?
Какое-то время на лице Хонигвакса играла легкая самодовольная ухмылка. Потом он коснулся пальцем верхней губы, чтобы вытереть малюсенькие капельки выступившего пота.
— Здесь, — ответил он, расплывшись в улыбке. — У себя в кабинете. У меня было много работы. Я часто сюда прихожу, когда в здании уже никого нет. У меня, Санк-Марс, такая работа, которую нельзя делать с девяти до пяти.
— Кто вас здесь видел?
— Думаю, охранник. Больше тут никого не было. Здание мне показалось совсем пустым.
— Значит, вы были поблизости. — Санк-Марс пристально смотрел на Хонигвакса.
— Что вы имеете в виду — поблизости?
Санк-Марс кивнул в сторону озера.
— До места преступления, сэр, отсюда рукой подать. Вы ведь согласитесь со мной, что оно совсем рядом. По вашему собственному признанию, вы были поблизости от него.
— Я не был на озере.
— Вы были поблизости. — У Санк-Марса зазвонил мобильник, он вынул его из кармана и передал Мэтерзу, чтобы тот ответил. И старший детектив, и президент смотрели на младшего полицейского, когда он выходил из кабинета. Потом Санк-Марс встал и взял со спинки стула зимнюю куртку. — Благодарю вас за сотрудничество, сэр. Мы с вами свяжемся.
— Вы ведь считаетесь таким крутым полицейским, — запротестовал Хонигвакс. — Если вы меня обвиняете в преступлении, вам еще очень далеко до его раскрытия.
— Я не обвиняю вас в преступлении, сэр. Мы просто обменялись мнениями. Если бы я обвинил вас в убийстве, вы бы не сидели здесь, вальяжно развалившись в кресле. На вас были бы уже наручники, и вы яростно пытались бы доказать свою непричастность к этому делу. Уж я-то это знаю. Я многих арестовывал. Вы выслушали бы ясное и четкое обвинение. Вам бы тогда следовало вызвать вашего адвоката, сэр, хотя бы для того, чтобы поверить собственным ушам. А сейчас позвольте мне откланяться.
— Вы идете по ложному следу, Санк-Марс.
— Кто же тогда убил Эндрю Стетлера?
— Не я.
— Это не ответ на мой вопрос.
Хонигвакс снова пожал плечами.
— Ваши догадки здесь так же хороши, как и мои.
— Может быть, — задумчиво произнес Санк-Марс и накинул куртку на плечи. — Возможно, им далеко до ваших. Хотя не исключаю, что мои предположения более верные, такую возможность никогда не следует сбрасывать со счетов. Дело не в этом. Дело в том, что в своей работе я всегда стараюсь избегать догадок. Вы не думаете, что Эндрю Стетлер каким-то боком был вовлечен в незаконную деятельность — скажем, промышленный шпионаж — и она стоила ему жизни? Есть, по вашему мнению, такая возможность?
Хонигвакс продолжал настаивать на своем.
— Я так не считаю.
Санк-Марсу не хотелось уходить, не поколебав самоуверенность этого человека. Он подошел к тому углу его письменного стола, где стояла замысловатая астрономическая диковина, все время отвлекавшая его внимание.
— Радиус черной дыры, — сказал Санк-Марс, напрашиваясь на вопрос.
— Что, простите? — замечание Санк-Марса почему-то задело его за живое. Он резко выпрямился, как будто кто-то ткнул его в спину.
— Дух захватывает, правда? Это часть пространства-времени, где медленно перемещаются планеты, звезды, свет, перед тем как их поглотит черная дыра. Самое удивительное чудо Вселенной, вам не кажется? Здесь на земле умирают люди, умирают враги, а знания, которыми они обладали, передаются дальше. А черная дыра поглощает свет. Отклоняет его. В ней исчезает все, она все затягивает — все знания, любое вещество.
— К чему вы клоните, Санк-Марс? — спросил Хонигвакс.
— К тому, что Эндрю Стетлера схоронили в черной дыре.
Хонигвакс нервно покручивал перстень с внушительным топазом на указательном пальце левой руки, потом, видимо, усилием воли себя остановил. Он опустил руки на стол, свел пальцы вместе, развел лишь оба больших пальца и вернул в прежнее положение, сцепив руки. Санк-Марс знал, что в иных ситуациях язык жестов выразительнее обычного, эти жесты, позы и движения больших пальцев, казалось, не столько давали ответы на его вопросы, сколько вызывали у него желание продолжать их задавать.
— Я не очень понял ваше сравнение, — признался президент «БиоЛогики».
— Кто-то специально взял на себя труд, чтобы разрезать лед и скинуть его вниз, причем не просто скинуть в прорубь, а затолкать под лед. Странно, вам не кажется? Вот я и думаю: зачем это надо было делать?
— У вас так много вопросов, Санк-Марс. Как и у меня в моем деле. Но в моей работе нужны ответы. Думаю, в вашей тоже. Должен вам признаться — я разочарован, что вы топчетесь на месте.
Он упер локти в стол и сцепил руки. Все эти жесты, думал Санк-Марс, предназначены для того, чтобы создать впечатление, что он расслаблен и спокоен, хотя на деле свидетельствовали как раз об обратном.
— Вы что, действительно считаете, что мы не продвинулись? — Санк-Марс чуть прищурился, как будто хотел разглядеть, что творится у президента в голове, прочитать его мысли и растревожить его.
— А какие у меня основания считать иначе? — спросил Хонигвакс. Он покачал головой, как бы заранее отметая все доводы детектива. — Если вы полагаете, что я как-то причастен к этому преступлению, значит, вы просто пытаетесь ловить рыбу в мутной воде.
— Ловить рыбу? Да, я занимался этим именно в тот день, когда было найдено тело мистера Стетлера. Вы правы, сэр, наша работа имеет черты сходства. Сначала вы разрабатываете концепцию. Вы тщательно ее продумываете и создаете формулу, которая должна действовать в соответствии с этой концепцией. Потом проверяете ее в лаборатории и на компьютере, но в какой-то момент вам надо опробовать вашу формулу на людях, посмотреть, как они будут на нее реагировать. Это очень похоже на то, чем занимаемся мы. Я могу всесторонне продумать проблему, обсудить ее с сослуживцами, но потом наступает момент, когда мне нужно узнать, как на нее отреагируют люди.
— Тогда, Санк-Марс, давайте согласимся, что ваш сегодняшний эксперимент не удался. Вам нужно создать новую версию.
Детектив поднял палец.
— Я в этом вопросе придерживаюсь другого мнения.
— Как же так? — Хонигвакс улыбнулся, казалось, эта странная игра снова стала его занимать. — Или вы считаете, что я чем-то себя дискредитировал? Я же признал, как вы сами сказали, что был в тот момент поблизости. Но то же самое относится к тысячам других живущих неподалеку людей, к любому, кто мог их навещать. К любому, кто проезжал в тот момент по дороге. Такого рода информация, Санк-Марс, на дает вам возможности осудить невиновного.
Детектив тоже улыбался, слегка кивая, как будто размышлял над приводимыми доводами, при этом очень медленно, шаркающей походкой он двигался к двери.
— Здесь были определенные моменты, представляющие некоторый интерес.
— Не поделитесь, какие именно? Меня привлекает ваша манера мыслить, Санк-Марс. Она, конечно, не упорядочена, но я ценю ваш интеллект. Я совершенно убежден в собственной невиновности, поэтому можете не стесняться. Просветите меня относительно этих моментов, представляющих некоторый интерес.
