Евгений Сухов - Смотрящий по России
Лепила с профессиональным интересом изучал его зрачки. В его приоткрытом рту Макс разглядел золотую коронку. Ему хотелось съязвить, сказать что-то вроде «закрой свое эльдорадо», но усталость не позволяла пошевелить языком.
Наконец Лепила потерял к нему интерес. Он повернулся к Тарантулу:
— Сейчас он уснет.
— Сколько он проспит?
— Я вколол ему большую дозу… Думаю, что очухается только через несколько часов.
— Он будет помнить о содержании нашего разговора?
Подумав, Лепила отрицательно покачал головой:
— Скорее всего, что нет. Он сможет припомнить разве что какие-то отдельные слова, но всей картины не вспомнит.
— Что мне сказать ему потом, когда он очнется?
Лепила пожал плечами:
— Все зависит от того, что вы собираетесь с ним делать.
— Я понял так, что он действительно не при делах. Пусть останется, он хороший профессионал.
— Тогда я бы посоветовал сказать ему, что он прошел очередную проверку.
— Хорошо. Я так и сделаю. Развяжите его и отнесите в соседнюю комнату, пускай как следует проспится.
Уже не оставалось сил, чтобы противиться сну. Последняя частичка сознания, растворяясь, медленно погружала его во тьму. Скоро беспамятство плотно укрыло его своим тяжелым покрывалом. Макс забылся.
Глава 25 СТАРЫЙ ВОЛЧАРА
Некоторое время Варяг и Беспалый молча изучали друг друга. Владислав сидел за столом, скрестив руки на груди, а Тимофей Егорович стоял перед столом. Они молча изучали друг друга. Так ведут себя волки, когда хотят оценить силу соперника, чтобы потом действовать сообразно природе: оскалиться, показав мощь клыков или, наоборот, в знак подчинения поджать хвост и припасть к земле.
Усмехнувшись, Варяг подумал, что подобного поступка от Беспалого не дождаться, даже будучи загнанным и стиснутым толстыми прутьями клетки, он оставался серьезным противником. Настоящих бойцов надо уважать — таков закон войны. Варяг, улыбнувшись, показал на стул, приглашая Беспалого присесть.
Беспалый тут же удобно устроился у стола. Даже в такой мелочи проявился непреклонный характер Тимофея Егоровича, он поступил по-своему: не прошелся по комнате, а подтянул к себе стул. Настоящий волчара проявляется даже в мелочах. Такой, как он, и в переполненном питомнике отвоюет для себя уголок — и попробуй, нарушь его границы, не задумываясь бросится в атаку.
— Вот мы и встретились, Тимофей Егорович. Вижу, что ты не рад этому.
— Чего же мне радоваться-то, — негромко отозвался Беспалый. — Нашу встречу я как-то по-другому себе представлял… Ты меня как, сразу убьешь или по кускам будешь резать? — В глазах Беспалого появилось неподдельное любопытство. Похоже, что на сегодняшнюю минуту это был главный для него вопрос.
— Хм… Это от тебя зависит, Тимофей Егорович. Могу обойтись и без зверств.
— Вот как судьба распорядилась. Сначала, значит, сынка моего порешил, а потом, стало быть, и батяню решил завалить.
Варяг нахмурился:
— Тебе ли это говорить. А кто на меня охоту устроил, если не ты?
Беспалый довольно улыбнулся:
— Верно… Не этот случай, так неизвестно, чем бы все это закончилось.
— Сам, говоришь, судьба! Только ведь и я могу много всего припомнить. А что касается твоего сына, так нам двоим на этой земле с твоим сынком жить было нельзя. Кто-то из нас должен был умереть. Рок выбрал его. Так что обижаться не на кого.
Разговор происходил в небольшом коттедже на окраине Москвы. Ничем не примечательное местечко, лишенное каких бы то ни было архитектурных изысков. Коттедж, правда, был вполне на уровне. Сверкающие полы, арки окон, изящные безделушки и картины.
Покрутив головой, Беспалый глубокомысленно изрек:
— Значит, ты меня посреди этой красотищи резать будешь. Занятно.
Варяг невольно поморщился:
— Тимофей Егорович, ты меня что, за живодера держишь? Мне ведь интересно на тебя посмотреть, что ты за человек.
Беспалый неприязненно хмыкнул:
— В натуре не голошмыга! Посмотрел и что дальше? Глухой форшмак, что ли, мне решил вправить?
— Фасад у тебя что надо… А ты точно такой, как о тебе Мулла рассказывал, припоминаешь такого?
— Припоминаю, — неохотно выдавил Беспалый.
— Чем-то ты мне его напоминаешь, только вот никак не пойму чем же.
— А старики все друг на друга похожи, дряхлые, немощные, зубов нет…
— По тебе этого не скажешь. Твоими зубами только колючую проволоку перегрызать. Да и силой ты не обижен, тебе не на печи греться, а с молодухой забавляться.
