Стивен Хантер - За день до полуночи
– Все уже в прошлом, мистер Хаммел. Мы победили.
Дик Пуллер покинул командный пункт и теперь наблюдал за ходом боя из вертолета, отдавая приказы по рации.
– Кобра-3, вам надо активнее использовать автоматическое оружие, я вижу, огонь противника ослабевает, как поняли?
– Дельта-6, черт побери, у нас четверо убитых и девять раненых!
– Сделайте все возможное, Кобра-3. Браво, я Дельта-6, как дела?
– Дельта-6, огонь противника ничуть не ослабевает. К ним еще подходят люди.
– Встречайте их огнем. Это сейчас самое главное, от этого зависит победа.
Интересно, что больше сейчас раздражало атакующих – то, что спецназовцы засели в развалинах пункта управления пуском и отчаянно отстреливались, или его сухой, ровный голос по рации? Вертолет, как надоедливая муха, кружился над местом сражения, нахально сверкая в ночи огнями.
Спецназовцы то и дело пускали осветительные ракеты. Зависая на парашютах, они вырывали из темноты картину боя и заодно придавали ей фантастическое сходство с полотнами битвы прошлых веков: мерцающие огоньки, дымы, груды трупов, вспышки выстрелов, вздыбленная земля. И все это голубое в свете луны, белое от дыма и темное в тех местах, где смешались грязь и кровь.
Нападающие и защитники проявляли чудеса героизма. Советский десантник прополз вперед, вскочил и бросился в гущу атакующих. На поясе у него было девять гранат, пока он бежал, в него попали три пули, но он все равно рвался вперед, а потом взорвал себя, убив при этом одиннадцать рейнджеров, задержав огонь американцев на долгих три минуты. Трое спецназовцев-автоматчиков, отрезанные от своих, залегли справа, и когда у них осталось по последнему магазину, они примкнули к автоматам штыки, выскочили из окопа и с жутким криком бросились на американцев, стреляя с бедра. Одного моментально свалила меткая очередь винтовки МР-5, выпущенная десантником из группы Дельта. Но двое других, словно лоси, неслись вперед. Они стреляли на ходу, стреляли и по ним, и, в конце концов, они рухнули под пулями. Но один из них сумел дотянуться до десантника и убил его штыком, прежде чем в грудь ему выпустили целый магазин пуль калибра 5,56 мм.
Другим героем оказался Дилл, преподаватель физкультуры. С обязанностями командира он справился прекрасно, провел три атаки слева, откуда пришел со своими людьми, убил девять спецназовцев, сам получил две раны. Но люди его продолжали вести огонь, благо, на этот раз они получили подкрепление.
Джеймс Акли, отставший от группы Дельта, с которой прилетел, занял позицию справа. Вооружен он был штурмовой винтовкой «Кар-15». Лежа в глубоком окопе вблизи позиции спецназовцев и не особо заботясь о собственной жизни, он расстреливал магазин за магазином. Он ничего не видел, за исключением вспышек ответного огня, и не знал толком, есть ли какая-то польза от его стрельбы. Он просто стрелял и стрелял, видя, как чернеет кожа от пороха. Над головой свистели пули, три из них ударили прицельно, прямо перед ним, взметнув фонтаны снега и пыли. И все-таки пока все они летели мимо. Слева от него залегли двое полицейских из штата и двое из полиции Хейгерстауна, у них были полицейские ружья, и они тоже вели огонь.
Теперь становилось ясно, что побеждают американцы, несмотря на отчаянное сопротивление русских. Американцы были лучше вооружены, с каждой минутой боя они получали пополнение. Подтянулись роты 3-го пехотного батальона, находившегося в резерве, их тяжелые винтовки М-14 усилили мощь огня. Выбрались из леса и отставшие национальные гвардейцы, вступили в бой местные полицейские и полиция штата, несколько агентов ФБР, ходячие раненые, офицеры разведки и штаба группы Дельта. Все они стягивались к линии огня, находили небольшое укрытие и стреляли.
Не стрелял только один человек – Питер Тиокол. Он лежал в окопе лицом вниз, примерно в двухстах метрах от поля боя, чувствовал свою бесполезность и был основательно напуган. Происходившее не укладывалось ни в одно из его представлений о войне, которую он видел на экране. Там все было ясно: эти вот наши, а эти – враги. Тут же творилось что-то странное и непонятное. В какой-то момент в голову ему пришла бредовая идея: это напоминает древний религиозный обряд, когда священнослужители, принося в жертву молодых людей, жестоко убивали их бронзовыми мечами. И молодые люди подчинялись им, обеспечивая себе место в раю. Древние ацтеки и друиды верили в это, но Питер-то знал, что за плечами жрецов с бронзовыми мечами стоял дьявол, смеялся, подгонял их, поздравлял себя с удачным днем, слушал идиотскую болтовню у жертвенного алтаря и улыбался во весь рот.
