Владимир Гриньков - Министерство мокрых дел
– В депо! – с готовностью подтвердила Анна Николаевна. – В депо работает аспид проклятый!
– От нас-то вы чего хотите? – снова вернулся я к интересующему меня вопросу.
– Проучить! – прижала руки к груди женщина и преданно заглянула мне в глаза. – Чтоб знал! Чтоб не выкобенивался! Чтоб никакой второй жены!
– Мы не партком! – встопорщил усы Демин. – Не по адресу пришли, гражданочка!
К нам в офис не так-то просто было попасть. Чтобы миновать неприступную охрану, надо было иметь выписанный загодя пропуск. Выписать мог только кто-то из наших. Наверное, сам Демин пропуск и заказал. И теперь злился на самого себя и на всех вокруг за то, что так попал впросак. Женщина позвонила ему снизу, от охраны, что-то наплела, он не разобрался сразу, и вот тебе теперь, пожалуйста. Лично я большой трагедии не видел.
– Любите мужа? – спросил я у женщины.
Анна Николаевна зарделась, потупила очи и сказала, страшно стесняясь:
– Что ж, мужчина он справный. Росточку, правда, невеликого, но в мужчине-то главное не рост.
– А что? – насторожился Демин.
– А то сами не знаете!
– Нет, вы все-таки скажите! – проявил охотничий азарт Илья.
– Душа! – вконец засмущалась Анна Николаевна. – Чтобы, значит, он веселый был. Ну, добрый, понятное дело. Чтоб с лаской к жене.
– Он к вам без ласки, – сказал я понимающе.
– Отчего же? Очень даже с лаской. Только душа у него большая, и он с лаской не к одной ко мне только, а и вообще, вокруг.
– Кобель! – дала оценку Светлана.
– Кому кобель, а мне муж, – поджала губы женщина.
Все было ясно. Надо спасать семью.
– Сделаем! – пообещал я. – Только вы пока мужу – совсем ничего. Ни словечка!
– А как же! – всполошилась женщина. – Полная тайна! Я понимаю! У меня шесть классов, но я сметливая!
– А у мужа вашего сколько классов? – спросил я с надеждой.
– Он пообразованней меня будет! – с гордостью за суженого ответила Анна Николаевна. – Десять лет в школе проучился.
– Значит, среднее образование? – утерял я надежду.
– Не-е, восемь классов у него. Он в седьмом и восьмом классе по два года учился.
Уф-ф! Можно сказать, подфартило нам. С этим экземпляром мы сюжет отснимем что надо.
В больничном коридоре я столкнулся с вихрастым парнем, лицо которого было мне знакомо. Я видел его в прокуратуре, он работал у Мартынова, и мы с ним даже как-то раз общались. Я бы и внимания на него не обратил, если бы не бросающееся в глаза несоответствие. Парень носил свободного покроя рубашку в крупную клетку, вытертые до белизны и очень древние на вид джинсы и мокасины с бахромой. Прибавьте сюда еще его пшеничные непослушные вихры и получите образ беззаботного фермера с Оклахомщины. Но в руке это чудо в джинсах держало крайне дорогую папку рыжей кожи. Когда по телевизору показывают заседание каких-нибудь очень влиятельных банкиров, именно такую папку вы и можете увидеть. И папка эта никак не гармонировала с внешним видом ее вихрастого владельца. Я обратил на это внимание, поднял глаза и наконец узнал его.
– Здравствуйте! – поздоровался он первым.
– У Ольги были? – спросил я вместо приветствия.
– Да.
И в больнице не оставляли ее без своего внимания.
– Что же вы ее в покое-то не оставите! – вырвалось у меня.
Он захлопал пшеничными ресницами.
– Так ведь следствие, – сказал, будто оправдываясь. – Проводим дознание по вновь открывшимся обстоятельствам. По факту гибели Бояркова.
– Ольга тут при чем? Ее и близко не было в тот вечер. В больнице находилась, с перерезанными венами.
– Жена все-таки. Могла быть в курсе. Или хотя бы догадывалась.
– О чем?
– О готовящемся преступлении. Он ведь охотился за вами.
– Кто? – изумился я.
– Боярков. Его видели в тот день возле вашего дома. Мы ваших соседей опросили, фотографию показывали. Признали его. Как раз со своим портфельчиком он начиная часов с шести вечера вас и подкарауливал. А в портфеле топор.
– Топор соседи тоже видели? – недоверчиво усмехнулся я.
– Он, вернувшись домой, топор достал непосредственно из портфеля. Вы ведь сами об этом дали показания.
– Ну, допустим.
– Значит, с топором вас караулил.
Мне несказанно повезло, оказывается. Если бы я не поехал на квартиру Боярковых, а вернулся домой, лично для меня все могло закончиться очень даже печально. Ослепленный ненавистью Антон подкрался бы сзади, да и рубанул топором по темечку.
– Не дождался он вас, – сказал мой собеседник. – Возвратился домой, а там вы.
Он посмотрел на меня так, как будто удивлялся тому обстоятельству, что я остался жив.
– Но Ольга-то при чем? – вновь озвучил я свое раздражение.
– Ни при чем, – легко согласился парень. – Но порядок такой.
