Стивен Хантер - 47-й самурай
Да, Кондо был раздет, но, поморгав, он убедился, что яркие вспышки, мелькавшие перед глазами, погасли. Кондо снова моргнул, увидел, как из искрящегося хаоса появляется окружающий мир, и обнаружил, что находится во дворе за домом вместе с одним из нападавших. Тот, заломив ему руку за спину, довольно грубо толкал его вперед.
— Простите, но моя рука… — начал Кондо.
— Заткнись, — сказал нападавший.
Точнее, он собирался сказать: «заткнись», но где-то между «за» и «ткнись» Кондо плавно развернулся, мгновенно сориентировался и, вспомнив основы дзю-дзюцу, левой рукой нанес своему противнику удар «лапа дракона». Тот упал на снег, и Кондо с силой врезал ему ладонью в висок, надеясь, что этот удар окажется смертельным.
Застонав, нападавший затих.
Отобрав у него меч, добротный клинок промышленного производства, Кондо подбежал к стене. Одним прыжком перескочил через нее и распластался на земле, учащенно дыша, проверяя, нет ли за ним погони.
Никого.
Кондо поднялся на ноги, голый, в одном халате, и побежал босиком по снегу. Добравшись до ближайшего дома, он выбил окно и проник внутрь. Бегом поднявшись наверх, Кондо застал в постели перепуганных до смерти мужа и жену.
— Оставайтесь на месте, или я вас убью. Мне нужна одежда. И сотовый телефон.
Отперев дверь, Нии шагнул в белую комнату. Насколько он помнил, выключатель был слева, и, особо не размышляя, он зажег свет. Комната предстала перед ним во всех отчетливых деталях: смятая кровать, телевизор, окно с закрашенным белой краской стеклом — все белое, белое, белое. Но где же девчонка? Нии ощутил укол паники, которую сменил страх: он не должен подвести оябуна. Подбежав к кровати, Нии сорвал с нее одеяло, но ничего не увидел, заглянул вниз и тоже ничего не увидел. Затем ему пришла мысль потрогать постельное белье, ощутить сохранившееся тепло.
«Дурак, девчонка спряталась!» — одернул себя он.
Подбежав к встроенному шкафу, Нии распахнул дверь, но и там никого не было. Оставалась только ванная. Бросившись к ней, он подергал дверь. Она оказалась запертой изнутри. Вот где девчонка!
— Девочка, открой дверь! Если ты ее сейчас не откроешь, у тебя будут большие неприятности! Девочка, делай, как я тебе говорю, черт бы тебя побрал!
За дверью было совершенно тихо.
На улице звуки сражения поднялись на новую высоту — крики, стон, вопли раненых, звон стали. Нии очень хотелось принять участие в сражении. Но у него был долг.
— Девочка! Девочка, я начинаю терять терпение!
Но ребенок продолжал молчать.
— Ну хорошо, — бросил Нии, — ты об этом пожалеешь.
С этими словами он отступил назад и, выхватив катану, принялся кромсать деревянную дверь. Современная дешевая дверь под его натиском быстро превратилась в щепки. После трех или четырех хороших ударов в ней образовалась дыра, достаточно большая для его здоровенных плеч и рук. Просунув руку внутрь, Нии нащупал запор и повернул ручку.
И вдруг он услышал крик:
— Назад, жирный ублюдок!
Взбешенный, Нии обернулся и увидел одного из черепашек-ниндзя. Которого именно, Донателло? А может быть, кого-то другого из них. Лео? Рафа? Его противник был необычайно крохотный и стройный, облаченный во все черное, а из маски на лице торчал единственный выпученный глаз. Это еще что за черепашка-мутант?
Внезапно черепашка подняла руку и, сорвав с головы тяжелый глаз, отшвырнула его в сторону. Освобожденные волосы пышным каскадом устремились вниз, длинные, черные и прекрасные, и Нии понял, что перед ним женщина.
— Сука! — в ярости крикнул он.
Сьюзен ворвалась в дверь. Прибор ночного видения отобразил все, что было перед ней. Слева тянулись просторные помещения, и оттуда доносился шум сражения, приглушенные восклицания бойцов, которые сошлись в смертельной схватке, стремясь взять верх друг над другом. Справа короткая лестница вела в коридор, а за ней другая лестница поднималась наверх, где должны были находиться спальни.
Куда бежать? Определенно наверх: пленника, даже если это маленький ребенок, не станут держать на первом этаже. Перепрыгивая через две ступени, Сьюзен устремилась на второй этаж. Свэггер не отставал от нее ни на шаг. Наверху их встретили трое, но это были не бойцы. Объятые паникой, они бежали куда глаза глядят, и Сьюзен вместе с напарником просто отступили в сторону, пропуская их — наверное, поваров или слуг, определить трудно, поскольку они были в пижамах. Все трое выбежали на улицу и попали в руки к десантникам.