Повсюду летали трассеры, Питер слышал их удары, иногда довольно близко, и вздрагивал. Потом встал и выглянул из окопа.
– Оставайтесь лучше внизу, доктор, – посоветовал кто-то, – если вас убьют, то все наши усилия полетят к чертям.
Питер содрогнулся, осознав всю мудрость совета, и снова залег в окопе. Как хотелось, чтобы быстрее прекратился весь этот шум.
Наконец ответный огонь русских начал ослабевать. Заметив это, Скейзи взял с собой шестерых десантников из группы Дельта и ворвался с ними в последнюю траншею справа. Это был отчаянный бросок под огнем, Скейзи спрыгнул в траншею и обнаружил там только трупы. Установив пулемет М-60, он почти в упор поливал позиции русских, не оставляя им ни единого шанса уцелеть. Это был уже не бой, а самая настоящая бойня.
И вдруг огонь стих.
Дым затянул поле боя, погруженное в жуткую тишину.
Переводчик из группы Дельта взял мегафон и обратился к обороняющимся, предложив им сдаться и воспользоваться медицинской помощью. В ответ несколько спецназовцев открыли огонь.
– Дельта-6, я Кобра, они ответили огнем на предложение.
– Их там много?
– Нет, большинство уже готовы.
– Повторите предложение о сдаче.
Скейзи кивнул переводчику. Тот снова заговорил по-русски, но тут же умолк: автоматная очередь разорвала ему грудь и горло.
– Господи, – промолвил Скейзи в микрофон, – они только что убили нашего переводчика.
– Все понятно, майор, тогда добей их.
И Скейзи выполнил этот приказ Пуллера.
Уоллс колотил по крышке ящика прикладом «моссберга», разнеся при этом дерево приклада чуть ли не в щепки, но не тот момент был сейчас, чтобы беспокоиться об этом.
Крышка отлетела, и взору Уоллса предстала жуткая мешанина проводов и соединений. Они не имели для него никакого смысла, разве что слишком напоминали жизнь – все переплетено, все скреплено, все смешно и сложно. И все не для него.
Не хватало в этом ящике все той же старой надписи: «Трахай ниггеров».
Уоллс смотрел на содержимое ящика, чувствуя, что входит в раж. Так иногда бывало с ним на улицах. Эй, да ведь он герой, черт побери, он воевал в катакомбах по приказу чертова дядюшки Сэма, убивал желтолицых людей и вообще занимался таким дерьмом, которым нормальный человек не должен заниматься. Три раза был ранен, сотню раз его чуть не убили, а потом сказали: «Пока, желаем удачи».
Черномазые нам не требуются – вот что это означало.
Нам не нужны черномазые тоннельные крысы. Нам не нужны кавалеры «Серебряной звезды». Нам не нужны трижды награжденные медалью «Пурпурное сердце».
Трахай ниггеров. Вот что это все означало.
Вьетнамка начала что-то говорить, и это взвинтило его еще больше. Она щебетала на своем птичьем языке, который вообще невозможно понимать. Наверное, думает, что он все знает, знает, что дальше делать. Как будто он какой-нибудь белый, который знает все ответы на эти гребаные вопросы.
Да для меня все это просто дерьмо! Белые накрутили эти провода, так что только они и могут в них разобраться.
Ему захотелось заплакать, Уоллс чувствовал себя в тесной ловушке.
Проделать такой путь – и все впустую. Ладно, черт с ним, надо хоть что-то делать. Он вытащил нож, которым собирался убивать людей, а не резать какие-то провода.
Ну и черт с ним, сейчас он их порежет и посмотрим, что получится. И тут он вспомнил, что прочел на ящике надпись, в которой было слово «дверь». Уоллс внимательно оглядел провода, идущие в ящик, большинство из них выходили из узких труб в стене. Так, посмотрим, а не ведут ли какие-нибудь чертовы провода к двери. Да, один пучок проводов уходил влево, туда, где труба заканчивалась стеной. Уоллс резанул ножом по резиновой оболочке, закрывавшей провода, и маленькими кусками начал сдирать резину, добравшись наконец до каких-то оголенных участков. Черт побери, он действовал так, словно знал, что делает.
Женщина сидела близко к нему и внимательно смотрела, как будто тоже понимала, что он делает. Уоллс рассмеялся. Потеха просто, сидят вдвоем в тесной трубе рядом с ракетой, которой предназначено разнести весь мир, режут какие-то провода, не понимая, что делают. Ниггер и вьетнамская партизанка – самые низшие существа на этой планете, которая скоро разлетится к чертовой матери, если только они не помешают этому. Фуонг тоже засмеялась – наверное, и она поняла всю комичность ситуации.
