Баян Ширянов - Последняя битва Пономаря
– Очередного нападения следует ждать на позже десяти утра. – Сообщил всем Авраамов. – Готовьтесь.
– К чему? – Так же громко телепатически поинтересовался юный Матюшин, но Андрей Андреевич, взял привычку не отвечать, и сейчас ей последовал.
После вкушения пищи физической, Игорь Сергеевич позвал в свою комнату Витю и Игната Федоровича. Рыбак выделил Дарофееву апартаменты не роскошные, но вполне пригодные для комфортного существования. Единственное, что могло напомнить о том, что находится это помещение глубоко под землей, так это отсутствие окон. Однако окна были. И за ними обретался хмурый дождливый день. И лишь подойдя к окну вплотную, можно было обнаружить, что это плазменная телевизионная панель. И изображение во всех комнатах, где имелось подобное «окно» было абсолютно одинаковым.
– А я уж думал, что вы совсем про меня забыли. – Усмехнулся Лакшин, входя к целителю.
– Не забыл. Ни в коем случае! – Замотал головой Дарофеев. – А забыл бы – так сейчас и не позвал.
– И то верно. – Майор огляделся и изо всех кресел выбрал жесткий стул.
Вошел Витя.
– Что ж… Приступим. – Кивнул сам себе Игорь Сергеевич. – Сейчас нам надо определить, где скрывается некий хорошо вам знакомый Михаил Львович Грибоконь. А чтобы исключить всякую ошибку, вы, Игнат Федорович, станете нашим экспертом. Годится?
– И то интереснее, чем шляться по пространству, да агитировать за вступление в «Гармонию»… – Намекнул Лакшин на пока единственную работу, которую он проделал, будучи Апостолом.
Дарофеев не стал отвечать на этот выпад, прекрасно понимая, что такое чувство собственной ненужности, незагруженности, испытывают сейчас все «неподдающиеся». Но роль, которую они уже сыграли, и сыграют при уничтожении Космэтики, никому иному поручить было нельзя.
– Делаем «кольцо». – Сказал Пономарь и закрыл глаза.
Энергетики тех, кто собрался в комнате, образовали единый тор. Он начал вращаться, превращаясь в шар, в котором оказались заключены сознания целителя, юного Матюшина и оперативника.
– Идем в наш эгрегор. – Скомандовал Игорь Сергеевич.
Эта операция, при поддержке Авраамова, заняла доли секунды, и астральные разведчики оказались в мире, состоящем из разноцветных переливающихся всеми цветами радуги облаков.
– Вот Космэтика. – Сообщил бесплотный голос. В поле зрения визионеров оказалась полупрозрачная фигура Андрея Андреевича. Он простирал руку в направлении темного низкого, похожего на грозовое облака-эгрегора.
– Спасибо. – Ответили все разом.
– Сейчас я создам для вас безопасный канал и вы войдете непосредственно в эгрегор Космэтики. А там советую не мешкать. Может быть отторжение. – Предупредил йог, и в восприятии астральных путешественников появилась дорожка, вымощенная зелеными кирпичами, ведущая прямо в то темное зловещее облако.
– Вперед! – то ли произнес, то ли помыслил Пономарь и троица, словно на крыльях, понеслась над зеленым покрытием.
Внутри космэтического эгрегора оказалось темно, как подвале. Но откуда-то проникал странный свет и ориентироваться с грехом пополам оказалось возможно. Да и зелень созданной Авраамовым тропы тоже немного светилась.
– Основатель! – громко произнес Дарофеев.
– Вот он! – Воскликнул Витя.
И действительно, перед ними возникло лицо. Серые усталые глаза, высокий лоб, точеный, почти женский нос над сурово поджатыми губами.
– Он. – Подтвердил Игнат Федорович.
От изображения Основателя Космэтики шел такой мощный канал на его обладателя, что проследить месторасположение Михаила Львовича труда почти не составило. Энергетическая линия заканчивалась в Москве. В Ясенево. Там, на крыше одного из домов находился пентхауз, в котором и замаскировался Грибоконь.
Внезапно лицо Михаила Львовича подернулось рябью. Вокруг стало заметно темнее.
– Отторжение. – Выкрикнул юный Матюшин. И через миг путешественники оказались в своем эгрегоре. Но задача была выполнена. Основатель обнаружен.
И лишь выйдя из медитационного состояния, Игорь Сергеевич вспомнил, что один раз он уже видел это лицо. И его хозяин обещал ему, Пономарю, помощь. Но это было настолько странно, что целитель никак не мог уразуметь, почему же его враг вдруг совершил такой нелогичный, по всем меркам, поступок? Или то был очередной обман Космэтики?
3.
Пока Павел Самсонович был без сознания, Рыков, с помощью своих телохранителей-космэтистов, погрузил его бесчувственное тело на заднее сидение своего «Мерседеса» и помчался в Ясенево. По пути Ладушкин пришел в себя и зашевелился на заднем сидении.