Но вдруг слева выпрыгнули еще двое, и это были уже якудза. Свэггер выскочил вперед из-за спины Сьюзен, увернулся от удара и уложил одного из противников ударом локтем в лицо. Тот, обмякнув, сполз на пол. В тесноте для мечей не было места, поэтому Свэггер сцепился во вторым якудза, оттолкнул его в сторону, вонзил колено в пах, а потом несколько раз с силой ударил спиной о стену.
— Беги, беги! — крикнул он.
Выйдя из боя, Сьюзен пинком распахнула первую дверь, увидела пустую комнату и побежала дальше, распахнула вторую дверь, за которой также никого не было, затем услышала в конце коридора крики.
Она добежала до комнаты, дверь в которую была уже открыта. Из нее струился яркий свет. Сьюзен ворвалась в комнату и увидела странное зрелище, усиленное прибором ночного видения, хотя освещение и без того было ярким. Здоровенный мужчина яростно рубил мечом дверь в ванную, вгрызаясь лезвием в тонкое дерево, превращая его в щепки. При этом он орал во всю глотку:
— Девочка, выходи! Девочка, ты должна меня слушаться, иначе тебе будет больно! Девочка, не капризничай, иначе я очень-очень рассержусь!
Сьюзен шагнула в комнату, в ярости сопоставляя размеры верзилы и крошечной Мико.
— Назад, жирный ублюдок! — приказала она.
Мужчина обернулся. Его покрытое потом лицо исказилось от злости.
Он был огромный и зеленый.
Только тут до Сьюзен дошло, что она по-прежнему смотрит на него через прибор ночного видения. Она сорвала его с головы, поморщившись от боли, поскольку одна резинка зацепилась за волосы.
Похоже, увидев перед собой женщину, верзила разъярился еще больше.
— Сука! — крикнул он.
— Боров, — ответила Сьюзен.
Свэггер оказался в одном помещении с шестью бойцами, которые, судя по всему, охраняли второй этаж. Те поначалу отпрянули, отступая перед его стремительным натиском. И вот он оказался один против шести человек в тесном пространстве маленькой комнаты.
«Проклятье!»— подумал Боб, прикидывая, справится ли он с шестью противниками.
Он машинально принял боевую стойку, наступательную дзёдан-камаэ, выставив правую ногу вперед и подняв меч, чувствуя, что единственный путь к решению этой тактической проблемы лежит через грубую силу.
И в этом Боб не ошибся. Впрочем, все пошло не совсем так, как он ожидал.
Его агрессивная боевая стойка, ярость, сквозящая в каждом движении, — «луна, отражающаяся в холодном ручье», — и готовность убивать врагов — все это мгновенно растопило волю его противников. Шесть катан со звоном упали на пол; все шестеро якудза рухнули на колени: они потеряли всякое желание рисковать жизнью, сражаясь с ним.
Это был замечательный, можно сказать, идеальный исход, и Боб не видел смысла убивать их. Однако перед ним возникла проблема, как нейтрализовать сразу шестерых пленных. Шагнув к ним, он достал желтые пластиковые наручники, захваченные как раз для этого, и обнаружил — вот черт! — что их только четыре пары.
Упавшие на колени якудза опустили головы, боясь смотреть ему в лицо.
Боб обходил их, склоняясь к каждому, пока не кончились наручники. Ему приходилось непросто, потому что работа требовала двух рук и он был вынужден зажимать катану работы Мурамасы под мышкой.
Сковывая очередного бойца, Боб свирепым голосом вопрошал:
— Кондо Исами?
Их лица бледнели еще больше, страх в глазах удваивался. Если они и знали Кондо, то только понаслышке: никто не мог сказать ничего определенного.
Уф… Часы продолжали неумолимо вести отсчет времени, секунды шли, а Боб все еще возился с этими мальчишками. Они были совершенно никчемными, однако их нельзя было оставить на свободе. В любой момент они могли наброситься на него, шестеро на одного, опрокинуть и убить, поскольку он был окружен и совершенно беспомощен, с бесполезным мечом, зажатым под мышкой. Однако в этих якудза не осталось ни капли боевого духа, и через некоторое время Боб нейтрализовал всех шестерых, надев четверым наручники, а двоих связав их собственными поясами, что было скорее символическим актом сдачи в плен.
Вытолкнув первого якудза в дверь, Боб показал, куда тому двигаться — вдоль коридора. Он выстроил в цепочку свой маленький отряд и провел его к лестнице, откуда уже была видна входная дверь. Похоже, бой на улице кончился: крики затихли. Боб махнул рукой вниз, и якудза покорно направились навстречу судьбе.