Тимофей Егорович негромко хихикнул:
— Не откажусь, представься такая возможность.
— Значит, любишь жизнь, старик, и раньше времени уходить не собираешься? Знаешь, я могу тебе помочь, отпущу на все четыре стороны, только с условием…
— И каким же? — выжидательно посмотрел Беспалый на Варяга.
— Ответь мне, где находится золото? Не собираешься же ты его с собой в гроб тащить? И передавать тебе его некому, наследничков-то не осталось.
— Ага, вот что тебя колышет… Не верю я, чтобы ты меня живым отпустил. Тюкнешь слитком по затылку да и зароешь где-нибудь в подвале.
— Не веришь, значит…
Беспалый безнадежно отмахнулся:
— Ты меня за фалю не держи. Чтобы до рыжья добраться, ты мне сейчас все, что угодно, навешаешь.
— Уж не за фазанщика ли ты меня держишь? — укорил Беспалого Варяг.
— Ты ведь хозяин своему слову, можешь дать его сейчас, а завтра опять забрать. А голду-то уже не вернешь!
— Тебе придется поверить мне, старик, иначе из этой хазы тебе не выбраться… живым.
— Мне нужно подумать, — насупился Тимофей Егорович.
Варяг одобрительно кивнул:
— Покумекай. Такие серьезные решения не принимаются с кондачка. Нужно все взвесить, решить… Три минуты тебе хватит? — и, не дожидаясь ответа, кивнул: — Ну, вот и договорились. Я знал, что мы с тобой поладим. — Владислав демонстративно снял часы и положил их перед собой: — Время твое пошло, Тимофей Егорович.
Беспалый невольно скривился, рассмотрев «ходики» марки Harry Winston. Подобное удовольствие стоит не менее полсотни штук баксов. Человек, который небрежно бросает на стол подобный механизм, может позволить себе многое.
Крякнув, Беспалый сказал:
— Серьезно ты за меня взялся.
— Извини, Тимофей Егорович, по-другому не умею. А ведь, если разобраться, это золотишко тебе не принадлежит. Припомни, сколько ты от воров денег получил, пока на зоне барствовал… То-то и оно, нужно возвращать долги. А еще те брюлики, что ты при обысках забирал? — Смотрящий поднял часы. — Глянь сюда, — показал он на циферблат, — твои бриллиантики, наверное, покрупнее этих будут?
— Покрупнее, — зло выдавил сквозь зубы Беспалый.
Глянув на часы, Варяг вздохнул:
— Все! Не умею я уши тереть. Кончать нужно харкотину. Я на фараонов на чалке насмотрелся, — зло напомнил законный. — Твое слово!
— Хорошо… Я не ханжик, будет тебе рыжье… В карманах не держу, сам понимаешь, на хазовке одной.
— Далеко?
— Пару часов отсюда.
Смотрящий задумался.
— Хорошо, только предупреждаю тебя, — погрозил Владислав пальцем, — надумаешь мести хвостом, вот этими руками задушу!
— За кого ты меня принимаешь, Варяг! — искренне завозмущался Беспалый. — Чтобы я прогоны гнал! Да ни в жизнь!
— Сколько там рыжья?
— Все это безделушки. Дело не в них! Все рыжье я поменял на камешки, а их там не счесть. Думаю, достойная плата за мою жизнь, — испытующе посмотрел Тимофей Егорович на вора.
Варяг согласно кивнул:
— Считай, что сторговались.
* * *Тимофей Егорович одобрительно хихикнул:
— Давненько я подобной чести не удостаивался. Это сколько же пехоты на мою душу! Видно, здорово я вас напугал. Вы бы мне еще браслетики на руки нацепили для пущей безопасности. Путь не близкий, мало ли чего старик учудит. Хе-хе-хе!
Парни, сопровождавшие его, выглядели невозмутимыми, будто египетские мумии. Голый профессионализм. Как известно, эмоции вредят делу, а потому они воспринимали Тимофея Егоровича как объект, который следовало доставить из пункта А в пункт Б. В подобных случаях вступать в разговоры не полагалось — не по чину! Вот только если объект надумает докучать, тогда можно будет встряхнуть его за шкирку и преподать урок хорошего тона.
Тимофей Егорович очень тонко улавливал границу, за которой терпение сменит раздражение, а потому замолкал тотчас, едва кто-то из охраны задерживал на нем взгляд дольше обычного. Сейчас был тот самый случай. А вдруг они заинтересуются им больше, чем простым объектом, вон у парня, что стоит перед распахнутой дверцей мини-вэна, в глазах появилось нечто похожее на недоумение. Неприятные ситуации всегда развиваются до обидного стремительно — не исключено, что в следующую секунду он захочет ударить дверцей по лбу.