– Ну, ренегат, очухался? – Спросил Данила Сергеевич не отрываясь от дороги. Он давно пересек Третье кольцо и теперь машина летела по Профсоюзной улице, обдавая брызгами менее быстроходные средства передвижения и зазевавшихся пешеходов.
Ладушкин сел, массируя висок, на который пришелся удар коллеги-Апостола.
– Так и убить недолго…
– Ничо… – Ухмыльнулся Рак. – Выжил. Да я легонько тебя приложил… Рука еще помнит…
– Легонько, блях… – Бурчал Пашка-Кулак. – А если я тебя сейчас огрею?
– Рискни. – В голос засмеялся Данила Сергеевич. – Скорость – сто десять. Дорога мокрая. Впишемся в столб, никакая «благодать» не поможет.
– Логик, моб твою ять! Куда едем-то?
– Думать. – Коротко сказал Рыков.
– Думать? – Рявкнул Павел Самсонович. – Какое «думать», когда у меня голова раскалывается! Ты мне там кость не сломал?
– Не. Я проверил. Только легкое сотрясение того, что у тебя заменяет мозги.
– Гнида! – Выплюнул Ладушкин.
– Ну, ну, успокойся. Щас приедем к Мишке. Там нас уже ждут.
– Кто там еще?
– Кто, кто… Сережка Павлов и Ухват.
– Съезд Апостолов, значит… – Сообразил Пашка-Кулак.
– Твой любимчик Изотов-то в отключке. – Сообщил Данила Сергеевич. – А Пономарь уже сделал свое общество. Надо их задавить, пока поздно не стало.
– А я тебе о чем талдычил? – Взвился Ладушкин, ударился головой о крышу машины и застонал от внезапного приступа боли.
– Ты свалить хотел.
– Да я не… – Начал было Павел Самсонович, но осекся, вспомнив, что, перед тем как отрубиться, паниковал и говорил именно так.
Апостолы собрались в одной из квартир того самого дома, где содержался Шаман. Сергей Сергеевич Павлов и Андрей Николаевич Ухватов уже находились там, окруженные и телохранителями и плотными шарами «благодати».
– Эй, вы! – Рак широким жестом обвел теляков. – Прочь!
– Но… – Попытался протестовать Ухват.
– Сейчас они ничем не помогут. – Отрубил Данила Сергеевич. – Книперсона прямо на концерте Раммштайна завалили. А у него таких гавриков два десятка всегда вокруг стояло.
Телохранители, подчиняясь кивкам своих хозяев, с достоинством удалились.
– Это все твоя работа! – Сергей Сергеевич встал и, сжимая кулаки пошел на Ладушкина. – Кто поручил этому недомерку-фээсбэшнику самое ответственное задание?
– Тиха! – Рыков встал между Павловым и Пашкой-Кулаком. – Не время сейчас по пустякам сраться!
– Пустякам? – Взорвался Сергей Сергеевич. – Большая часть наших на куски порубили и это ты называешь пустяками!
– Тиха! – Во всю мощь рявкнул Данила Сергеевич. Павлов невольно попятился.
– Мертвых не вернуть. Надо думать, как живым выжить! – Неожиданно встал на поддержку Рака Ухватов.
– Именно! – Кивнул Рыков. – Ты – сядь. Надо всем вместе все это обмозговать.
– Да, чего мозговать? – Пожал плечами Андрей Николаевич. – Мочить Пономаря и его шестерок!
– Это и так ясно. – Отмахнулся Данила Сергеевич. – Как их мочить?
– Молча. – Буркнул Павлов.
– Да хоть с воплями! – Рак прошелся по комнате. – Пашка, вон, готовил свою темную лошадку – и просчитался. А ведь мужичок тот, Изотов, не прост был. Я тоже, вон, сперва мафией его травил, потом армией. Один хрен – результат – нуль.
– Так что ты предлагаешь тогда? Самим грязную работу делать? – Ухват оглядел собравшихся, ища поддержки своего негодования. Но Ладушкин развалился в кресле и тер голову, Павлов не сводил глаз с Данилы Сергеевича, а тот, заложив руки за спину, расхаживал взад-вперед, словно в тюремном прогулочном дворике.
– Надо будет – и сами сделаем. – Выдал, наконец, Рак. – А пока… Пока надо бы с Шаманом побеседовать. Вдруг он чего дельное подскажет.
– Ага. Подскажет. Жди. – Подал голос Павел Самсонович. – После того как мы его на цепуру посадили и на крыше заперли.
– Жить захочет – подскажет. – Отрезал Рак. – Подъем!
Ладушкин, кряхтя, поднялся.
4.
– А вот и гости дорогие… – Михаил Львович уже стоял перед дверью и радушно простирал руки к визитерам. И, едва Данила Сергеевич открыл рот, чтобы хотя бы поприветствовать Основателя, как Грибоконь продолжил свою речь:
– Знаю, знаю, с чем пожаловали… Совета хотите. Хотите узнать, как свои бедовые шкурки спасти.
– Не ерничай, ладно? – Поморщился Рыков. – В хоромы пропустишь?