У меня все время было впечатление, что он как бы оправдывается. Не привык еще к своей роли вершителя человеческих судеб.
– Папочку смени, – посоветовал я на прощание. – Не гармонирует.
Он погладил мягкую кожу папки и улыбнулся.
– Это подарок! – сказал со значением. – Одного туза нехорошие люди хотели больших денег лишить, а мы вмешались, не позволили. Он расчувствовался и нас всех одарил. Мартынову новый сотовый телефон на память, мне вот папочку. А что? Я доволен. Каждому по чину. Мы пехота, нас кашей вовремя накорми, и мы уже счастливы.
* * *У мужа Анны Николаевны было самое разобычное имя: Алексей. Роста он имел метр шестьдесят четыре, был тощ и жилист и издалека походил на подростка. В трамвайном депо, где он трудился, к нему прилепилось смешное и нелепое прозвище Бздык.
– Женщины в нем души не чают, – сообщила проведшая рекогносцировку местности Светлана. – А мужики зубоскалят. Думаю, в глубине души завидуют его успеху у прекрасного пола.
– Голова у этого Бздыка закружилась от женского внимания, – оценил Демин. – Надо спасать товарища. Возвратить его на грешную землю.
Сценарий возвращения на землю уже был разработан до мельчайших деталей. Главным действующим лицом с нашей стороны становился Демин. Все было готово к съемке.
В один из вечеров, возвратившись с работы, наш Алексей обнаружил в собственной квартире совершенно постороннего мужчину. Незнакомец был одет в выцветшие спортивные штаны с огромными пузырями на коленях, несвежую майку и домашние тапочки. Эти тапочки, единственные из всей экипировки странного гостя, были Алексею знакомы – он как раз только что обыскал прихожую в их поисках, но так и не нашел. А вот они, родные, на чужих ногах.
– Вы кто? – спросил безмерно удивленный Алексей.
– О! – обнаружил возвращение домой хозяина незнакомец. – А ты, наверное, муж Анки?
Поднялся с продавленного дивана и пошел к Алексею, радостно топорща усы и протягивая для пожатий сразу обе руки.
– Звать как?
– Алексей.
– Леха, значит, – не стал церемониться усач. – А я Илья. Будем, стало быть, знакомы.
Лицо нашего Демина светилось взаправдашним счастьем, но Леха-Алексей восторгов этого человека почему-то не разделял.
– Анна где? – спросил он.
А Анна Николаевна уже вплывала в комнату.
– Кто это? – спросил у нее Алексей.
Женщина потупила очи.
– Вот, – сказала она. – Илюшка это. Знакомьтесь.
– Да знакомы мы уж! – доложил Демин и панибратски хлопнул своего визави по плечу. – Ты не дрейфь, пехота! Жизнь теперь веселее пойдет!
– Брат твой, что ли? – все еще не признал Алексей. – Не-е, не похож.
– Какой брат? – расправил плечи Илья. – Муж я теперь ей! Законный! Без дураков!
Алексей округлил глаза и обернулся к жене. Анна Николаевна пунцовела и теребила рукавчик халата.
– Расписались мы, Лешенька, – пролепетала счастливая женщина. – Счастье-то какое!
– К-как? А я?
– И ты мне муж.
– И он тебе муж, и я тоже муж? – попытался уловить логику медленно теряющий рассудок Алексей.
– Теперь модно! – сообщил не знающий сомнений Илья. – Теперь, брат, полная свобода и, в общем, облегчение женской участи. Всецело рад я за наших баб. Подфартило им, однозначно.
Его уверенность подавляла Алексея.
– В чем дело? – пробормотал он.
– Ну как же! – воодушевился Илья. – Ты разве не слыхал? Указ! С сегодняшнего дня! Матриархат, елы-палы, наступает! Женскому полу послабление! До четырех мужей включительно! Как в Коране, только совсем наоборот! Целый день сегодня передают по радио!
– А вот как раз объявляют, – подсказала Анна Николаевна. – Сделай громче, Илюшенька.
Демин повернул рукоятку громкоговорителя.
– Дорогие россияне! – произнес знакомый всей стране голос.
– Президент! – многозначительно поднял палец к потолку Демин.
– Сегодня я подписал указ, который, без сомнения, давно ждали наши дорогие женщины. Сейчас у всех нас много проблем. Тяготы жизни давят на всех. Но особенно трудно приходится нашим славным женщинам. На их плечи легла основная забота о нас, мужчинах. Забота об отцах, о мужьях, о сыновьях. Пришло время облегчить жизнь наших спутниц жизни. Пора нам, мужчинам, взять на себя часть женских тягот, распределить их между собой. Отныне, в соответствии с подписанным мною указом, каждая женщина вольна сама определять, сколько мужчин в семье ей необходимо – один, два, три или четыре мужа. Пока мы решили остановиться на этой цифре – четыре. Думаю, этого достаточно для того, чтобы женщина действительно почувствовала облегчение. Один или двое ее супругов ходят на работу, зарабатывают деньги, другой воспитывает детей, а следующий занимается уборкой квартиры и приготовлением обедов. Женщина же, освободившись от ежедневной рутины, сможет сосредоточиться на создании в семье доброжелательной атмосферы и домашнего уюта, которых многим сейчас так не хватает.
